Александра Супрун - Почему мы так одеты

В средние века оживляется торговля, налаживаются морские и сухопутные пути караванов судов или верблюдов, везущих товары во все концы света. И на европейский рынок индиго поступает в значительном количестве, хотя цена его довольно высока. Тем не менее его предпочитают менее качественной вайде. И, защищая интересы местного «немецкого индиго», власти в Германии в 1777 году издают указ, объявляющий импортное индиго «дьявольской краской». С церковных амвонов провозглашается, что каждый пользующийся этим «соблазном сатаны» будет осужден на том свете гореть в геенне огненной. Люди благочестивые и суеверные на всякий случаи „довольствуются врйдоп…"

Ясно, что при таком положении вещей индиго сделалось источником бешеной наживы и конкуренции, алхимических вожделений и афер. Знаменитый авантюрист XVIII века граф Сен-Жермен демонстрировал французскому королю «секреты превосходных красок французских тканей», которые якобы добыты посредством пресловутого «философского камня…». Но недалеко уже было время «философского камня» новой эпохи, подлинной науки, в частности, химии, физики, раскрывающих тайны строения материи. В 1869 году был синтезирован первый краситель, способный окрашивать ткани не хуже природного. Его называли по созвучию с «ализари» — ализарином. За этим последовало рождение других рукотворных красителей.

Наконец, после 15 лет упорнейших поисков известный немецкий ученый Адольф Байер получил, синтезировал индиго. Сотворенное не природой, а в лаборатории. Годы ушли на расшифровку формулы этого соединения и годы на его синтез. Арсенал современных методов исследования позволил бы квалифицированному химику-органику решить такую задачу не за 15 лет, а чуть ли не за 15 дней. Да, нынче каждый школьник легко доказывает теорему Пифагора и выпаливает формулу воды, но отдадим должное первооткрывателям — им надо было начинать все сначала. А создателю искусственного индиго пришлось столкнуться с происками магнатов-монополистов доходного дела — поставок индиго из земель колониальной империи.

Подкупленные «эксперты» опубликовали следующий документ: «Бесчисленные запросы относительно «индиго», поступающие ежедневно, заставляют нас довести до всеобщего сведения, что представленное вещество является не чем иным, как одной из очищенных форм природного индиго и не имеет с искусственным индиго ничего общего». К этому «документу» многие отнеслись с большим доверием, чем к открытию Байера. В конце прошлого века людям действительно трудно было представить, что химия может всерьез, на равных, конкурировать с живой природой. Красители, пожалуй, первыми доказали необычайные возможности науки и техники в этом направлении.

Радикальные изменения претерпела и технология крашения. Если мы описывали деревянные столбы для ткачества у африканского племени хауса, то на таком же уровне было, очевидно, и крашение тканей у этих людей. В земле вырывалась огромная яма, дно и стенки которой обмазывались водонепроницаемыми глиняными смесями. Эту яму заполняли водой, разводили индиго и добавляли в раствор золу некоторых растений. Выдерживали ткань 10 суток — и вытаскивали окрашенной. Но в прошлом веке в Европе и тем более в России технология окраски тканей в принципе недалеко ушла от описанной. Красили в ямах, чанах, бочках.

Вспоминаются строки из повести Максима Горького «Детство»: «Меня очень занимало, как ловко взрослые изменяют цвета. материи: берут желтую, мочат ее в черной воде, и материя делается густо-синей — «кубовой»; полощут серое в рыжей воде, и оно становится красноватым — «бордо». Просто, а — непонятно». Тогда было непонятно не только подростку из Нижнего Новгорода, но, должно быть, ни один ученый не представлял себе достаточно ясно физико-химической сущности процесса окрашивания текстильного волокна. Сегодня вся эта премудрость подробно излагается в вузовских учебниках. Правда, чтобы разобраться как следует во всем этом, надо изучать современную физику' и химию, физическую химию и химическую физику.

Как текстильное волокно приобретает определенный ' цвет? Попробуем и мы вникнуть в этот процесс. Наверное, это получается вследствие того, что с волокном связываются молекулы красителя. А в этих молекулах определенные группы атомов «отвечают» за цвет. Упрощенно говоря, эти группы молекул, поглощая лучи с какой-либо длиной волны, оставляют нашему зрительному восприятию лучи, вызывающие ощущение того или иного цвета. Это суть явления в самых общих чертах. И многое зависит от того, какой краситель применяется, как он применяется, как связывается с волокном.

Скажем, сочные, яркие тона дают представители отрядов «кубовых» красителей, к числу которых принадлежит и индиго. С этими красителями, как отмечал еще Плиний и удивленно замечал мальчик Алеша Пешков, в ходе крашения происходят странные метаморфозы. Теперь мы можем разъяснить, в чем тут дело. Красители эти нерастворимы в воде. С одной стороны, это хорошо — при стирке или линьке молекулы их не вымываются из текстильных волокон, увлекаемые водой. Но, с другой стороны, как же развести краситель — ведь сухим не покрасишь ткань? Оказывается, растворимы в воде соли этих красителей. Вот почему необходима упоминаемая Плинием «протрава» или зола трав у красильщиков африканского племени хауса…

По прочности сцепления с волокном лидируют также азокрасители. Они вообще, можно сказать, рождаются лишь в ходе окраски, связываясь намертво со структурой волокнистого материала ткани. Но, конечно, проще и удобней вести окраску, когда краситель образует водный раствор и материя пропитывается им насквозь. Однако как в этом случае обеспечивается прочность связи молекул прямых красителей, то есть напрямую идущих к текстильным нитям, — с этими нитями, с волокном? Тут действуют силы адсорбции. Правда, если бы полагаться только на те силы, которые притягивают молекулы из раствора — к поверхности волокна, то наступило бы разочарование. При первой стирке, в дождь значительная часть молекул красителя «дезертировала» бы из структуры текстиля, делая его обесцвеченным, линялым. Чтобы этого не произошло, на выручку идут специальные добавки, которые увеличивают так называемое сродство красителя к материи, иными словами, прочность привязки красящих молекул.

Теперь нам понятней, отчего сейчас используется такое множество разновидностей красителей. Ведь каждый вид тканей «предпочитает» свои. Да и с окраской, скажем, химических волокон поначалу вышла заминка. Отчасти потому их не сразу стали применять как одежный материал. Пришлось химикам обратиться к новым видам соединений, способных окрашивать новые полимерные волокна. Сравнительно недавно, во второй половине XX века, появился отряд дисперсных красителей. Молекулы их относительно невелики по размерам и способны потому пробиваться в плотную структуру синтетики.