Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 6] (1945 – 1970 гг.)

Они недодумали, отцы наши, недомолились, недосмотрели и недоговорили.

Молча не научишься говорить…

Прислушайтесь: звучит вечный кадиш! По ушедшим, убегающим, укрывающим лицо свое, по заслоняющим глаза детям своим и внукам.

Нет вины на отцах наших. Есть беда на нас. Они хотели облегчить нашу жизнь. Они ее усложнили.

Приходит время, и ты стыдливо пишешь в анкете нетипичное имя деда. Подходит срок, и тебе намекают на странную твою особенность. Наступает момент, и не отвертеться от основного вопроса.

И вот тебе уже решать: еврей – не еврей. И тебе же: ехать – не ехать. И ловить слухи. Проклинать отъезжающих. Тайком прикидывать собственные возможности. Ждать подвоха от детей своих и раздваиваться, и расстраиваться, зарабатывать язву, гипертонию, психические расстройства.

Время такое выпало. Счет предъявлен к оплате.

Сильному – на радость. Слабому – на отчаяние…

5

1970-е годы:

"Вы не уедете до тех пор, пока Израиль не выведет свои войска с оккупированной территории". Полковние Григорьев.

"Вас, евреев, слишком много, мы вас не выпустим, мы вас здесь доконаем". Архипова Е. П., офицер МВД.

"Еще чего захотел! Он думал, что им откроют школы и театры! Русский народ выделил вам Биробиджан и поезжайте туда!" Прокурор Соловьев.

"Вас никогда отсюда не выпустят, вы здесь сгниете! Убирайтесь вон!" Полковник Кайя.

"Посмотрите на эту нахалку! Да как ты можешь ходить по русской земле и жрать русский хлеб!" Полковник Саслюк.

"Если не будешь вести себя тихо, сделаю с тобой то же, что сделал с Левинзоном. Я обещал ему тюрьму – он ее получил". Телицын, сотрудник КГБ.

"Я этого решения не понимаю. Надо направить вас на обследование в психиатрический диспансер". Психиатр Семенова.

"Мы не сможем вас отпустить, пока в Израиле не утвердится прогрессивный общественный строй…" – "Вы поедете не в Израиль, а в обратную сторону…"

Щелоков Н. А., министр внутренних дел СССР

"Стариков я еще понимаю. Но есть среди вас молодые, которые, дескать, хотят ехать на родину, изучать древний язык. Родина? А вы ее видели? Да вам так нужен древнееврейский язык, как мне лунное затмение…

Мы гуманное государство и не хотим, чтобы после нас оставались такие же документы, как после 1937 года. Но все, кто будет мешать нам строить светлое здание коммунизма и путаться под ногами, будут наказаны. Вам не следует забывать, что мы сделали с татарами…"

6

У дедов наших: один брат уходил, другой оставался.

Уходили от нищеты, страха перед погромами, от удушливой атмосферы черты оседлости. Оставались в привычном месте, у родных могил, в окружении друзей и родных.

У отцов наших: один брат уходил, другой оставался.

Уходили от холода, голода, рек пролитой крови, от неизбывного ужаса времен Гражданской войны. Оставались в плену у обстоятельств, в заботах о пропитании, с любовью к тому, что невозможно покинуть.

И мы также. Брат уходит – и брат остается.

Один взваливает на плечи неподъемный груз, делает то, чего не сделали отцы и деды, другой пропускает очередь, оставляя на долю детей своих.

Вчера, сегодня, ежедневно – брат прощается с братом.

Так было. Так есть. Так будет.

Никто за нас не станет жить. Никто не пройдет этот путь. Или мы, или потомки наши…

Но мы дождемся.

Вот увидите, мы еще дождемся!

Не мы – дети с внуками.

В "Шереметьево", в международном аэропорту, откуда год за годом отправлялись в Израиль, на самом видном месте будет стоять памятник "Взлетающий еврей".

Поверьте! Я верю в это…

Памятник неизвестному еврею, который лбом своим, горбом, неврозами и сердечно-сосудистой недостаточностью открыл окно в необъятный мир. Тихий и незаметный, упрямый и настырный – приучил, сделал обыденным, заставил свыкнуться с мыслью, что недостаточно иметь в доме окно. Это окно должно еще открываться.

На правах инициатора предлагаю вариант памятника.

Пусть скульптор изобразит его в момент отрыва от взлетной полосы. Он уже в воздухе, в натужном состоянии набора высоты, и только кончики пальцев ноги еще касаются бетонной плиты.

В руках у него тяжеленные чемоданы, на плечах – дети, за спиной развевается по ветру жена, уцепившаяся за его пиджак, на ноге повисли два милиционера. Глаза у него шальные, лоб потный, улыбка блуждающая, волосы в беспорядке, галстук сбит на сторону.

Вот и всё. И еще постамент. Непременно низкий. А на нем – букетик ромашек.

На самом видном месте.

В аэропорту "Шереметьево".

7

Закрыли двери.

Запустили моторы.

Самолет вырулил на взлетную полосу.

"Не курить! Пристегнуть ремни!"

И вот он уже разбегается. Миг, краткий миг перед отрывом…

Что же сказать на прощание? Чем отблагодарить землю, приютившую нас?

Говорили прежде – скажем и теперь:

– Страна, из которой можно уехать, это страна, в которой можно жить.

Мы уезжаем – это и есть наша благодарность. Мы уезжаем – это и есть наш последний вклад. Мы уезжаем – большего мы не в силах для тебя сделать, наша родина.

Хихикать кому-то и злобствовать, огорчаться или проклинать вослед: зрячим – не увидеть, мудрецам – не понять.

Время разберется во всем.

Прощай аэропорт "Шереметьево"...

Тина Бродецкая (1970 год): "Они дали нам два дня на сборы и выгнали. Посадили в самолет нашу семью и выгнали. Мы не знали, куда летим – в Сибирь или в Вену. Высадили в Вене…"

В 1970 году получили разрешения на выезд в Израиль 1027 человек.

1971 год – 13 022,

1972 год – 31681,

1973 год – 34 733,

1974 год – 20 628,

1975 год – 13 221,

1976 год – 14 261,

1977 год – 16 736,

1978 год – 28 865,

1979 год – 51 333 разрешения на выезд…

Так проходило то время. Семидесятые годы 20 века, уникальные и неповторимые в нашей истории. И для одних это был год семидесятый, для других – семьдесят второй, пятый, девятый, а для кого-то они еще не наступили, семидесятые годы…

Городок, Витебская область: "Начался отъезд евреев из Городка. Ехали, в основном, в Израиль. Первым проложил дорогу Арон Усвяцов. В Городке даже появилась местная шутка: "Гагарин и Усвяцов первыми сказали: "Поехали!"…"

8

Прошли годы – для истории малый срок.

Родились и проявили себя иные поколения.

Кто мог предположить в прежние времена‚ что к концу 20 века возродится общинная еврейская жизнь в республиках бывшего Советского Союза‚ робко и несмело‚ порой в искаженном виде?..

Кто помнит теперь подробности "самолетного процесса", когда осудили смельчаков, пытавшихся захватить самолет и вырваться из страны? Будто случилось это в Средние века, на иной планете…

Время уже не то. И люди. И Ленинград – не Ленинград. Самолеты взлетают ежедневно – Москва–Тель-Авив, Киев–Тель-Авив, Санкт-Петербург–Тель-Авив, и незачем их теперь захватывать.

Здравствуй аэропорт "Шереметьево".