Николай Александров - Мы из розыска…

«В прихожей дверь выбита, на балконе приоткрыта, а хозяйка говорит, все запирала… Ветер же так и бьет по ногам. Сквозняк! Типичный сквозняк! Вот где тещины носки пригодились бы, но без них я к этой двери пришел гораздо быстрее. Вот оно, необходимое дополнение к портрету. Он выходил на балкон, но зачем?

Гардина как гардина. Обычная. За ней тюлевая шторка. На окне гераньки всякие или как их там еще называют… Дверь крашеная, белая. Ручки повернуты. Закрыто было только на одну среднюю — верхняя и нижняя открыты давно, на них пыль… Так! Более или менее ясно. Что еще?»

И он снова полез за носовым платком.

Под дверью, рядом с плинтусом, лежал мокрый, со следами грязи, желтенький березовый листок. Его серединку закрывала пришлепочка грязи, дополнив цветочную гамму осени нейтральным серо-грязным окрасом.

За дверью балкон, заваленный старыми, видимо, ненужными вещами. Он отделен от соседнего балкона тоненькой, сравнительно невысокой перегородкой, которая содрогалась от порывов ветра и жалостно постукивала в креплениях, издавая при этом глухой неприятный звук.

Внизу на уровне второго этажа протянулась широкая замусоренная крыша хозяйственного магазина с какими-то кирпичными выступами, колпаками вентиляторов и прочими строительными хитростями.

Вернувшись в комнату, Константин понял свою ошибку. Вернее, это была даже не ошибка, а просто невнимательность, но и на нее у него не было права. Расслабился? Потерял бдительность? Нет! Просто не смог сразу почувствовать разницу в температуре в комнате и прихожей. А разница была. В комнате холоднее.

Достав из оперативного чемодана пинцет и маленький пакетик, Константин с величайшей осторожностью подцепил с пола березовый листок и положил на стол рядом с чемоданом.

— Как дела, криминалистика? — В комнату вошел следователь. — Может, мы протокол продолжим? Пора бы сюда перебазироваться. Нашел что-нибудь?

— Да хвастаться особенно нечем, но кое-что есть. Перебирайтесь, почти все осмотрел.

— Слушай, Кость, а как со следами? Сам знаешь…

— Будут следы!

Теперь он знал, где сейчас появится след. Достав карманный фонарик, посветил на глянцевую, окрашенную белой масляной краской поверхность. Точно! Правда, пока он не виден…

Взяв со стола баночку и кисть, он подошел к балконной двери. Взмах, взмах, еще взмах… На белом фоне наличника балконной двери сначала еле заметно, а потом все более и более отчетливо проявились отпечатки ладони и четырех пальцев руки. Большой палец в общую картину отпечатка не попал. А бог с ним, не в нем счастье…

Ручонка у него симпатичная. В перчатки двенадцатого размера не влезет, пожалуй. В боксерскую бы ей, в самый раз!

«Все правильно, — решил Снегирев, — только здесь они и должны были быть. Дверь на балкон весьма трудно открывается, и ему пришлось опереться о наличник».

— Саша, — обратился он к следователю, — белье я переложил на кровать, пусть хозяйка посмотрит, что пропало. В первую очередь в шкафу и в вазочке. К счастью, большой беды он не успел натворить. Спугнули его, я думаю. Обратите, хозяйка, внимание на деньги и драгоценности. Денег много было дома?

— Да какие там деньги, — с некоторым испугом произнесла та, — рублей двадцать с мелочью. Зарплата-то, — она смотрела на следователя, — я говорила уже вам, послезавтра. Так деньги целы. На кухне они, в буфете, — женщина подошла к тумбочке, стоящей у кровати, — а вазу, скажите, можно посмотреть?

— Посмотрите, но руками не трогайте, пожалуйста… Я на минутку выскочу на лестницу, перекурю. Я быстренько… Только… — он замялся, — на столе, рядом с чемоданом, кульки не трогайте пока… И след тоже… Я сейчас.

Мысль о симпатичной ручонке и листике на балконе не давала покоя: «Подумай, подумай…»

Хрустя осколками зеленой пластмассы от аппарата, он вышел на площадку. Пролетом ниже на лестнице стояли двое — оперуполномоченный и какой-то мужчина лет пятидесяти, в свитере и спортивных брюках с лампасами. Мужчина что-то рассказывал, Дмитрий Иванович, кивая, слушал. Со стороны можно было подумать, что встретились два соседа.

— Дмитрий Иванович, дай закурить, — выпалил Константин, только появившись.

Алексеев удивленно округлил глаза. Да и было отчего: во-первых, все знали, что эксперт практически не курил, только в экстренных ситуациях, а такая не предвиделась… Во-вторых, где всегда присущая ему вежливость? Прерывать беседу с посторонним, да еще на повышенных тонах — это не в его правилах.

— Извините, пожалуйста, — обратился оперативник к мужчине, — я сейчас к вам подойду. Только перетолкую…

— Может, я у себя буду, в квартире? А вы потом зайдете, если понадоблюсь.

— Хорошо, хорошо, спасибо вам, Петр Михайлович, большое спасибо. В общем-то все более или менее ясно.

Снегирев нетерпеливо ждал.

— Что у тебя произошло, как с печки свалился? Курить будешь или это только «политес»?

— Не знаю, с чего начать…

Константин сунул сигарету в рот, прикурил и довольно неумело затянулся голубоватым дымком.

— Слушай, тут такое дело. Мне кажется, что этот хмырь здесь. Подожди, не перебивай, — опережая недоверчивый жест Дмитрия Ивановича, выпалил Константин, — голову даю на отсечение.

— Да с чего ты взял? Расскажи подробнее.

— Понимаешь, мне кажется, что из квартиры нет обратного следа…

— А где он, по-твоему, может быть? — ошарашенно спросил розыскник.

— Начинай с этой, — Константин ткнул пальцем в сорок первую квартиру, на дверной ручке которой до сих пор сиротливо висело пальто с шарфом, повешенные Снегиревым в самом начале осмотра. — У них с сорок второй балкон общий, — раз, на балконе он был — это два, с седьмого не спрыгнешь — три, ну и — четвертое — стекло в форточке в этой квартире разбито. Давай, Дима, думай. Тут соседка стояла, он не мог уйти незамеченным.

— Дела… — задумчиво произнес Дмитрий Иванович. Уйти он, конечно, мог, если соседка отлучалась.

— А стояла она одна?

— Да нет, с этим вот мужчиной… В лампасах. Ну, с которым я сейчас беседовал. Она боялась одна и его позвала. Потом участковый подошел. Все вроде вырисовывается, если твой вариант сработает, то… — он не закончил прерванную мысль, так как неожиданно решил действовать. — Знаешь что, надо женщин из квартиры убрать и молодого человека. Давай в сорок четвертую, что ли, к соседке пристроим их. Ты их, Костя, выводи пока сюда, а я с соседкой договорюсь.

Константин с максимально возможным спокойствием вернулся в комнату, где раньше проводил осмотр.

Следователь заканчивал оформление протокола, зарисовывал на бумаге план комнаты, расстановку мебели, вещей. Это было необходимо для полного оформления протокола. Хозяйка укладывала вещи в шкаф — она совершенно успокоилась и почти не обращала внимания на посторонних. А может, это только так казалось. Парнишка с авоськой, отломив здоровенный кусок батона, сидел в уголке и закусывал, запивая молоком из пакета.