Ирина Стрелкова - Прислушайтесь к городу…

На этой мажорной ноте я и собирался закончить свое повествование о капитане милиции Паршенкове, но вмешался случай — страшный роковой случай — и окрасил окончание в минорные тона.

Был день. Ясный, насквозь прошитый лучами и обдуваемый со всех сторон свежим лесным ветерком. Паршенков дозором обходил владенья свои. И чего греха таить, радуясь солнцу, ветру, цветам, кивающим ему из палисадников, меньше всего хотел встретиться с кем-нибудь из тех, кто, увы, не украшает жизнь, а, наоборот, грязнит ее.

Вдруг где-то кто-то матерно выругался. Он по голосу узнал кто — Василий Соловьев, питух, буян, дармоед. И лечили его, и срок давали, а он по отбытии опять за пьянство-буянство. Нет, пришла, видно, пора подольше за решеткой подержать.

Подошел. Раскрыл планшет. Достал бумагу. И со словами: «Вызов в милицию. Распишитесь в получении» — протянул Соловьеву.

— Я те распишусь, я те… — огрызнулся Соловьев и странно, как-то боком, стал обходить инспектора.

«Эк его хмель водит», — подумал Паршенков, усмехнулся и в ту же секунду чуть не взвыл от боли, пронзившей правый бок. «Нож», — догадался, обернулся и увидел убегающего бандита. Догнать? Скрутить? Боль не пустила, и он сделал единственное, что еще мог сделать, спасая свою жизнь. Остановил попутку и велел отвезти себя в больницу.

Хирурги не скоро поставили его на ноги. Но в строй вернули. Бальзамом на рану был приговор, сурово покаравший бандита.

И Абрамцево облегченно вздохнуло: «Берегитесь лиходеи, питухи и паразиты, старший инспектор Паршенков снова на посту».

Города подобны людям. Они рождаются и умирают. У них бывают счастливые или несчастные судьбы. Бывают взлеты и падения, праздники и траур. Минуты славы или позора.

Города просыпаются утром, работают днем, спят по ночам. У них есть здоровые и больные клетки. Есть мозг, кровеносная система, мышцы и нервы, хотя и называется это иначе, чем у человека.

Городам нужно отдыхать, питаться, согреваться, лечиться, обновлять свой организм, избавляться от шлаков.

Города как люди.

И так же, как у человека по температуре, пульсу, давлению можно определить его самочувствие, наличие и степень недуга, так и у городов есть места, где можно узнать о каких-нибудь городских болячках, ушибах, синяках. И принять меры, лечить.

Дежурная часть Главного управления внутренних дел Мосгорисполкома помещается на Петровке, 38, точнее, в Среднем Каретном переулке, в не очень большом двухэтажном здании. Здесь круглые сутки пребывает дежурный по городу Москве. Звание не совсем уставное, зато точно отражающее деятельность этого человека, вернее людей, неустанно несущих службу на этом посту.

…Десятки тысяч москвичей переезжают каждый год на новые квартиры, справляют свадьбы, нарекают именами родившихся детей.

Но об этом не сообщают.

Сюда звонят с бедой. Беды этой все меньше с каждым годом, но она есть. Если сравнить ее с радостями, она покажется совсем маленькой, а в многомиллионном колоссальном городе ее и не заметишь, затеряется она, беда.

Но здесь, куда звонят только о ней, она заполняет комнату.

Бациллы чумы незаметны, сколько их на весь мир? Но когда они собраны в одной колбе…

Печальная работа идет в этой комнате.

Печальная и славная.

Славная потому, что не только собирают здесь сообщения о горестях и несчастьях, но и борются с ними, исправляют. Возвращают людям покой и радость. И к людям возвращаются смех, тишина, безопасность, и они вскоре забывают о прошедших тревогах. Те тревоги, горести, все грязное, все жестокое оседает в этой комнате, в сердцах и памяти этих спокойных энергичных людей.

Но сердца их не становятся от этого черствее и замкнутее, наоборот, они становятся добрее хорошей, а не «добренькой» добротой и шире открываются людям.

Так вот эта комната. Впрочем, здесь три больших помещения — почти залы. Опишу их. Ну, во-первых, оперативный зал. Вишневый палас на полу. Вишнево-серые стены, их покрытие гасит звук. Здесь всегда тихо, и говорят здесь негромко. Право же, я не видал другого такого места, где бы покой и тишина пребывали в столь разительном контрасте с тем драматическим, чем тут заняты люди. На стене огромная карта Москвы, на которой зажигаются белые, зеленые, красные лампочки, обозначая милицейские объекты. Телевизионные экраны позволяют видеть многие «главные» площади и улицы столицы. Нажал кнопку, и перед тобой площадь Свердлова, нажал другую — площадь Маяковского… Бегут, торопятся прохожие и снова рвут вперед. Суета, движение, напряженная жизнь больших магистралей. И мало кто из торопящихся по своим неотложным делам пешеходов ведает, что за безопасностью их и их покоем неизменно следит из этой далекой комнаты внимательный, заботливый взгляд.

И все же главное здесь — пульты. Эдакие распахнутые к оператору кремового цвета столы с таким количеством кнопок, клавиш, глазков, лампочек, что кажется — годами надо изучать эту аппаратуру, чтоб разобраться в ней. Но капитан Медведев, и лейтенант Косцов, и лейтенант Яковлев, и сержант Соколова — помощники дежурного — разбираются легко, словно родились за пультом.

Когда видишь работу высококвалифицированных профессионалов, испытываешь наслаждение. Ведь любоваться можно не только картинами или скульптурами. Наблюдать, как действует слесарь-виртуоз, комбайнер-супермастер, — великое удовольствие. И когда я вижу, как спокойно, умело, со знанием дела манипулируют своим хозяйством эти офицеры милиции, как в коротком телефонном разговоре мгновенно разрешают сложные ситуации с таким выражением на лице, словно выясняют у жены, что будет на обед, меня это восхищает. Потому что за той кажущейся легкостью, раскованностью, мимоходностью кроется подлинное мастерство в работе. Я бы даже сказал, что такая вот видимая легкость в любом деле как раз и есть признак высокого умения. Капитаны, лейтенанты…

И я вспоминаю, как ровно двадцать лет назад пришел в это здание и провел здесь сутки. А потом написал повесть «Дежурный по городу слушает». Тогда помощниками были подполковники. А теперь вот лейтенанты. Тогда и пульты и карта — все было поскромнее.

Как же выросла техника, как шагнула вперед наука у нашей милиции! А главное, как выросли ее люди! Впрочем, об этом мы еще поговорим.

А пока вернемся в зал. Уже в другой — зал связи. Здесь тоже карта, еще больше, чем первая. На ней тоже россыпь маленьких разноцветных огоньков. Из этого зала осуществляется связь с десятками патрульных машин, днем и ночью разъезжающих по городу по строго продуманным маршрутам. На карте обозначены все московские отделения милиции и средства, которыми каждое из них располагает. Могу вас заверить — сила внушительная.