Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 4] (Уничтожение еврейского населения, 1941 – 1945)

17 октября объявили о регистрации в пригороде Одессы, но явились не все; после регистрации одних отправили в тюрьму, других расстреляли – домой вернулись немногие. В тот же день "из ворот больницы выгнали врачей-евреев в изорванном нижнем белье. Их загнали на кладбище; оттуда послышались страшные вопли избиваемых людей и выстрелы…" – "Профессор Я. С. Рабинович‚ невропатолог‚ выбросился из окна‚ но, к несчастью, не убился насмерть. Он получил тяжелые увечья‚ он еще дышал и находился в сознании... Ему плевали в лицо‚ в него кидали камни…" – "Евреи‚ погибшие в первые дни‚ были наиболее счастливыми из всех своих собратьев. Они погибли сразу‚ не испытав всего ужаса преследования‚ травли и унижения‚ не опустившись до скотского состояния жалкого‚ голодного животного‚ заедаемого паразитами и утратившего облик человека. Другие ждали еще своей очереди..."

Первые дни оккупации Одессы: "Лурье Александр, 15 лет, школьник, повешен румыном на пионерском галстуке... " – "Абрам Сирота, 74 года, портной, выброшен с четвертого этажа по доносу дворника…" – "Старикова Малочка, 13 лет, изнасилована четырьмя эсэсовцами и расстреляна…" – " Карачинский Соломон, 15 лет, соседи убили во дворе…"

Румынское команование расположило свой штаб в помещении НКВД; 22 октября здание было взорвано с помощью зарядов‚ заложенных при отступлении Красной армии. Погибли десятки солдат и офицеров‚ и в ответ последовал приказ: за каждого погибшего офицера расстрелять "двести большевиков"‚ за каждого солдата – сто. На улицах Одессы совершали показательные казни: хватали прохожих‚ вешали и расстреливали – среди них оказалось немало евреев. "Ройтблит Генрих, 15 лет, повешен на Соборной площади вместе со своим отцом, Ройтблитом Давидом..." – "Кругом виселицы. Их тысячи. У ног повешенных лежат замученные‚ растерзанные и расстрелянные. Наш город – город повешенных..." – "После взрыва здания НКВД солдаты угнали из тюрьмы несколько тысяч евреев и всех убили…" – "В этот же день евреи, запертые в артиллерийских складах, были заживо сожжены… Среди них оказался мой дядя Иосиф Эрлихман, маленький, слабенький мужчина, всю жизнь проработавший маляром и не обидевший даже муху…" (По немецким данным, в артиллерийских складах погибло 19 000 евреев; советские исследователи называют иное количество – 25 000.)

Кое-кому из арестованных удалось уцелеть в те дни: "Мы вернулись домой, но на дверях своей квартиры увидели крест и надпись: "Здесь живет русская, православная христианка Ольга Нехлюдова". Это была дочь дворника. При виде нас она растерянно спросила: "Разве вас не убили?.. "

Затем началась массовая высылка одесских евреев в свиносовхоз Богдановку на берегу Южного Буга. Богдановка входила в состав Транснистрии; туда же пригоняли евреев из Бессарабии и Буковины, всех размещали в свинарниках, конюшнях, сараях: "Где раньше помещалось двести свиней‚ находилось около двух тысяч человек. На прелой соломе лежали люди‚ а остальные‚ в том числе старики и дети‚ оставались во дворе под открытым небом..."

В декабре 1941 года в Богдановку прибыл карательный отряд, и началось уничтожение: "Смертников раздевали догола‚ потом подводили к яме‚ ставили на колени лицом к Бугу. Стреляли разрывными пулями в затылок. Трупы сбрасывали вниз. Рядом стояла бочка вина‚ которым убийцы подкреплялись..." – "Многие сопротивлялись, пытались бежать, но их пристреливали на месте…" – " Полицейские под руководством Андрусенко подожгли четыре свинарника, откуда люди не хотели выходить на расстрел. Выскочивших из огня – расстреливали. Большинство сгорело…" – "Так происходило ежедневно до 24 декабря‚ затем был сделан перерыв на три дня ввиду рождественских праздников..." (В праздничные дни заключенных заставили построить плотину на дне оврага, чтобы кровь убитых не стекала в реку.)

Убийством в Богдановке занимались румынские жандармы‚ украинские полицейские и немцы из окрестных сел. В ямы с трупами набрасывали солому с бревнами‚ обливали бензином и поджигали; в огонь кидали живых детей. Жители Богдановки вспоминали после освобождения: "Целыми днями слышались выстрелы, пламя было видно днем и ночью, ветер доносил в село запах человеческого мяса…" Среди немцев особым изуверством отличалась одна женщина: "Она как бы пьянела от жестокости‚ с дикими криками хватала детей и с такой силой разбивала прикладами их головки‚ что мозги разбрызгивались на большие расстояния... Затем проверяли‚ не остался ли кто в живых‚ грузили вещи на машины и с криками "Хайль Гитлер!" уезжали в свои села‚ оставив часть вещей румынам".

5

Румыны провозгласили Одессу столицей Транснистрии. Евреям в столице не нашлось места, и в начале января 1942 года уцелевшим от уничтожения приказали собраться на окраине города‚ в Слободке. "Исключений не было никаких: в гетто должны были явиться и паралитики‚ много лет не встававшие с постели‚ и калеки‚ и тяжелые инфекционные больные‚ и психические больные‚ и роженицы... Одни шли‚ других вели их близкие‚ третьих несли на руках. Немногие имели счастье умереть на своей постели. Кто не шел‚ тех выгоняли бдительные жильцы‚ доносившие о них в полицию..."

Зима. Снег. Ледяной ветер с моря. Температура доходила до тридцати градусов мороза. Не все добрели до Слободки‚ а в гетто лежали вповалку в промерзлых домах‚ валялись на улицах‚ голодали‚ болели – первыми замерзали дети. Александра Подлегаева: " Жителям Слободки запретили давать приют евреям под страхом смерти. Зима была лютая. Сугробы двух-трех метров. Люди погибали, замерзая на снегу… У меня в доме пряталась семья евреев: мать, отец, дочь и двое маленьких детей. Об этом не знал никто…"

Аркадий Хасин: "Увозили нас со Слободки последним этапом. Был яркий солнечный день… Свистели и бросали в нас камни бежавшие за подводами мальчишки. Останавливались на тротуарах, глядели вслед прохожие…" Гетто в Слободке просуществовало недолго. Его обитателей собирали в партии и отправляли из Одессы в те места, где – по уверениям румынского командования – их ожидала работа "для общественной пользы… с вознаграждением пищей и содержанием". Их гнали пешком, в мороз‚ до станции Сортировочная; стариков, инвалидов и обессилевших убивали в пути. На станции всех загоняли в теплушки‚ вбивали до невероятной тесноты‚ утрамбовывали до невозможного.

"Перед посадкой на поезд налетает откуда-то куча хищников – мальчишек-воров‚ грабителей; они набрасываются на беззащитных‚ измученных людей... вырывают из рук корзинки с остатками продуктов..."

"Замерзшие старики не могут подняться в вагоны и стонут тихо‚ жалобно‚ матери теряют детей‚ дети – матерей‚ крики‚ вопли‚ выстрелы..."