Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 6] (1945 – 1970 гг.)

В полдень врачи доложили: "Состояние больного на утро 5 марта резко ухудшилось. Расстройства дыхания усилились…" К вечеру сообщения стали угрожающими: "21.30. Пульс нитевидый… Дыхание поверхностное…", "21.40. Пульс едва прощупывается… Дыхание учащенное, поверхностное…", "21.50. Товарищ Сталин скончался".

В стране объявили траур на четыре дня, отменив "все спектакли, кино, концерты и всякие увеселения". Приняли постановление – "поместить саркофаг с телом И. В. Сталина в мавзолее на Красной площади, рядом с саркофагом В. И. Ленина", а впоследствии соорудить Пантеон – "памятник вечной славы великих людей Советской страны", куда и перенести тела Ленина и Сталина.

Похороны состоялись 9 марта. На трибуне мавзолея стояли руководители страны и главы дружественных государств. В 12 часов дня в больших городах прогремели тридцать артиллерийских залпов, на пять минут прекратили работу все предприятия страны и остановилось движение транспорта, три минуты гудели гудки фабрик и заводов, кораблей и паровозов. Тело вождя – в мундире генералиссимуса, с орденскими планками на груди – внесли в мавзолей, и взамен одной надписи над его входом стало две: "Ленин" и "Сталин".

Газеты вышли с заголовком: "Великая скорбь прогрессивного человечества". В "Правде" напечатали стихотворение:

Не верили в смерть…

Не считали конец неизбежным…

Он был нашим солнцем,

живым океаном безбрежным!..

М. Шолохов, писатель (из очерка в "Правде" "Прощай, отец"): "Как внезапно и страшно мы осиротели!.. Отец, прощай! Прощай, родной и до последнего нашего вздоха любимый отец! Как многим мы тебе обязаны…"

За полтора часа до смерти вождя состоялось совместное заседание пленума ЦК партии, Совета министров и Президиума Верховного Совета; оно продолжалось 40 минут, во время которых распределили главные должности страны. Маленков возглавил Совет министров СССР; первыми его заместителями стали Берия, Булганин, Каганович и Молотов. МВД объединили с МГБ, и Берия занял пост министра внутренних дел; Молотов стал министром иностранных дел, Булганин – министром вооруженных сил. Хрущев остался на должности секретаря ЦК партии, а через несколько месяцев его назначили Первым секретарем Центрального Комитета.

После похорон Сталина появилось немало проектов об увековечивании его памяти. Москву предлагали переименовать в Сталин, Союз Советских Социалистических республик – в Союз Советских Сталинских республик, Грузинскую ССР – в Сталинскую ССР, орден Ленина – в орден Ленина-Сталина. Архитекторы рекомендовали создать на юго-западе Москвы новый район, построить там мавзолей Сталина, музей Сталина, Сталинскую академию, Дворец науки, Центральный театр страны и прочие грандиозные сооружения, чтобы этот район стал новым центром Москвы.

Прославленные советские кинорежиссеры подготовили фильм "Великое прощание" о смерти "вождя народов". В сценах прощания присутствовал Берия, а потому фильм не вышел на экраны – к моменту его завершения Берия уже сидел за решеткой.

3

Берия знал, что его считали "главным палачом" при Сталине, и предпринял энергичные меры, чтобы себя обелить. По его инициативе выпустили на свободу арестованных врачей; по указанию Берия арестовали Рюмина и освободили заключенных по "мингрельскому делу"; он же сообщил руководителям Кремля об убийстве С. Михоэлса по приказу вождя. Более того, Берия подписал указ о запрещении "каких-либо мер принуждения и физического воздействия", после чего в тюрьмах ликвидировали пыточные камеры.

Берия предлагал провести либеральные реформы во внутренней и внешней политике страны (намеревался даже восстановить в Москве еврейский театр и газету на идиш), но решительные действия этого всесильного человека насторожили новых руководителей Советского Союза. Они понимали, что Берия рвется к власти, опасались карательных органов, которыми он командовал, а, главное, знали, что у него накоплены на них компрометирующие материалы, – все соратники вождя в той или иной степени были виновны в преступлениях сталинского режима.

"Коллективное руководство" поторопилось опередить Берия – в июле 1953 года его исключили из партии и арестовали. Тогда и запели по квартирам – сначала втихомолку, а затем погромче: "Растет в Тбилиси алыча не для Лаврентий Палыча, а для Климент Ефремыча и Вячеслав Михалыча…" (Климент Ефремыч – это Ворошилов, Вячеслав Михалыч – Молотов.)

Теперь это был не министр внутренних дел Лаврентий Берия, но "агент иностранной разведки", публично обвиненный в "преступных антипартийных и антигосударственных действиях". По всей стране прошли собрания и митинги, на которых "клеймили позором" "гнусного предателя и изменника Берия и его сообщников, пробравшихся в органы".

Омская область: "Прошу правосудие… применить к врагу народа Берия высшую меру наказания – казнь через повешение, и публично…"

Город Кустанай: "Он не человек, он – зверь. Его следует посадить в клетку, подобно шакалу, и возить по городам, великим стройкам коммунизма, по заводам, шахтам и колхозам, показывая труженикам его озверелую физиономию…"

Москва: "Раздавить гадину…" – "Никакой пощады врагам народа…"

Биробиджан: "На наглую вылазку врага еще теснее сплотимся вокруг нашего родного правительства, вокруг нашей партии…" – "Обязуюсь выполнять ежедневно нормы на 140–150%, не допускать брака в работе…"

Сотрудники ЦК партии отправились на Кавказ и вскоре доложили: "В Грузии наблюдается пресмыкательство перед личностью Берия, его культ... В настоящее время в Грузии запрещены 8 художественных кинофильмов, 12 киноочерков, 11 киножурналов, в которых популяризовалась личность Берия… Только в одном Кобулетском районе было уничтожено 18 бюстов врага народа Берия…"

Закрытый судебный процесс проходил в декабре 1953 года. Берия признали виновным "в измене Родине, организации антисоветской заговорщической группы в целях захвата власти и восстановления господства буржуазии", а также в "тайных преступных связях с иностранными разведками" с 1919 года. Суд вынес приговор – высшая мера наказания, и в тот же день его привели в исполнение. Были расстреляны также бывшие высшие чины МГБ СССР В. Меркулов, Б. Кобулов, С. Гоглидзе, бывший министр внутренних дел Грузии В. Деканозов.

Из воспоминаний студента Академии общественных наук:

"Нам читали обвинительное заключение по "делу Берия". Читали несколько часов с перерывами, сменялись читавшие, в зале стояла мертвая тишина. Мало сказать, что все были потрясены, это был сильнейший шок, за пределами нашего воображения. Казалось, рушились стены и небо. Инквизиция средневековья: ужас! Пытки подследственных… Расстрелы без суда…"