Леонид Млечин - Китай – великая держава номер один?

12 декабря 1932 года дипломатические отношения с Китаем (гоминьданом) восстановились. Военным и пограничникам на Дальнем Востоке строго-настрого запретили ввязываться в боевые столкновения с японцами и поддерживать китайцев.

8 марта 1933 года политбюро постановило:

«Дать следующий приказ за подписями тт. Ворошилова и Ягоды тт. Блюхеру и Дерибасу. В связи с непрекращающимся переходом китайских отрядов на нашу территорию приказываем:

1) Впредь интернировать только высший и старший начсостав с соблюдением ранее установленного порядка.

2) Остальной состав после разоружения не заключать в концлагерь, не кормить их, предложив им встать на работу, а в случае отказа от работы — гнать их в шею подальше от границ. В случае их желания вернуться в Китай не препятствовать их выезду своими средствами.

3) ГПУ взять под особое наблюдение всех китайцев, перешедших на нашу территорию».

Но военные действия удалось лишь ненадолго отсрочить. Избежать конфликта при амбициях обеих сторон было невозможно. Через несколько лет начались спорадические столкновения между красноармейцами и подразделениями японской Квантунской армии, расквартированной в Маньчжурии, — в районе Гродеково в 1935 году, у острова Сычевский на Амуре и в районе селения Пакшекори в 1937 году.

Китай превратился в поле боя между Советским Союзом и Японией. Японцы полагали, что они вправе управлять всем Дальним Востоком и Юго-Восточной Азией. У Сталина были свои виды на обширные территории Китая.

Очевидная слабость центрального правительства располагала соседей к территориальным приобретениям. Сталин старался помешать тому, чтобы Китай перешел под управление японцев. Но он не хотел и укрепления китайского правительства. Он одновременно играл на нескольких досках. Китайцам это было очевидно, но они японцев боялись больше, чем русских, и потому рассчитывали на советскую военную помощь.

В Москве старались руководить действиями вооруженных формирований китайских коммунистов. 8 сентября 1936 года Каганович и Молотов отправили Сталину шифртелеграмму:

«Командование Китайской красной армии сообщило два варианта дальнейших действий…

Считаем возможным:

1) Согласиться с первым вариантом плана действий Китайской красной армии, а именно: занятие района Нинся и западной части провинции Ганьсу. Причем категорически указать на недопустимость дальнейшего продвижения Китайской красной армии по направлению к Синьцзяну, что может оторвать Китайскую красную армию от основных китайских районов.

2) Предрешить, что после занятия Китайской красной армией района Нинся будет оказана помощь оружием в размере 15–20 тысяч винтовок, 8 пушек, 10 минометов и соответствующего количества боеприпасов иностранного образца.

Оружие сосредоточить к декабрю 1936 года на южной границе МНР и продать через известную Урицкому (руководитель военной разведки. — Л. М.) иностранную фирму, подготовив транспорт для переброски его в Нинся».

Вождь согласился.

Китайских коммунистов просили не приближаться к провинции Синьцзян, потому что Сталин одновременно помогал живущим там уйгурам, казахам, киргизам и другим народам обрести самостоятельность в надежде, что они вообще отделятся от Китая и, может быть, присоединятся к Советскому Союзу. В конце 1944 года, когда значительная часть Китая была оккупирована японцами, в Синьцзяне образовалась Восточно-Туркестанская республика. Ее провозгласило восставшее против центрального правительства Китая — не без помощи советской агентуры — местное мусульманское население. Правительство республики возглавил Алихан-тюре Закирходжаев, узбек по происхождению. Он сразу же обратился за помощью в советское консульство и получил ее.

Восточно-Туркестанской республикой занимались и наркомат внутренних дел, и наркомат госбезопасности. Лаврентий Павлович Берия докладывал Сталину: «В случае удачи в Синьцзяне возникнет независимое от Китая дружественное СССР мусульманское социалистическое государство».

Уйгурам отправили советских военных инструкторов и оружие, хотя еще шла война и все ресурсы требовались на германском фронте. Однако независимый Синьцзян даже при советской поддержке просуществовал недолго. После капитуляции Японии в августе 1945 года китайское правительство бросило против мятежников большие силы.

Берия обратился к Сталину: «НКВД просит указаний о целесообразности дальнейшей поддержки повстанческого движения мусульман в Синьцзяне». Но стало ясно, что дело обреченное. Воевать против Чан Кайши в тот момент Сталин не мог — китайцы, как и англичане с американцами, были союзниками в войне против Германии и Японии. Советских инструкторов вывели на территорию СССР, оружие у уйгуров забрали. 12 октября 1945 года правительство Восточно-Туркестанской республики вступило в переговоры с центральным правительством Китая. 2 января 1946 года подписали мирное соглашение. Непризнанная республика перестала существовать.

Китайцы эту историю с попыткой отделить Синьцзян тоже не забыли. Но мы забежали вперед…

В ночь на 12 декабря 1936 года «Молодой маршал» Чжан Сюэлян и генерал Ян Хучэн, связанные с коммунистами, арестовали Чан Кайши и потребовали от него создать единый фронт гоминьдана и КПК и решительно действовать против Японии (см. «Проблемы Дальнего Востока», 2009, № 1). Сталин велел по каналам Коминтерна добиваться «мирного решения конфликта» и тем самым спас жизнь Чан Кайши. Этот инцидент убедил Чан Кайши в искренности СССР. И он пошел на примирение с коммунистами. В качестве ответного жеста отпустили его сына Цзян Цзинго.

13 июня 1937 года советский полпред Дмитрий Васильевич Богомолов писал в НКИД: «Японцы в ближайшее время не рискнут ни на какую новую большую авантюру к югу от Великой Стены… К большой войне в Китае японцы не готовы».

Полпред ошибся. 7 июля война началась.

Японские войска развернули наступление, намереваясь полностью оккупировать Китай. Чан Кайши сразу попросил военной помощи у Советского Союза. Предложил забыть прежние распри и объединиться против общего врага. На сей раз Сталин откликнулся немедленно.

Еще до заключения договора, 29 июля 1937 года, на политбюро приняли решение отправить в Китай двести самолетов и двести танков, а также обучать в СССР китайских летчиков и танкистов. Чан Кайши предлагал подписать договор о взаимной помощи. Сталин не хотел напрямую втягиваться в войну, поэтому 21 августа 1937 года полпред Дмитрий Богомолов и министр иностранных дел Ван Чжунгуй в Нанкине подписали более скромный договор о ненападении (см. «Новая и новейшая история», 1999, № 6).

Полпред от имени правительства огласил секретную декларацию: «Советский Союз не заключит какого-либо договора о ненападении с Японией до того времени, пока нормальные отношения Китайской Республики и Японии не будут формально восстановлены». (Заметим, что это обещание не помешало Сталину 13 апреля 1941 года подписать договор о нейтралитете с Японией…) Китайский министр в ответ обещал, что Китай «не заключит какого-либо договора с третьей державой о так называемых совместных действиях против коммунизма, который практически направлен против СССР».