Николай Александров - Мы из розыска…

— Вы откуда, граждане? В каком вагоне едете? — засыпала их вопросами проводница и сразу же без промедления приступила к оправданиям. — Это не мои… В первый раз их вижу! Как вы сюда попали?

— Ваши документы? — решительно потребовал подполковник железнодорожной службы.

Вести игру дальше не имело смысла. Сначала Утехин, а потом и Морозов предъявили служебные удостоверения. Несколько опешив при виде удостоверения МУРа, бригадир удивленно оглядел ребят, затем перевел взгляд на проводницу. Даже если бы она и хотела что-нибудь пояснить ему, то вряд ли могла это сделать. Ее лицо медленно заливала краска…

— Как вас зовут? — спросил бригадира Утехин.

— Егор Емельянович… — сказал бригадир, возвращая документы. — А в чем дело?

— Егор Емельянович, в этом купе… — Андрей указал на служебное помещение, — по всей вероятности, в данный момент находятся два человека, интересующие нас… — Он на секунду умолк, пытаясь подобрать подходящее слово. Преступниками называть их он не хотел — это могло вызвать непредсказуемую реакцию проводницы — матери ли, тетки, сестры человека, скрывающегося за дверью.

— Они нас интересуют. Вас они могут интересовать только как безбилетники…

— Это правда? — нахмурив брови, строго посмотрел на проводницу Егор Емельянович.

Женщина едва заметно кивнула. Глаза ее при этом, казалось, пристально изучали дорожку, устилавшую пол вагона, руки безвольно повисли вдоль тела.

— Сами откроете или мне? — переспросил бригадир.

— Сама… — едва слышно пробормотала женщина.

Бесшумно открылся замок. Медленно отъехала в сторону дверь купе.

Внизу, на нижней полке, свернувшись калачиком, спала Залихватова. Спала прямо в одежде, подложив под голову полосатый тюк с бельем. На верхней полке виднелась широченная спина. Человек лежал на боку, повернувшись лицом к стене.

«Мужчину надо брать первым… — подумал Андрей, двигаясь в глубь неосвещенного купе. — А Залихватова и так никуда не денется… В крайнем случае, Олег сориентируется…»

Андрей указал пальцем сначала на Залихватову, а потом на Олега — бери ее на себя… Тот понимающе кивнул…

И в этот самый момент поезд резко качнулся из стороны в сторону, заскрежетали перед семафором тормозные колодки, и спавшая до этого девушка, резко вскинувшись на диване, закричала:

— Беги, Вилберт… Спасайся… — и монотонно, на одной ноте, завыла от чувства собственного бессилия. — А-а-а-а-а…

И тут Андрей вспомнил — под стеклом на его столе лежал фоторобот этого человека. Вместо неизвестной уголовному розыску фамилии был прочерк, а имя значилось точно. Именно из-за его необычности оно прочно врезалось в память.

«Знать бы об этом раньше. Услышать бы от криминалистов, всю ночь мусоливших проклятую кофейную чашку… А если бы успели предупредить о преступнике ребята из вычислительного центра, все могло быть по-другому… Разве пришлось сейчас им быть здесь одним?.. Не обошлось бы без группы захвата… — У Андрея тревожно сжалось сердце. Страха не было, была безысходность, и только одна мысль сверлила мозг: — Разве так надо было идти в атаку?.. Разве так?»

Кайминь тяжелой грудой обрушился на Утехина. В темноте блеснула остро отточенная сталь. Грудь обожгло саднящей болью, что-то горячее потекло по животу — он знал, что это кровь, но крутил, ломал, подминал под себя преступника.

«Только бы удержаться самому и удержать Кайминя, — думал Утехин. — Олег ничего не знает о нем… Ему будет труднее… Я сломаю его, сомну!» В угол отлетела окровавленная финка, и Андрею неожиданно стало спокойно и радостно.

В слабеющем сознании преступник воспринимался уже не человеком, а какой-то мягкой, податливой бесформенной глыбой. Глыбу эту надо было во что бы то ни стало удержать, не дать скатиться под гору. И он, уже понимая, что теряет силы, подминал под себя все еще упругое тело, не обращая внимания на град ударов по голове, спине… Это Залихватова не теряла времени даром — старалась помочь любимому.

— Что тут происходит? Ай-ай-ай! — послышались из коридора душераздирающие крики. — Помогите же… Вызовите милицию! Драка! Я их видела — эти двое хотели и моего мужа ограбить! Про ресторан спрашивали… Бичи! Алкоголики несчастные! Держите — двое их… Этого, который в плаще, держите… Он на проводников напал!

«О чем это она? — сквозь застилающий туман дурноты прорывался назойливый вопрос. — О чем?..»

Из-за поворота показался длинный синевато-кремовый пассажирский состав. На белых занавесках, мелькавших в вагонных окнах, затейливой вязью готики было написано название фирменного поезда…

Неожиданно для людей, ожидавших в это утреннее время электричку на платформе, поезд, преодолев въездной семафор, не стал увеличивать скорость, а, наоборот, резко затормозил… Состав остановился, невзирая на поторапливающий впереди зеленый свет выходного семафора.

Удивленные пассажиры скорого прильнули к оконным стеклам, пытаясь прочитать название неизвестной станции, и очень удивлялись незнакомому, отсутствующему в расписании слову «Истра». Впереди нетерпеливо покрикивал гудок электровоза, словно торопил: «Скорей, скорей, скорей!»

Из распахнутой настежь двери вагона на перрон выскочил высокий железнодорожник с красным флажком в руке, за ним молодой парень в пальто…

— Чего-то произошло! — высказал предположение кто-то в толпе ожидавших электричку, поглядывая то на остановившийся поезд, то на подоспевшую к перрону машину «скорой». К вагону уже бежали с носилками молодые ребята в белых халатах.

— Разойдитесь, граждане! — предупредил железнодорожник, отстраняя напиравший люд. — Не мешайте!

Народ на платформе нехотя расступился, образовав полукруг. Из тамбура очень осторожно вынесли и положили на носилки молодого мужчину, по рубашке которого расползалось красное пятно. Судя по всему, под рубашкой рану замотали всем, что попалось под руку — полотенцами, простынями, но кровь проступала и через них.

Парень, выскочивший из вагона вместе с железнодорожником, бережно накрыл раненого плащом, и его понесли к уже включившей мигалку машине с красным крестом.

«Скорая» мчалась по узким ухабистым улочкам провинциального, особенно на окраинах, города. Никаких капельниц и иных мудреных медицинских приборов в машине не было.

Врач — совсем молодой парень — до сих пор не встречался с подобными случаями и лишь удивлялся лежащему на носилках человеку, который ни разу не вскрикнул, даже когда машина подскакивала на рытвинах. Он лишь вцепился в поручень у изголовья носилок с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Выдернув из ящика баллон с усыпляющей азотной смесью, врач попытался приложить маску к лицу Утехина, но тот отвел его руку…