Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 6] (1945 – 1970 гг.)

Шестидневная война произвела огромное впечатление на евреев Советского Союза. Не было, наверно, такой семьи, где не обсуждали бы эту тему и не прорывались по ночам через "заглушки", чтобы услышать подробности боевых действий на всех фронтах.

Герман Брановер, Рига: "Я проводил вечера напролет у радиоприемника, слушая все израильские передачи подряд – на русском, идиш, иврите и английском, боясь упустить даже малейшую деталь… этого чуда из чудес, вошедшего в историю под названием Шестидневная война…"

Виталий Рубин, Москва: "Во время Шестидневной войны мои друзья были в состоянии большого напряжения, все ждали, что произойдет, с утра до вечера слушали израильское радио. И когда мы узнали о победе – это было потрясающее событие!.."

К вечеру первого дня войны радио Москвы сообщило об огромной победе египетской армии. В тот вечер молодежь ожидала израильских дипломатов у входа в концертный зал перед началом вечера еврейской песни. Когда юноши и девушки услышали об успехах израильской армии, они забыли о концерте и кинулись сообщать эту новость родным и знакомым.

Блистательная победа армии небольшой страны поразила не только евреев, но и многих граждан СССР; это пробудило чувство гордости за ошеломляющий успех Израиля на полях войны и привело к всплеску еврейского национального движения в Советском Союзе. Можно без преувеличения сказать: после той войны даже ассимилированные евреи стали иными; появилась не только гордость, но и чувство ответственности за Израиль, который в предвоенные месяцы находился в опасности. Осведомитель сообщал из Запорожья: "Гуткин З. Л. утверждал: "С божьей помощью израильтяне победили арабов. Это говорит о том, что в Израиле живет сильный и мужественный народ, который победит любого врага"…"

В Кишиневе исключили из университета несколько студентов-евреев – за отказ осудить "израильскую агрессию". Председатель КГБ докладывал: "Во время последнего праздника "Симхат-Тора" отдельные подстрекатели организовали около (московской) синагоги исполнение еврейских песен и танцев, имели место националистические выкрики: "Да здравствует Даян!", "Нам бы автоматы в руки и в Израиль!", "Да здравствует еврейское студенчество!", "Да здравствуют евреи!"…"

2

Пробудившееся национальное самосознание и желание уехать в Израиль подпитывались не только победой в Шестидневной войне. К тому подталкивала антиизраильская политика Кремля, ложь гигантского пропагандистского аппарата, способствовавшая усилению антисемитизма в стране, новые ограничения при поступлении на работу и в институты.

Возникал конфликт в семьях: родители не хотели слышать об Израиле, а дети учили иврит, слушали радиопередачи из Иерусалима, в дни еврейских праздников собирались около синагоги. Бывало и так, что вся семья в редком единодушии решала для себя этот нелегкий вопрос: подняться с насиженного места и уехать на Ближний Восток, в ту страну, о которой в то время были лишь туманные представления. Из воспоминаний: "В Шестидневную войну меня волновало одно: утвердят кандидатскую диссертацию или не утвердят…" – "Я решал тогда – уехать в Израиль или перейти на работу в областную партийную газету…" – "У меня появилось ощущение, что если я не уеду, то мой отец как бы и не жил…"

За полгода до Шестидневной войны объединились в Ленинграде две малочисленные группы и создали подпольную сионистскую организацию из восьми человек: Р. Бруд, Г. Бутман, Г. Вертлиб, С. Дрейзнер, В. Могилевер, Б. Товбин, Д. Черноглаз, А. Шпильберг. Их программа включала борьбу за свободный выезд в Израиль и распространение еврейской культуры для пробуждения национального самосознания.

Организация пополнялась новыми участниками, и Л. Ягман свидетельствовал: "Мы начали учиться и учить других. Были созданы курсы для изучения иврита и истории еврейского народа… Никто из нас не знал иврит, учились по "Элеф милим". Тот, кто прошел первую часть, становился учителем для начинающих и сам продолжал учиться. Среди нас было несколько пожилых евреев, которые знали иврит с прежних времен. Один из них, А. Белов, подготовил много учителей…"

Израиль Дейфт провел в заключении 11 лет, вернулся затем в Ригу, преподавал иврит в нелегальных кружках и не брал плату за свои уроки. В Киеве обучал ивриту писатель Натан Забара, бывший лагерник. В 1970 году под Одессой организовали летний лагерь для подготовки учителей иврита; его устраивали затем из года в год.

На киевском заводе проходил митинг с осуждением "израильской агрессии"; вышел на трибуну инженер Б. Кочубиевский и сказал собравшимся: "Вы видели живого сиониста? Я – сионист!" На траурном митинге в Бабьем Яре Кочубиевский заявил в своем выступлении, что евреев – в отличие от прочих жертв – убивали лишь за то, что они евреи. В конце 1968 года на Кочубиевского завели уголовное дело, и он написал Л. Брежневу: "Я – еврей. Я хочу жить в Еврейском государстве. Это мое право, как и право украинца жить на Украине, как право русского жить в России, как право грузина жить в Грузии… Выпустите меня!"

Суд над Кочубиевским проходил в мае 1969 года – в том же здании, где некогда судили М. Бейлиса. Судьи решили, что публичные выступления подсудимого являлись "распространением заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй". Обвинитель сказал ему: "Вы подумали о том, что сделали с вашей женой? Заразили молодую русскую девушку своими сионистскими взглядами…" Бориса Кочубиевского осудили на 3 года лагерей.

В стране было уже немало людей, получивших отказы на свои просьбы, и они отправляли письма по разным адресам с требованием отпустить в Израиль. "Появление открытых писем, – отметил современник, – означало явную конфронтацию с советской властью. Такого прежде не было. Новое заключалось в том, что в открытой борьбе, которую мы начали, отступление было невозможно".

1969–1970 годы: открытое письмо подписали 25 москвичей с указанием имени-отчества, фамилии и адреса; Рига – 27 подписей под письмом, Ленинград – 9 подписей, Грузия – 15, Киев – 10, Москва – 75, Минск – 17, Вильнюс – 9, Рига – 24… Среди тех, кто вступил в открытую борьбу, была не только молодежь, но и солидные люди на хорошей должности, с научными степенями и наградами, добившиеся в жизни немалого, которые вспомнили вдруг о своей национальной принадлежности.

"Я не могу смириться с мыслью, что мой сын никогда не пойдет в еврейскую школу, не прочтет еврейской газеты, книги, не увидит еврейского спектакля, фильма, не познает еврейскую историю, культуру, никогда не сможет с полным правом произнести: "Мой язык, моя история, мой народ, моя Родина!"… " А. Друк.

"С этого дня мы в пути. Пусть же этот путь не будет слишком долгим! Пусть наши дети не растут на чемоданах!.." А. Шпильберг.