Александр Нефедкин - Военное дело чукчей (середина XVII—начало XX в.)

3И. С. Вдовин (1965: 18, 65) считает, что было угнано лишь около 45 000 животных.

4Л. А. Гольденберг (1985: 43) на основании архивных данных отмечает, что из Тауйского острога вышло 107 человек 17 служилых, один писарь, 30 оленных эвенов, 30 охотских пеших эвенков, 10 якутов, 19 коряков (Зуев 2002: 59). Г. Майдель (1894: 545) насчитывал в отряде А. Ф. Шестакова 23 казака, 48 эвенков, 20―30 коряков, 13 эвенов, 10 якутов

5По сообщению Г Ф Миллера (1758: 406), который собрал устные свидетельства об этом походе, в последнем принимали участие 215 россиян, 160 коряков и 60 юкагиров (об этом же числе говорит и А С Сгибнев (1869: 28, ср. Щукин 1852: 6―10, 1854: 421―426, Зуев 2001: 20)

Чукотка представляет собой арктическую тундру с хребтами и нагорьями, прерываемыми болотами, реками и озерами. На юге, около реки Анадырь, росли береза, тополь, хвойная лиственница. Средняя температура июля — около +8…+9 °C, января — около –27 °C (данные 1960-х гг.; ср.: Овсянников 1930: 79). Соответственно, кочевники-оленеводы имели свой цикл кочевания, от которого, в свою очередь, зависело и время военных действий против тех или иных врагов. Чукотская сказка так объясняет причины перекочевки: «Зимой, когда мох покрывался толстой коркой льда и олени не могли пробить ее… угоняли табун в глубь тундры. Весной, когда начинались обвалы в горах… угоняли оленей ближе к морю» (Бабошина 1958. № 93: 223). Ведь летом на побережье прохладно, меньше комаров и оводов; кроме того, тут можно заняться морским промыслом (май — сентябрь), а зимой в глубине материка стада лучше защищены от ветров. Перекочевки происходили на нартах, только по снегу, в конце апреля — начале мая по последнему снежному покрову и в конце сентября — начале октября по первому снегу (Олсуфьев 1896: 122; Друри 1936: 106―110; Тихомиров 1960).

С течением времени в хозяйстве чукчей все большее значение приобретала не охота на дикого оленя, а домашнее оленеводство. Так, в середине XVIII в. у богатых было по 1000 и более оленей, у бедных — по 10―20, в среднем же по несколько сотен животных (КПЦ. № 70: 184; ср.: Богораз 1991: 9, примеч. 5) [6] Как отмечает И. С. Архинчеев (1957: 51), оптимальный размер табуна, удобного для выпаса, составлял 1500―1800 голов (ср.: Антропова 1957: 117), у коряков нормальный табун — около 2000 оленей (Берет™ 1929: 47). . В первой половине XIX в. в результате былых набегов на коряков количество оленей у чукчей значительно возросло. Так, середняки имели до 1000 животных, бедные — несколько сотен, а богатые — «часто даже не знают им числа» (Кибер 1824: 96; Вдовин 1965: 21; 1987: 50) [7] Действительно, как заметил И. С. Архинчеев (1957: 67, 80), чукчи умели считать только до 400. Однако всех своих оленей они узнавали даже не по клейму на ухе, а «в лицо» (ср.: Георги 1777: 79 (о коряках)). . С ростом оленьего поголовья связаны и необходимость поиска новых пастбищ, и дальнейшее расселение и распыление чукчей (о средней площади для выпаса оленей см.: Васильев 1936: 94; Друри 1936: 110―111). Следовательно, чукчам уже сложнее было собрать большие отряды, впрочем, в XIX в. крупномасштабных боевых действий не отмечалось.

Социальная структура кочевых чукчейбазировалась на семейных общинах, состоящих из близкородственных семей. Десяток таких стойбищ представляли собой «околоток», фактически «семейно-родственную соседскую общину» (Крупник 1989: 90). Кочевья, располагавшиеся около крупного географического объекта, например реки, носили общее локальное название. Племенных объединений, судя по всему, не существовало. Если описывать очень усредненное стойбище оленеводов первой половины XIX в., то его можно представить следующим образом. Оно чаще состояло из 2―7 яранг, в которых жила группа родственников и лиц, принятых в семейную общину. Причем подчас сами стойбища располагались на значительном удалении друг от друга (Меновщиков 1988. № 53: 109; № 121: 281; ср.: № 92: 207). Яранга представляла собой почти круглое в плане жилище в форме неправильной полусферы, состоящее из оленьих шкур, натянутых на каркас из связанных шестов. Высота яранги в центре была примерно 3,0―4,5 м, а диаметр — около 10―15 м, посередине купола было специальное дымовое окно. В яранге жила большая патриархальная семья. Отдельная семья из нескольких (например 4―6, но не более 15) человек жила в палатке-комнате — пологе. Яранга имела несколько (согласно количеству семей) пологов, стоящих по кругу. Пологи состояли из натянутых мехом внутрь оленьих шкур, верх такой «комнаты» крепился к верху яранги. В пологе имелся светильник-жирник, который обогревал помещение так, что люди тут сидели почти голыми. Яранги обычно располагались в ряд. Главное место в нем занимало большое жилище наиболее богатого и поэтому, по чукотским представлениям, наиболее влиятельного члена семейной общины. Олени этого «переднедомного» (эттыорралын) составляли основу стада всего стойбища, поскольку пасти стадо менее 200 голов было нецелесообразно (Беретти 1929: 47; Антропова 1957: 117).

