Ирина Стрелкова - Прислушайтесь к городу…

Люба вспоминает своих подопечных.

Витя взялся за ум, поступил в приборостроительное ПТУ, мечтал стать летчиком. Прекрасный спортсмен, боксер, самбист. Но не прошел медкомиссию. В мальчишеской драке получил когда-то небольшую черепную травму. Вот и аукнулось. Теперь Витя надеется, что сможет работать где-нибудь на аэродроме.

Легкие случаи Любе что-то не вспоминаются. Их, кажется, и не бывает. Ходишь и ходишь к своему подшефному. В семье уже как своя, родная. А покоя нет. То дружки старые объявились, то еще что… Ходишь к нему и ходишь… Но вот наступает время твоему подопечному уходить в армию. Значит, все, порядок, парень на верном пути, а уж в армии сколько раз будет перебирать в памяти свою прежнюю жизнь. Самые лучшие письма от тех, с кем повозишься, помучаешься, приходят из армии.

— А Бориса родители всеми правдами и неправдами втащили в институт. Я говорила, пусть идет в армию. Куда там! И слушать не хотели. Ну и что? Прежняя компания, рестораны. Родители не сразу узнали, что он не учится. Тунеядствовал, отирался возле винного отдела. Теперь устроили куда-то. Жаль родителей. Но ведь, бывало, к ним придешь, а отец Бориса в амбицию. Я думала: вот как сына защищает! Теперь понимаю: не сына, свое спокойствие берег…

Нашу беседу прерывает телефонный звонок. Люба слушает, кивает головой.

— Да, правильно поступили, — и докладывает Татьяне Владимировне: — М. нет дома. Предупредили мать, что зайдут часам к десяти.

От других групп пока никаких сообщений. Обычная работа. После одиннадцати вернутся в отделение, опишут, где были и что видели. И так сегодня во всех отделениях. А завтра у Татьяны Владимировны, начальника инспекции по делам несовершеннолетних Калининского РУВД, сойдутся сведения по всему району. Самые разные. Ожидаемые и совершенно неожиданные. Словно бы яркой вспышкой осветился на один вечер Калининский район со своими улицами, переулками, дворами, парками, и открылась картина, на основании которой можно делать выводы, что дала проведенная работа и какие коррективы требуются на завтра.

Каким представляется Калининский район Татьяне Владимировне? Какая карта может возникать в ее воображении?

Я думаю, что у каждого москвича есть своя собственная карта города — непохожая на те, что продаются в киосках Союзпечати.

Для коренного москвича, даже если он сейчас живет в Кузьминках, центр Москвы является как бы продолжением его квартиры, и тут он обязан знать все. Спроси его, как добраться с улицы Кирова до Никитских ворот, — и тотчас ему зримо представится весь центр с его троллейбусными линиями, и он отыщет самый лучший вариант пересадки.

У любителя старины другая карта Москвы. На ней светятся точки, обозначающие Коломенское, Ивановский монастырь в Старосадском переулке, дом Аксакова на Сивцевом Вражке. Академия медицинских наук на карте любителя старины четко обозначена как Опекунский совет.

На карте шофера обязательно отмечены все автозаправочные станции, а также и те пути, какими умные люди не ездят — улица перекопана, и неведомо, когда эти подземные работы будут закончены.

Есть еще и такие карты, как карта новосела, странствующего по Москве в поисках мебели. Покупка мебели — верный способ изучить город вдоль и поперек, потому что доброхот, встретившийся новоселу на Открытом шоссе, с легким сердцем советует непременно и поскорее мчать в Мневники.

На разных картах — разная Москва. Кому по душе универмаги и универсамы — кому небольшие магазины, где покупатели знают продавцов по именам. Но все равно Москва — это Москва. Наш любимый город. Богатый театрами. Музеями. Знаменитыми заводами и фабриками. Библиотеками. Институтами. Школами. Детскими садами. Клубами. Парками. Стадионами. И Калининский район тут не беднее других. Живи наполненной, интересной жизнью — для этого у тебя есть все.

Но по роду своей работы Татьяне Владимировне приходится иметь дело с теми, кого не привлекают ни театры, ни музеи и кто понятия не имеет, что рядом с его домом есть хорошая библиотека. Заводы такого человека тоже не интересуют. Почему с ним так случилось? — ответить на этот вопрос ее служебная обязанность. Ответить и принять все меры, имеющиеся в ее распоряжении. В борьбе с преступностью требуется прежде всего профилактика. И самая главная профилактика — уберечь ребенка, подростка, юношу…

Вот отчего для Татьяны Владимировны карта района, знакомая до мелочей, — это карта тревог за судьбу невзрослого человека, за судьбу тех мальчишек и девчонок, чьи имена она знает на память, за каждую детскую судьбу, с которой сводит ее жизнь и работа.

Был такой случай в служебной деятельности Татьяны Владимировны. Она тогда работала инспектором одного из отделений милиции. Поздний звонок домой — участковый инспектор извещает, что ему принесли младенца, найденного в подъезде.

— Вы не очень-то летите, — сказал инспектор. — Он ничего. Лежит у меня на столе и улыбается. Месяца четыре, не меньше.

Татьяна Владимировна знала, что у участкового инспектора Кости своих трое. Его впечатлению, что ребенок здоров, можно довериться. И все-таки летела сломя голову. В кабинете участкового увидела запеленутого крупного младенца. В самом деле месяца четыре. Но когда распеленала, взглянула на пупок, поняла, что младенцу от силы несколько дней. И ножки уже холодные.

Вызвать «скорую»? Поздно, не успеет. Милицейская машина с включенной мигалкой мчалась по вечерним московским улицам, расчищая себе путь сиреной. Прохожие, наверное, решили, что идет погоня за особо опасным преступником. Что в машине оперативники, готовые к схватке. А там сидела в тонкой кофточке инспектор Лаптева, закутав всем теплым, что на ней было, младенца, который уже еле дышал.

Таким манером они подлетели к Дому ребенка за считанные минуты. А потом Татьяна Владимировна сидела под дверьми кабинета, где врачи делали все, что в их силах.

Три долгих часа. И все это время она думала о том, почему неизвестная ей молодая женщина так жестоко поступила с беспомощным ребенком, со своим сыном. Значит, выписалась из родильного дома и в тот же день подкинула ребенка в чужой подъезд. Словно бы и выхода никакого нет. Но ведь могла оставить ребенка в родильном доме.

Вечный для Татьяны Владимировны вопрос: почему матери не жалеют своих детей? Особенно мучает ее этот вопрос, когда на комиссии по делам несовершеннолетних после многих, в том числе и последних, предупреждений женщину лишают родительских прав. Такая злость на женщин, превращающих жизнь своего ребенка в сплошную муку! А несмышленый малыш все равно тянется к матери. Неухоженный, весь в болячках — все равно тянется. Мать…