Генрих Боровик - Пылающий остров

Они не знали твердо, куда идут. Они не могли сказать точно, где находятся. Один раз вдруг попалось несколько метров твердого грунта. Повстанцы обрадовались — наконец-то вышли на землю! Но твердый грунт снова сменился грязью. Из грязи росли кусты. Они переплетались между собой так густо, что приходилось рубить ветви.

Прошел час. Еще час. Три часа. Солнце уже поднялось довольно высоко. По твердой земле за это время они могли бы сделать километров двадцать. По болоту они прошли триста метров. Это значило — сто метров в час, немногим больше одного метра в минуту.

Но кончится же когда-нибудь это проклятое болото!

Они черпали ладонями болотную жижу и пили, процеживая ее сквозь губы.

Фидель разделил людей на несколько групп, чтобы проверить, не окажется ли справа или слева твердая земля. Но твердой земли не было. С трех сторон — болото, а позади — море.

Еще через двести или триста метров открылось маленькое заболоченное озерко. Идти по нему было немножко легче, и вода здесь показалась не такой грязной. Люди вдоволь напились.

Потом снова потянулось болото.

Росло беспокойство — на Кубе ли они? А может быть, это Пинос?

Наконец грунт стал немного тверже…

И тут они услышали выстрелы позади себя. Один… другой, третий… Потом залп, автоматная очередь, снова залп. Стало ясно, что шхуну заметили.

Но одновременно с выстрелами пришла и радость — шедший впереди крикнул:

— Земля!

Не веря себе, все еще с опаской ставя ноги, люди ощупывали землю. Твердую землю! Землю, покрытую настоящей, хорошей, не предательской травой.

Это был самый радостный момент за семь дней, что они шли из Мексики. Они добрались до земли. Они невредимы. Целы. Измучены, но готовы драться.

Стрельба усиливалась…

«Гранма» сделала свое дело. Ее заметили с маленького каботажного суденышка. Среди его пассажиров оказался шпик. Как только судно дошло до Никеро, он обо всем сообщил властям.

К месту высадки подошел военный катер.

Осторожно приблизившись к безмолвной шхуне, солдаты Батисты открыли по ней огонь. Видя, что ответа нет, они поднялись на борт «Гранмы». Среди прочих вещей на палубе был найден небольшой водонепроницаемый пакет, в котором обычно носят детские вещи. На нем они увидели вышитую надпись: «Фиделито Кастро» — имя сына Фиделя.

По радио с катера немедленно доложили о случившемся начальству… От начальства поступил приказ — догнать и уничтожить! Солдаты сошли на берег…

…Нельзя было терять ни минуты. Быстро пересчитали людей. И только сейчас обратили внимание, что не хватает девяти человек.

Но ждать отставших или сбившихся с пути было нельзя. Отряд, теперь уже из семидесяти трех человек, продолжал путь. Скоро они услышали стрельбу и со стороны деревушки Белик. Стреляли долго. Минут тридцать. Революционеры решили, что группа отставших наткнулась на регулярные войска.

Еще через полчаса изнурительного марша они услышали шум авиационного мотора. Над деревьями пронесся самолет, время от времени выпуская короткие пулеметные очереди и сбрасывая гранаты.

Но, как видно, летчик не заметил их.

Диктор Гаваны, прервав программу, сообщил: «Сегодня утром на побережье провинции Ориенте, в районе деревни Белик, высадилась группа бандитов во главе с государственным преступником Фиделем Кастро. Доблестные войска президента Фульхенсио Батисты достойно встретили иноземных пришельцев. В жестоком бою на побережье Кастро и его сорок два приспешника убиты. Остальные взяты в плен или разбежались в панике…»

А революционеры тем временем шли дальше в глубь острова, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть банановую или кокосовую пальму, найти колодец с пресной водой или повстречать крестьянское жилище.

Куба — равнинная страна. Можно изъездить и исходить весь остров, и перед глазами будет лежать ровная земля. И только на крайнем юго-востоке, в провинции Ориенте, поверхность вздыблена горами, будто кто-то огромной рукой сгреб все горы острова к берегу, собираясь сбросить их в море, да так и не сбросил. Горы не очень высокие — полторы-две тысячи метров, но причудливо изрезанные глубокими ущельями, крутые склоны заросли лесами — даже на вездеходном муле не поднимешься. Только пешком. Горы эти носят название Сьерра-Маэстра. У диктатора Батисты в этих горах не было военных гарнизонов, и никакой танк не смог бы осилить почти отвесные склоны.

К этим горам и шли измученные, голодные люди Фиделя.

Прошел день. Стемнело, а они все шли и шли, не зная точно направления, жуя листья деревьев и остатки витаминных таблеток, которые чудом уцелели у «начальника здравоохранения» — Эрнесто Гевары.

Впереди шел негр, который сражался с Фиделем еще во время знаменитой атаки на казармы Монкада. Он шел голый до пояса — темная кожа не демаскировала его. На плече он нес винтовку.

Выйдя на одну из полянок, он неожиданно увидел прямо перед собой небольшой костер, жаровню над ним и несколько крестьян, мирно сидевших у тлеющих углей в ожидании ужина. Крестьяне вскочили, увидев полуголого черного человека с винтовкой на плече, вышедшего из тьмы леса, и пустились наутек, полные суеверного ужаса.

— Что случилось, кабальерос? — закричал им вдогонку кто-то из революционеров. — Чего вы испугались? Мы настоящие! Вернитесь!

Но звать было бесполезно.

Семьдесят три человека выстроились в очередь к жаровне и «поужинали» вареным рисом с бобами, предназначавшимися для шестерых крестьян. Это было первое горячее блюдо за много дней. Уходя, они оставили у костра немного денег…

Прошло четыре долгих дня и ночи — тревожных, голодных. Над отрядом часто пролетали самолеты, постреливая из пулеметов. Но люди под деревьями оставались невредимыми.

Утром 5 декабря они остановились в маленькой ложбинке, со всех сторон окруженной густыми зарослями сахарного тростника высотой в два человеческих роста.

Тростник еще не дозрел, но они жевали пористые, прессующиеся во рту стебли и высасывали сладкую, прохладную влагу.

Было решено сделать здесь первый большой привал: выспаться, почистить оружие, хоть немного привести в порядок изорванную грязную одежду.

Настроение людей поднялось. Послышались шутки, смех. Несколько раз Фидель призывал к тишине. Люди на минуту умолкали, потом снова начинался шум. Особенно громки были голоса со стороны роты арьергарда.

— Кто разговаривал?! — Фидель неожиданно вырос перед ними.

Нет ответа.

— Кто разговаривал, я спрашиваю, назовите имя!

Пауза.

— Командир роты?

— Я, — это ответил Рауль Кастро.

— Вы отстранены. Пусть примет командование ротой второй офицер.

Этот диалог, услышанный всем отрядом, сразу возымел действие. Установилась тишина. Через некоторое время к Фиделю пришел Хуан Альмейда. Он просил не смещать Рауля, так как это он, Альмейда, разговаривал в тот момент в роте. О Рауле просили и другие солдаты. Фидель изменил решение, ограничившись выговором.