Александр Уралов (Авторханов) - Убийство чечено-ингушского народа. Народоубийство в СССР

Но Исраилов постепенно отходит от поэзии и переходит к активной политической деятельности. Уже будучи в Москве, совместно с другими чечено-ингушскими работниками, он подает заявление Советскому правительству, что продолжение нынешнего курса советской политики неминуемо приведет к развязке всеобщего народного восстания, поэтому Исраилов и его друзья требуют смены курса и снятия с постов первого секретаря обкома ВКП(б) Егорова и народного комиссара внутренних дел Раева. Советское правительство пересылает заявление для "проверки" на место. "Проверка" кончается обычным результатом: арестом Исраилова и его друзей. Когда же в начале 1939 года Раев и Егоров были арестованы как "враги народа", Исраилова освобождают.

Исраилова вызвали в обком к новому секретарю обкома Быкову и предложили подать заявление, чтобы вновь восстановить его в партии. Исраилов ответил, что подаст заявление на днях. Через неделю в обкоме было получено его заявление. В этом заявлении Исраилова, однако, говорилось: "Вот уже двадцать лет, как Советская власть ведет войну на уничтожение моего народа по частям – то как кулаков, то как мулл и "бандитов", то как "буржуазных националистов". Теперь я убедился, что война отныне ведется на истребление всего народа. Поэтому я решил встать во главе освободительной войны моего народа. Я слишком хорошо понимаю, что не только одной Чечено-Ингушетии, но даже и всему национальному Кавказу трудно будет освободиться от тяжелого ярма красного империализма, но фанатичная вера в справедливость и законная надежда на помощь свободолюбивых народов Кавказа и всего мира вдохновляют меня на этот в ваших глазах дерзкий и бессмысленный, а по моему убеждению единственно правильный исторический шаг. Храбрые финны доказывают сейчас, что великая рабовладельческая империя бессильна против маленького, но свободолюбивого народа. На Кавказе вы будете иметь вторую Финляндию, а за нами последуют другие угнетенные народы". Так писал Хасан Исраилов в январе 1940 года. Восстание в первые же дни имело успех. К началу февраля 1940 года Хасан уже овладел Галанчожем, Саясаном, Чаберлоем и частью Шатоевского района. Повстанцы вооружались за счет разоружения и разгрома карательных отрядов.

После очищения большинства горных районов от большевиков был созван вооруженный народный съезд в Галанчоже и объявлено провозглашение "временного народно-революционного правительства Чечено-Ингушетии" во главе с самим Исраиловым.

Заключение советско-финского договора было сильным моральным ударом по движению Исраилова, однако Исраилов не терял надежды, что он будет поддержан не только другими народами Кавказа, что в начавшейся мировой войне Сталин погибнет под ударом объединенных сил демократических держав. В своих воззваниях к народу Исраилов пророчит именно такой исход войны. Когда началась советско-германская война, разумеется, размах и масштаб восстания Исраилова разрослись. Новой ситуацией Исраилов воспользовался так, как это сделал бы любой другой на его месте, – он предлагал воспользоваться борьбой германского народа против большевизма для освобождения всего Кавказа и объявления его полной независимости.

В феврале 1942 года, т. е. еще тогда, когда немцы находились у Таганрога (500 километров от Чечено-Ингушетии), юрист Майрбек Шерипов, брат известного национального героя Чечни во время революции, поднял восстание в Шатое и Итум-Кале и присоединился к Исраилову. Тогда был создан объединенный военный штаб повстанцев и соответственно реорганизовано повстанческое правительство. Повстанцы уже имели сведения о практике Розенберга и Гиммлера на "освобожденной Украине". Поэтому повстанческое правительство выпустило "воззвание к чечено-ингушскому народу" (июнь 1942 г.), в котором говорилось, что кавказцы ожидают немцев как гостей и окажут им гостеприимство только при полном признании ими кавказской независимости. Не без влияния таких и им подобных воззваний главное командование немецкой кавказской армии издало специальный приказ, в котором указывалось на необходимость радикально иного поведения немецкого солдата, чем это имело место на Украине и в других областях. Характерно также и заявление, вместе с Северокавказским национальным комитетом, представителя Восточного министерства в конце 1942 года. Этот представитель заявил, что он уполномочен вождями восстания сообщить немцам, что если только "освобождение Кавказа будет заключаться в замене одних колонизаторов другими, то для кавказцев это явится лишь новым этапом продолжающейся национально-освободительной войны".

Однако именно во время войны большевики свирепствовали в тылу куда успешнее, чем на фронтах. Известно, что, например, в 1941 – 1942 годах советская военная авиация совершенно бездействовала на передовой линии против врага, не говоря уже об абсолютном отсутствии советской авиации над вражеским тылом. Но зато она безоглядно и варварски бомбила собственный тыл. Так, в 1942 году весной советская авиация подвергла дважды бомбежке всю горную Чечено-Ингушетию. После этих бомбежек в горах Чечено-Ингушской республики было столько жертв среди женщин, детей и стариков, сколько их бывает у воюющей армии на передовой. В аулах Шатоя, Итум-Кале и Галанчожа жителей, убитых воздушной бомбежкой и артиллерийскими обстрелами большевиков, числилось больше, чем оставшихся в живых. Найти там не раненого человека было редкостью. В те дни, когда Сталин устраивал этот ад над собственным народом, на Кавказе не было еще ноги ни одного немца. Даже тогда, когда немцы пришли на Кавказ (летом 1942 г.), они ни разу не вступали на чечено-ингушскую территорию.

Вполне понятно, конечно, что чеченцы и ингуши, постоянно, методически и прямо-таки провокационно истребляемые Советской властью, глубоко презирали эту власть, но активно выступал против этой власти все-таки не весь народ, а только часть его. Женщины, дети, младенцы на руках, зародыши в утробах матерей и глубокие старики, чечено-ингушские коммунисты, чечено-ингушские офицеры Красной Армии, стахановцы – "знатные люди республики", чечено-ингушские агенты НКВД и "герои социалистического труда" – ведь они не были виноваты перед Советской властью. И все-таки Сталин исполнил приказ Николая I, хотя и с запозданием больше чем на 100 лет: истребление горцев оказалось беспримерным в истории всех войн и народов. Поголовно все оставшиеся в живых чеченцы и ингуши, балкарцы и карачаевцы в 1943 – 1944 годах были выселены с Кавказа.

Вот как описывает выселение чеченцев и ингушей один из русских студентов-очевидцев, сообщение которого является во всех отношениях наиболее сглаженным и наименее "ужасным":