Александра Супрун - Почему мы так одеты

Итак, конъюнктура складывалась явно в пользу хлопка. Миллионы граждан оторвались от натурального хозяйства: домотканые одежды из подручных материалов уходили в прошлое. Спрос на добротные и доступные хлопчатобумажные ткани превосходил предложение. Этого торгаши не могли допустить, благо выращивали в ту пору хлопок преимущественно в колониях. Дешевый труд туземца — в Индии, Египте обеспечивал капиталистам высокие прибыли. Не дремали и предприниматели за океаном — несподручно показалось им пользоваться чужим рынком хлопка.

История хлопка в Америке драматична и поучительна. Аборигены выращивали его здесь с незапамятных времен. Документально подтверждено, что один испанский колонизатор в 1568 году доставил в Европу образцы превосходных хлопчатобумажных тканей, изготовленных индейцами. Культурные сорта американского хлопчатника настолько далеко ушли от родственных подвидов Старого Света, что перестали даже скрещиваться с ними. Но оказались, в общем, лучшими. Достаточно сказать, что теперь именно такими сортами — мексиканскими, перуанскими — засевается подавляющая часть хлопковых полей в мире.

С приходом чужеземных захватчиков хлопководство в индейских племенах начало приходить в упадок. Но в прошлом веке выяснилось, что для этого в Новом Свете, ца Юге Североамериканских Соединенных Штатов вполне подходящие климатические условия. Только обрабатывать плантации некому, не хватает рабочих рук. И потянулись из Африки корабли с черными рабами — предками всего нынешнего негритянского населения США. Эта крупнейшая страна капиталистического мира прочно занимает второе место по производству хлопкового волокна, опередив Китай, Индию, Бразилию, Мексику, Египет. Но первое место уже ряд лет принадлежит нашей стране.

Белые коробочки хлопка в гербах пяти союзных республик: Азербайджанской, Киргизской, Таджикской, Туркменской, Узбекской. Еще полтора века назад из Бухары и Хивы в текстильные центры — Москву, Иваново — потянулись караваны. Шли неторопливо с юга на север по две тысячи верблюдов, груженных хлопком. Заметим, что сегодня такими же путями движутся тысячи вагонов с хлопком, и каждый вагон везет столько хлопка, сколько тащила добрая сотня верблюдов, если не больше. В очерке «Лунная дорога из хлопка» писатель Чингиз Айтматов прикинул, что «если погрузить весь хлопок Узбекистана в вагоны, то потребуется эшелон длиной до Луны».

Нелишне напомнить, что до Октябрьской революции многие фабрики Москвы, Иванова и другие работали на сырье из дальних английских колоний. Своего явно недоставало, так же как и многого другого. Говорится: «металл — это хлеб промышленности». С тем же основанием можно утверждать, что сегодня «хлеб» текстильной промышленности — хлопок. Чего-чего, а хлеба — в буквальном и переносном смысле — должно быть в достатке. Борьба за этот «хлеб» — текстильный, который в значительной мере одевает нас, борьба за миллионы тонн отличного хлопка развернулась на всех фронтах, причем чуть ли не с первых дней Советской власти.

Героические страницы битвы за советский хлопок запечатлены в романе Бруно Ясенского «Человек меняет кожу». Герой этого романа — инженер Уртабаев говорит своему собеседнику: «Если вы заметили, на плато имеются следы древнего орошения. По преданиям, во времена Александра Македонского вся эта долина была орошена и густо населена… Вахш, ударяя с силой, свойственной горным ледниковым рекам, в левый берег, уносил ежегодно породу, смывая головные сооружения арыков. Население вынуждено было постепенно спускаться вниз по течению, выбирая все новые места для головных сооружений. В на* стоящее время из двухсот тысяч га туземная оросительная сеть охватывает не больше шестнадцати процентов. Вся остальная долина с течением столетий превратилась в выжженную солнцем, безводную пустыню… А между тем река Вахш отличается исключительным обилием воды… Восемьдесят процентов этих земель будут пригодны под египетский хлопок, что даст ежегодно свыше трех с половиной миллионов пудов высококачественного волокна…»

Уточним, что понимается под термином «высококачественный» применительно к хлопку. Тонковолокнистый? В контексте приведенной цитаты — да, но вообще-то не обязательно. Волокно, как мы убедились на примерах шерсти и льна, может быть погрубей и потоньше, но служит различным целям. В этом смысле и хлопок но исключение. Скажем, для трикотажа лучше всего сред-неволокнистый. Или по специальной классификации — четвертого типа. Пятого — для ситцев и сатинов. Из определенных сортов получается и лучшая джинсовая ткань. Казалось бы, все ясно — надо дать хлопкоробам четкое задание: сколько каждого сорта хлопка выращивать. Подобно тому, как даются плановые задания, ска-жем^ на выпуск гвоздей…

К слову, и с гвоздями возникают неувязки: одних видов острый дефицит, других — девать некуда, и не только с гвоздями, мы знаем, так случается… А уж с хлопчатником и подавно тяжело. Почему? Прежде всего потому, что это растение, живая природа, вдобавок прирученная. Как и любое домашнее животное или окультуренное растение, утратившее во многом «бойцовские качества» для борьбы за существование. Изнеженное. Но даже в естественном состоянии любой или почти любой живой организм — от микроба до слона — приспособился к определенным условиям существования. При большем или меньшем изменении этих условий чувствует себя неуютно.

От этих общих положений — к тому, что конкретно относится к хлопку. Не принудишь его расти там, где отлично разрастается лен, и даже в более теплых краях. Например, на юге Украины — вроде бы лето жаркое, и почвы неплохие, и оросить можно. Делались попытки выращивать хлопок в Приазовье. Но урожаи получались из рук вон плохими. Все-таки 30-градусная жара, которая для хлопчатника в самый раз, в этих широтах случалась не так уж регулярно и в летний солнцепек. С другой стороны — экваториальный зной под 50 градусов тоже неприемлем для хлопчатника.

Идет узбекский хлопок, идет таджикский, преимущественно тонковолокнистый. Опять же республики расположены по соседству, во многом условия для произрастания хлопка у них схожи. Но капризные сорта тонковолокнистого хлопка прижились на таджикской земле и там радуют урожаем.

На примере хлопка мы видим, как далеко могут завести поиски ответов на вопрос: почему мы так одеты? В какие дебри биологии, экономики, истории приходится, верней, пришлось бы углубиться, чтобы обстоятельно разобраться хотя бы в значении хлопка как материала для одежды. Прекрасного материала. Хлопок и впрямь одевает мир — пусть не наполовину, пусть на треть — уже достаточно. И когда на этикетках изделий зарубежных фирм пишут «100 % коттон», то есть «100-процентный хлопок», — это вполне можно считать хорошей рекламой. Не одно десятилетие прошло с того дня, когда английская королева рискнула показаться на торжественном приеме в ситцевом платье. Это было не только приметой наступления более демократической эпохи, но я признания достоинства хлопчатобумажной ткани.