Казак Б. Кузнецкий так рассказывал о положении «хозяина стойбища» (1756): «Лучших мужиков яко старшин признают и почитают по тому только одному случаю, кто более имеет у себя оленей, но и их вменяют ни во что, для того, ежели хотя за малое что осердятся, то и убить их до смерти готовы» (КПЦ. № 70: 181; Георги 1777: 82; Шашков 1864: 67; Антропова 1957: 120). Поэтому, как отмечал Г. А. Сарычев (1952: 186), «он (глава стойбища. — А. Я .) может только преподавать советы и воздерживать от дерзостей или худых поступков одними словами». Для решения значимых вопросов войны и мира «хозяин стойбища» проводил собрание мужчин стойбища, которое могло и не принять совет, рекомендуемый «переднедомным» (Майдель 1925: 32; ср.: Козлов 1956: 35). Вес на совещании имели старики, молодежь же, стоя сзади, слушала обсуждение (Богораз 1934: 178). Чукотское сказание сообщает: «Долго спорили воины и не послушали своего вождя…» (Бабошина 1958. № 101: 243; ср.: Лебедев, Симченко 1983: 129).

В патриархальной чукотской семье отец был полным хозяином. Его практически беспрекословно слушались родичи. А. В. Олсуфьев (1896: 108) отметил: «Несмотря на все своеволие и необузданность чукоч, подчинение старшему в семье всех ее членов совершенно беспрекословное». Он мог даже убить членов своей семьи без всяких для него последствий (Беретти 1929: 19), люди могли лишь осудить его поступок, но не могли вмешаться (Тан-Богораз 1979а: 210). Царская администрация также никак не вмешивалась во внутренние дела чукчей, оставляя им право решать споры согласно местным обычаям.

Социальная и военная организация оседлых чукчей и азиатских эскимосов.В каждом селении было несколько жилищ, в среднем 2―3 или 6―7 (Григорьев 1876: 571). В сказках, например, отмечается, что в поселке было пять жилищ, в которых жили братья с семьями (Меновщиков 1988. № 32: 65; № 88: 196; ср.: № 89: 198). Возможно, у приморских жителей существовал и мужской дом (чукотское — к'легран), аналогичный кажиму аляскинских эскимосов, в котором проходила общественная жизнь, однако со временем он превратился в зимнее жилище нескольких родственных семей (Вдовин 1950: 97; 1965: 46―47; Леонтьев 1975: 83―86; 1973: 90―94; ср.: Богораз 1939: 84―85; Hughes 1984: 244; 1984а: 251). Древние зимние жилища — большие полуземлянки с каркасом из китовых костей — устраивались на косогоре, на склонах прибрежных сопок, обычно у галечной косы (Меновщиков 1987. № 24: 163; 1988. № 120: 280; ср.: Арутюнов, Крупник, Членов 1982: 47) или возвышенности (Мерк 1978: 106). В зимней полуземлянке могло жить пять семей (Меновщиков 1988. № 120: 280), в среднем же в ней находилось от трех до десяти семей (Иванов 1989: 72; ср.: Георги 1777: 82) [8] В Сирениках в двух полуземлянках жили по 250―400 человек в каждой (Арутюнов, Сергеев 1975: 112; Hughes 1984a: 251). . Рядом с полуземлянкой устанавливались летние жилища, количество которых соответствовало числу семей в зимнем. Уже в первой половине XIX в. от полуземлянок отказались (Богораз 1909: 180; Леонтьев 1975: 87). Население стало жить в зимних ярангах с пологом, заимствованных у чукчей и модифицированных. Когда сходил снег, зимние жилища разбирали и обитатели переезжали в летние яранги в форме неправильной коробки, состоящие из каркаса, обтянутого кожей. Тут они оставались до первых морозов (Богораз 1991: 114; Меновщиков 1959: 37―41; 1977: 25 (о Сирениках)).