Владимир Гармаев - Журнал «Байкал» 2010–01
- Название:Журнал «Байкал» 2010–01
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ГУП «Издательский дом „Буряад унэн“»
- Год:2010
- Город:Улан-Удэ
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Гармаев - Журнал «Байкал» 2010–01 краткое содержание
Журнал «Байкал» 2010–01 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
И бродил, как бедный странник, Гаутама
в поисках предназначенья своего.
Пыль со всех дорог и тропок Индостана
оседала на сандалии его.
Вел он долгие беседы с мудрецами —
знатоками книг, древней которых нет.
Были их слова, как звездное мерцанье,
исходил от них холодный вечный свет.
И в порыве гордом самоотрешенья,
чтоб в себе животное перебороть,
Гаутама, в роще манговой отшельник,
истязал упорно собственную плоть.
Утихали страсти и росло смиренье,
драгоценной каплей полнился сосуд.
Но молчало око внутреннего зренья,
и не все пути к спасению ведут.
И однажды под могучим древом бодхи
он сидел, освобожденно и светло.
Просветленье, словно это возжелали боги,
на него волною светлой снизошло.
И прервал молчанье Гаутама: «В мире
много есть огня, но правит миром дым.
Благородных истин же — четыре,
и о них я возвещаю всем живым.
Первая из истин: жизнь — круговорот страданий,
изначально существующий закон.
А страдания проистекают из желаний —
вот вторая истина земных времен.
А желания ввергают нас в пучину
неспокойного как море бытия.
Третья истина — в отказе от причины
и привязанностей человеческого „я“.
А четвертая из истин — как просвет в тумане,
как ночная путеводная звезда.
Это — восьмеричный путь к нирване,
путь освобождения от пут земного зла».
IV
истинного света властелин,
повелитель поднебесной шири,
внутреннего знанья господин.
Так явился Будда, это карма
воплощенной в сердце правоты.
Бог иллюзий и обмана — Мара
отступил за кромку темноты.
Будде — гуру в желтом одеянье
поклонились бхикшу до земли.
Все дороги в шумном Индостане
к тихой келье в роще манговой вели.
И пришло в движенье колесо
светом осененного ученья.
И улыбкой Будды — знаком просветленья
озарилось истины лицо.
И бредущие по свету караваны
весть о слове Будды разнесли.
И на голос сутры о нирване
отзывались боги и цари.
Обнимала время и пространство
слава об ученье и его творце.
И о нем услышал град Капилавасту,
где раджа в чудесном жил дворце.
Говорят, раджа со всей семьею
поклонился Будде, и на склоне лет,
просветлев и сердцем, и душою,
принял сам монашеский обет.
Так обрел прибежище в Ученье
род и Гаутамы-мудреца.
А великой сутре Просветленья
вторят вслед земля и небеса.
Сделал ксерокс статьи «La verse» и Обермиллера «Будона». Почитал Биру, монгольского ученого.
С Шурочкой решили сходить в БДТ на Фонтанке. Она ждала в общежитии — оделась для выхода, стала очень симпатичной, какой-то воздушной. Но — увы — билета на брони не оказалось. Зря потолкались у выхода. Лишние билеты выхватывали прямо на глазах. Шурочка даже упрекнула меня в медлительности. Было ветрено, холодно. Пожалев сестренку, пошел к администратору. Начал его донимать, но тот был тверд, как камень, на котором стоит «Медный всадник».
Забежали в «Молочное кафе» на Невском, чтобы согреться. Обошли весь Проспект в поисках хорошего фильма, но попусту. Шли комсомольские фильмы (в честь очередного съезда ВЛКСМ).
Купил в антикварном магазине на Невском дореволюционного издания (1916 г.) книжку стихов Г. Адамовича «Облака».
Я в гостинице старой живу,
антикварную книжку листаю.
И порою гляжу на Неву
и под шелест страниц засыпаю.
Оживает улыбка цветка
на устах Шемаханской царицы.
Сон, который прервали века,
мне в полночной гостинице снится.
Занимался в БАН. Хотел сделать ксерокс с Шмидт Т. «85 сиддхов» и Лауфера о Миларайбе, но не приняли ввиду неподходящего формата. Почитал Биру о Гуши Цоржи, перелистал Пучковского. Сходил в Кунсткамеру.
«Сансара от нирваны не имеет никакого отличия,
Нирвана от сансары не имеет никакого отличия.
Какими являются границы нирваны,
Такими же являются границы сансары;
Малейшее различие между этими двумя,
Даже самое ничтожное, отсутствует», —
так сказал Нагарджуна о тождестве сансары и нирваны. В этом парадоксе брезжит просвет срединного пути. Лотос просветления — дитя сансары.
Вечером зашел к Шурочке, она сидела в комнате отдыха, смотрела ТВ. Попил у нее чайку, посмотрел ее последние работы, есть очень даже неплохой «Портрет женщины». Выразительное тело, которое «как лицо». У Ш. радостное настроение: сдала экзамен по эстетике. И решилось насчет ее перехода в мастерскую Моисеенко Е. Е. Он корифей, народный художник СССР. Многие студенты хотели бы быть под его крылом, но к Моисеенко попасть трудно.
Ездил в Петергоф. День был ветреный. Фонтаны заработали в момент, когда вышел из дворца. Это был пробный запуск. Главный каскад. Ларек с пивом на столе. Все тритоны, нимфы, даже Пандора стали извергать воду. Лишь Самсон свежепозолоченный, разжимающий пасть льва, хранил «молчание».
Просматривался Финский залив — «Маркизова лужа».
Тихий песчаный брег.
Вран одинокий
на одиноком древе.
Облак сребрится в небе,
как брада забытого Перуна.
С утра в библиотеке Салтыкова-Щедрина. Сделал ксерокс Bacot «Milarepa», очень интересные иллюстрации. Как-то раньше на них не обращал внимания. Затем ксерокс из книги David-Neel «Journey in Tibet» — там, где говорится об одном последователе Миларайбы.
Тишина стояла
в холле,
легкая,
как першинка в горле.
Открыл заново для себя Мойку, 12, Марсово поле и Летний сад.
Графика мирискусников — от Мойки, Дворцовой площади, Аптекарского переулка и невских парапетов.
Гостиница, где я живу, очень устарела, но зато у нее достоинство в месторасположении:
в трех шагах от Эрмитажа,
в двух — от Спаса на Крови.
По пути в ЛО ИВ АН встретился с Славой Бухаевым. Случайно, на площади Искусств. Он на творческом взлете. Весь день провели с ним. Сначала зашли в пивную, затем он показал свою мастерскую, оттуда — на его квартиру. Его жена Соня — тоже архитектор. Была Шурочка. Засиделись у Бухаева. Пропали купленные мной билеты на Когана (скрипка). Редкое исполнение Грига.
Чудом на такси успели, заехав в гостиницу за моими вещами, на Московский вокзал — прямо к поезду на Москву.
Элегия
Мы живем, словно дети природы, средь дымных широких степей.
Убаюканы души великою сказкой о братстве людей.
Мы не помним своей родословной, берущей начало у Неба.
Мы не ценим язык свой, который дороже алмаза и хлеба.
Славим старшего брата и мудрых вождей в золотых песнопеньях
и гордимся судьбой, забывая о том, что стоим на коленях.
Интервал:
Закладка:
