Джавахарлал Неру - Открытие Индии

Отбросить или упразднить старые установившиеся традиции не так-то легко. В критические моменты опи оживают, овладевая умами людей, и, как мы видели, нередко имеют место сознательные попытки использовать эти традиции с целыо вдохновить народ на максимальные усилия и жертвы. В значительной мере приходится считаться с существующими традициями, видоизменяя и приспосабливая их к новым условиям и новому образу мыслей; в то же самое время нужно создавать и новые традиции. Принцип национализма имеет глубокие и прочные корни; он не является чем-то отжившим, не имеющим значения для будущего. Однако наряду с ним возникли другие принципы, более прочно опирающиеся на неопровержимые факты сегодняшнего дня,— принцип интернационализма и пролетарский принцип, и если мы хотим достигнуть равновесия в мире и ослабить раздирающие его конфликты, мы должны стремиться к какому-то сочетанию этих принципов. Необходимо признать постоянную притягательность национализма для человеческого духа и нужно поддерживать его, однако его размах должен быть ограничен более узкой сферой.

Если влияние национализма до сих пор столь широко распространено даже в странах, подвергшихся могучему воздействию новых идей и международных сил, то насколько же сильнее он должен владеть умами индийцев! Иногда нас уверяют в том, что наш национализм есть не что иное, как свидетельство нашей отсталости, а наши требования независимости — показатель нашей ограниченности. Те, кто это говорит, видимо, полагают, что если бы мы согласились остаться в роли младших партнеров в Британской империи или в Содружестве наций, это явилось бы торжеством подлинного интернационализма. Они, очевидно, не понимают, что этот вид так называемого интернационализма есть не что иное, как проявление узкого британского национализма, который не мог бы нам импонировать даже и в том случае, если бы логические выводы, вытекающие из истории прошлых англо-индийских отношений, не исключили бы всякую возможность его воздействия на наше сознание. Тем не менее Индия, при всем ее пламенном национализме, пошла дальше многих стран в признании истинного интернационализма и сотрудничества и даже, до известной степени, подчинения статута независимого государства мировой организации.

СИЛА И СЛАБОСТЬ ИНДИИ

Поиски источников силы Индии, а также причин ее упадка и ослабления — дело долгое и сложное. Однако недавние причины этого упадка достаточно очевидны. Индия отстала в развитии техники, и Европа, которая была долгое время во многих отношениях отсталой, заняла ведущее положение в области технического прогресса. Этот технический прогресс вдохновлялся наукой, в нем сказывалось бурление жизни и духа, которые находили свое проявление в самых различных областях человеческой деятельности и в отважных путешествиях с целью открытия новых земель. Новая техника дала военную мощь странам Западной Европы, облегчила им продвижение на Восток и подчинение .Востока. Это относится не только к Индии, но и почти ко всей Азии.

Почему это должно было именно так произойти, объяснить труднее, ибо в прежние времена Индия никогда не проявляла недостатка в живости ума или в техническом мастерстве. Процесс упадка можно проследить на протяжении ряда столетий. Стремление к жизни и действию ослабевает, творческий дух постепенно исчезает, уступая место подражанию. Там, где раньше торжествующая мятежная мысль пыталась проникнуть в тайны природы и вселенной, появляется многословный комментатор со своими толкованиями и длинными пояснениями. Величественная живопись и скульптура уступают место кропотливой отделке сложных деталей, не одухотворенных благородством идей или замысла. Живость и богатство языка, выразительного и простого, сменяются витиеватыми и сложными литературными формами. Дух дерзаний и избыток жизни, рождавшие грандиозные замыслы колонизации и распространения индийской культуры в далеких землях,— все это исчезло, и узкая ортодоксия объявляет запретным даже далекие плавания. Столь характерный в былые времена рационалистический дух исследования, который мог привести к дальнейшему развитию науки, вытесняется иррационализмом и слепым преклонением перед прошлым. Индийская жизнь превращается в вяло текущий поток, питаемый прошлым и медленно прокладывающий себе путь сквозь нагромождения мертвых веков. Тяжкое бремя прошлого подавляет ее, и ее охватывает какое-то оцепенение. Неудивительно, что, находясь в таком состоянии духовного паралича и физической усталости, Индия деградировала и оставалась омертвелой и неподвижной в т'о время, когда другие страны мира двигались вперед.

Однако этот обзор не является полным и вполне правильным. Если бы существовал лишь ^длительный и непрерывный период омертвения и застоя, это могло бы иметь своим результатом полный разрыв с прошлым, гибель целой эпохи и возникновение чего-то нового на ее обломках. Но такого разрыва не произошло, и налицо определенная преемственность. Время от времени наблюдались также периоды возрождения, иногда длительные и блестящие. И неизменно видны попытки понять новое, приспособить его и привести в гармонию со старым или, по крайней мере, с теми чертами старого, которые считались заслуживающими того, чтобы их сохранить. Часто это старое сохраняет лишь внешнюю форму, являясь неким символом, в то цремя как внутреннее его содержание меняется. Однако что-то существенное, что-то живое продолжает оставаться, какой-то стимул, побуждающий людей двигаться в не совсем для них ясном направлении. И неизменно остается стремление к синтезу между старым и новым. Именно этот стимул и это стремление заставляли индийцев двигаться вперед и позволили им усвоить новые идеи, сохранив в то же время многое от старого. Существует ли такая вещь, как видение Индии, переходящее из поколения в поколение, яркое и полное жизни, но временами низведенное до бормотаний неспокойного сна,— этого я не знаю. У каждого народа и каждой нации имеется нечто вроде такой легенды или веры в ее историческую роль и, быть может, в каждом случае в этом есть какая-то доля правды. Будучи индийцем, я сам испытал на себе влияние этой действительной или легендарной веры в роль Индии, и я думаю, что все то, что оказывало непрерывное воздействие на сотни поколений, должно было черпать свою неизменную жизненную энергию из какого-то глубокого источника силы и обладало способностью обновлять эту жизненную энергию из века в век.

Существовал ли такой источник силы? И если да, то что с ним случилось — высох ли он, или же он имел какие-то скрытые ключи, которые его питали? И как обстоит дело сегодня? Существуют ли еще какие-нибудь родники, которые могли бы освежить нас и придать нам силы? Мы являемся древним народом или, вернее, причудливым смешением многих народов, и история нашего народа восходит своими истоками к заре истории. Быть может, наша пора расцвета уже миновала и мы переживаем сейчас поздний, близящийся к закату период своего существования, влача свои дни, как старцы, неподвижные, утратившие жизненную силу и творческий дух и больше всего на свете жаждущие покоя и сна?