Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (1939 – 1945 гг.)

На Западе ничего не знали о судьбе лидеров польского Бунда; Москва хранила молчание несмотря на многие протесты‚ и советские дипломаты докладывали из Нью-Йорка: "Местные реакционные еврейские организации... ведут разнузданную кампанию‚ направленную против Советского Союза". В мае 1942 года из Куйбышева доложили в столицу‚ что заключенный "Эрлих Герш-Вольф Моисеевич повесился на оконной решетке" в тюремной камере.

В начале 1943 года‚ после победы под Сталинградом‚ престиж Советского Союза был чрезвычайно высок во всем мире; возможно‚ по этой причине Москва и выбрала удобный момент‚ чтобы заявить о судьбе заключенных. В феврале того года наркомат иностранных дел подготовил официальную ноту об их казни‚ которая якобы состоялась в декабре 1941 года по приговору суда; была названа и причина расстрела: "В октябре и ноябре 1941 года Эрлих и Альтер систематически вели предательскую деятельность‚ призывая войска прекратить кровопролитие и немедленно заключить мир с фашистской Германией". В. Молотов сообщил наркому внутренних дел Л. Берии: "Товарищ Сталин одобрил этот текст".

Однако Альтер был еще жив‚ и через несколько дней после появления официальной ноты последовало донесение из Куйбышева заместителю наркома НКВД ("совершенно секретно‚ только лично"): "Доношу‚ что Ваше распоряжение о расстреле арестованного N 41 выполнено... Все документы и записи... изъяты. Вещи сожжены".

Сразу после задержания Х. Эрлих с недоумением жаловался в Москву‚ не понимая причин их ареста: "Все наши предложения были полностью одобрены. Был намечен и состав президиума комитета: я – председатель‚ народный артист СССР Михоэлс – вице-председатель‚ Альтер – секретарь..." Недоумение Эрлиха было естественным‚ однако трудно – а порой невозможно – разобраться в мыслях и поступках неограниченного диктатора. Сталин‚ по всей видимости‚ не мог допустить‚ чтобы существовал независимый еврейский комитет во главе с идейно чуждыми социалистами-бундовцами. Нужно было создать советскую еврейскую организацию с ее беспрекословным подчинением лидерам партии и правительства‚ – так появился на свет очередной антифашистский комитет.

15 декабря 1941 года С. Михоэлс получил официальную телеграмму из Совинформбюро: "Вы утверждены председателем Еврейского антифашистского комитета. Просьба держать с нами непосредственную повседневную связь".

3

Из воспоминаний дочери С. Михоэлса: "В захваченных городах развешивали портреты Михоэлса с надписью: "Так выглядит еврей!" Немецкая радиостанция на какой-то из оккупированных территорий уже объявила... что "недалек тот час‚ когда мы сотрем с лица земли кровавую собаку Михоэлса!"…"

Соломон Михоэлс – главный режиссер Московского государственного еврейского театра (ГОСЕТ)‚ народный артист СССР – был самым знаменитым деятелем еврейской культуры в Советском Союзе. Театр эвакуировали в Ташкент; Михоэлс одновременно руководил ГОСЕТом и Узбекским театром оперы и балета‚ нагрузка была огромной‚ и в его распоряжение предоставили лошадь с тележкой и старого узбека-кучера‚ который каждое утро стучал в дверь и говорил: "Сулейман‚ моя пришла!"

Тележка медленно двигалась по улицам Ташкента‚ а следом длинной процессией шли люди – прием посетителей продолжался. "И какой прием! И какие просьбы! – вспоминала А. Потоцкая‚ жена Михоэлса. – Тут был и сульфидин для тещи‚ и очки для слепнущего отца‚ и прикрепление к столовой N 5 жены‚ приехавшей из другого эвакопункта‚ и струна "ля" для какого-то горемычного работника оркестра... Разве можно перечислить всё разнообразие горя и просьб? Нет! Невозможно! Просители додумались до того‚ что подарили Михоэлсу чернильницу и самодельную ручку – обструганную лучинку с пером‚ привязанным к ней суровой ниткой. Это "вечное" перо было сделано руками жаждущих подписи Михоэлса и бесконечно верящих в его сердце и силу".

Надо было не только выслушивать людей‚ а потому он садился к телефону и начинал звонить: "Здравствуйте. Говорит Михоэлс. Очень нужно лекарство. Да-да. Всё понимаю. Я не совсем идиот‚ и все-таки прошу..." Каждый что-то просил‚ каждому надо было помочь‚ и он снова брал телефонную трубку: "Здравствуйте! Говорит Михоэлс..." Когда ГОСЕТ вернулся из эвакуации в Москву‚ к нему продолжали приходить за помощью: "В театре стали появляться какие-то люди‚ – вспоминал очевидец. – Они сидели в очереди‚ как к зубному врачу". Это Михоэлс сказал однажды: "Я обвешан судьбами". И он же: "Иногда мне кажется‚ что я один отвечаю за весь мой народ‚ не говоря уже о театре... Почета в этом маловато‚ а вот силы нужны немыслимые".

И. Эренбург: "К Михоэлсу обращались с просьбами тысячи людей – в их глазах он оставался мудрым ребе‚ защитником обиженных..." В. Зускин‚ артист ГОСЕТа: "В письмах евреи обращались к Михоэлсу как к своему заступнику. Не случайно поэтому на конвертах иногда писали: "Москва. Кремль. Вождю еврейского народа С. М. Михоэлсу..."

В дополнение к прежним своих обязанностям Михоэлс стал председателем Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Работой всех антифашистских комитетов руководило Советское информационное бюро (Совинформбюро); его сотрудники утверждали речи на митингах‚ встречи с иностранцами‚ статьи‚ письма и телеграммы‚ посылаемые за границу‚ но самые важные вопросы решали в ЦК партии и в Политбюро. Москва придавала огромное значение общественному мнению на Западе для сплочения антигитлеровских сил и сбора средств в помощь Советскому Союзу; как утверждал Н. Хрущев‚ "Совинформбюро и Еврейский антифашистский комитет при нем считались незаменимыми для интересов нашего государства‚ нашей политики и Коммунистической партии".

Во главе Совинформбюро стоял секретарь ЦК партии по пропаганде А. Щербаков – по оценке знающих лиц‚ "один из самых гнусных типов вокруг Сталина во время войны"; практической деятельностью информационного бюро руководил еврей С. Лозовский‚ заместитель наркома иностранных дел‚ который определил возможности Еврейского антифашистского комитета: "При очень небольшой работе мы можем получить на миллионы долларов медикаменты и теплые вещи для Красной армии и для эвакуированного населения".

В апреле 1942 года ответственный секретарь ЕАК Ш. Эпштейн доложил начальству‚ что первый еврейский митинг в Москве вызвал бурные отклики среди евреев всего мира: даже "такие бывшие враги советской власти‚ как доктор Хаим Вейцман – президент мировой организации сионистов‚ М. М. Усышкин – глава сионистского Национального фонда‚ Ицхак Бен-Цви – председатель еврейского Национального совета Палестины‚ приветствовали московский митинг... и призывают евреев всего мира... помогать Советскому Союзу".