Феликс Кандель - Очерки времён и событий из истории российских евреев [том 6] (1945 – 1970 гг.)

В 1963 году на скамью подсудимых посадили московских евреев, обвиненных в спекуляции незаконно выпеченной мацы. Они утверждали, что пекли мацу для собственного потребления и лишь излишки отдавали бесплатно неимущим евреям; их адвокат заявил на суде, что в московских церквах легально продают свечи и просфоры для причастия, никого не обвиняя в спекуляции, а у верующих евреев не было иного выхода, так как приближался праздник.

Суд не принял во внимание эти доводы и приговорил В. Богомольного к одному году заключения, К. Бляхман и М. Брио, двух женщин – к 6 месяцам; инвалида Э. Каца, главного обвиняемого, освободили по старости лет.

Евреи Красноярска тайком собирались для молитвы по субботам и праздникам; "мацу выпекали в частном доме, ходили за ней поздно вечером, чтобы никто не увидел".

5

Многие синагоги страны располагались в старых, обветшалых зданиях; требовались средства для их ремонта, но прихожанам не всегда удавалось собрать необходимые суммы. Местные власти отменяли прежние регистрации еврейских общин, разгоняли подпольные "миньяны", выискивали и ликвидировали тайные хедеры для обучения детей. Среди верующих внедряли секретных осведомителей, которые брали на заметку юношей и девушек, посещавших синагоги по праздникам, – за это могли исключить из института, техникума и комсомола.

По субботам в киевскую синагогу приходило до 500 человек, в Судный день – до 30 000, и соответствующие органы докладывали: "Улица Щекавицкая, где находится синагога, была настолько переполнена, что возможность движения по ней какого-либо транспорта полностью исключалась, а по прилегающим к ней улицам двигались беспрерывно толпы еврейского населения". В 1954 году синагогу в Одессе перенесли с центральной улицы на окраину города. Объяснение было простым: по еврейским праздникам возле синагоги собирается много людей, и это мешает уличному движению.

С 1957 года на Украине началось массовое закрытие молитвенных домов. В городе Ровно синагогу превратили в спортивную школу, в Бресте – в кинотеатр; кинотеатром стала и синагога в Луцке. В 1960 году закрыли синагогу в Ямполе – по причине "отхода евреев от религии"; в центральной синагоге Мукачево разместили магазин "Детский мир", в синагоге Ужгорода – филармонию (еврейской жизнью в Закарпатье тайно руководил раввин И. М. Каган из Мукачево, который работал в пункте по приему стеклотары).

В 1959–1962 годах ликвидировали синагоги в Полтаве и Сталино (Донецке), в Бобруйске, Кременчуге, Чернигове, Николаеве, Умани, Херсоне, Белой Церкви. Не избежала общей участи Большая синагога в Черновцах, разрушили Большую синагогу в Меджибоже, пострадавшую во время войны; в Черкассах синагогу снесли по плану реконструкции города; в Могилеве-Подольском разогнали "миньян" на частной квартире, конфисковали свитки Торы, оштрафовали верующих за недозволенное отправление религиозных обрядов.

В 1962 году из Львова сообщили в Киев: "Львовский обком партии совместно с органами КГБ провел ряд мероприятий по компрометации еврейской религиозной общины среди верующих". Газета "Львовская правда" обвинила руководителей общины в спекуляции и валютных махинациях; единственную синагогу в городе закрыли и порекомендовали перенять опыт "львовских партийных и советских организаций в других областях республики".

В 1965 году в городе Хуст Ужгородской области попытались превратить синагогу в Дом культуры. Евреи окружили здание синагоги, двое суток выдерживали осаду, и власти согласились сохранить синагогу – при условии, что туда не будут пускать детей и молодежь.

В белорусских городах Витебске и Гомеле не было после войны синагог; не было их и в Гродно, где в начале 1930-х годов насчитали 42 молитвенных дома. В 1958 году отобрали здание синагоги в Барановичах – там разместилось местное управление КГБ. Через год закрыли синагогу в Минске, и евреи стали молиться в деревянном доме на окраине города. Тогда же ликвидировали синагоги в Могилеве и Бресте, а через несколько лет – последний молельный дом в Пинске.

В 1959–1960 годах не стало синагог в городах Бельцы и Фалешты, в Молдавии оставалась лишь действующая синагога в Кишиневе. Однажды милиция обнаружила в Бельцах подпольный "миньян" – верующих привели на городскую площадь, где их публично осудили местные комсомольцы.

В 1959 году закрыли синагоги в Воронеже и Томске, в 1962 году – в Свердловске (Екатеринбурге) и Казани, в 1963 – в Грозном; во многих городах РСФСР со значительным еврейским населением не было молитвенных домов. В Риге ликвидировали одну из двух действовавших синагог, в Каунасе в 1962 году закрыли последнюю синагогу. В первые послевоенные годы власти разрешили открыть синагоги в Житомире, Жмеринке, Иркутске, Кировограде, Коростене; в 1957–1963 годах эти синагоги ликвидировали – также по распоряжению властей.

К 1965 году в СССР было закрыто не менее 50 синагог; в стране оставалось примерно 70 разрешенных молитвенных домов, почти половина которых находилась на Кавказе и в Средней Азии.

Исраэль Пинский (Москва):

"В начале шестидесятых годов Шнеер Пинский, мой отец, вышел на пенсию и целиком посвятил себя преподаванию… Шли годы, старились и уходили из жизни шойхеты, раввины. Постепенно отцу пришлось брать на себя и эту работу: если его просили, он резал кур, проверял и реставрировал тфилин, и всё это совершенно бесплатно…

На "фарбренгены" в наш дом сходились десятки людей. Бывало так, что люди не знали, где будет "фарбренген", наугад шли к Шнееру Пинскому – и никогда не ошибались адресом".

6

В годы войны исчезли или были разрушены многие еврейские кладбища – завалены ограды, разбиты памятники; через кладбища прокладывали дороги, там пасли скот и устраивали места для свалок; кое-где вымостили улицы плитами с еврейских могил, окрестные жители использовали эти плиты для всевозможных бытовых нужд.

Нацисты уничтожили почти всё еврейское население Украины, Белоруссии, Молдавии и Прибалтики; во многих городках и местечках некому было приходить на кладбища и следить за их сохранностью. Там же, где вновь поселились евреи, они старались сохранить могилы разных времен; уважение к местам погребения – древняя еврейская традиция, а потому разрушение кладбищ воспринималось чрезвычайно болезненно.

В 1947 году старое еврейское кладбище Днепропетровска отвели "под индивидуальную застройку старшим офицерам в отставке". Через два года снесли еврейское кладбище в Харькове "вместе с могилами и памятниками наших родственников: Резника Павла Моисеевича, Цейнера Соломона Александровича, Цейнера Александра Моисеевича и других…", – на месте кладбища разбили Парк культуры.

В 1949 году в Москву сообщили, что в городе Прокопьевске Кемеровской области выделили "земельный участок под еврейское кладбище" и "выгородили от русского кладбища железной оградой". Уволили еврея, работника горисполкома, разрешившего создание еврейского кладбища, молитвенный дом отобрали, и евреям пришлось собираться для молитв на частных квартирах. (В том же году в Прокопьевске конфисковали молитвенный дом местной мусульманской общины.) В 1951 году в Томске ликвидировали захоронения на старом еврейском кладбище и застроили территорию; подобное случилось и в Горьком (Нижнем Новгороде).