Ольга Кучкина - Мальчики + девочки =

Напиши мне поскорее, что все хорошо.

Целую.

13 апреля

Мой милый, спасибо за спасибо. Это все? Или тебе некогда было побыть со мной? Все равно стало гораздо спокойнее. Говорил ли ты с Юрой? Юнна написала, что он звонил тебе. Вчера случился непредвиденный казус. Может, оттого, что я была больна и несобранна, а может, был неудачный день. Потерялись две странички лекции. Сначала первая, а когда перевернула пятую, обнаружилось, что нет шестой. Первую я помнила и рассказала своими словами. С шестой было хуже. Я поискала-поискала, заявила, что I am upset (расстроена), и, в общем, как-то выкрутилась. Студенты опять же встретили казус с пониманием. Кажется, у нас хороший контакт (тьфу-тьфу, не сглазить). Я пообещала, что это будет самая короткая и самая печальная лекция из всех (оказалась еще короче) – про Юру Щекочихина. Построила рассказ довольно драматически, и они слушали потрясающе. После лекции попросила написать, какая из рассказанных историй произвела наибольшее впечатление. Сэра Хеннеси написала, что, возможно, она была в этот день, как она выразилась, немного эмоциональна, но на нее сильное впечатление произвел именно последний рассказ. На Майка Мида – тоже, что он изложил довольно взволнованно. Про историю Елены Масюк написали двое – Алина Дизик и Алисия Шимонек. Юджин Ким написал про историю Ходорковского. Стив Макгой – про Эльзу Кунгаеву. Том Рыбарчук – про Дмитрия Холодова. Питер Ноутон – про Юру Щекочихина и Бориса Березовского. Мария Галмарини – про Гусинского. Нэнси Новак – про самоубийство доктора Келли. Мэри-Энн Пайсон написала, что так много происходит насилия, что она не думает, что какая-то одна история могла бы произвести на нее особое впечатление: убийства и похищения людей в Чечне, смерть Дмитрия Холодова, похищение Елены Масюк и Андрея Бабицкого, смерть Андрея Сахарова – все печально. Лоран Норрис запала в душу история жены Сталина (из фильма). Эшли Филлмер призналась, что она visual person (важнее видеть, чем слышать), ей запомнились кадры из Маришиного фильма об октябре 1993 года, а впоследствии рассказ про эти же события. Несколько студентов (Джеми Залкус, Шеннон Макмагон, Джоэнн Козачек, Сигна Бишоп) сказали, что не история запомнилась, а то, что про Путина, многое они услышали впервые и это перевернуло представления, которые были раньше. Джессика Персонетт, Ханг-и Ли и Андреа Баращак написали про рассказ, как Ельцин танцевал на свадьбе нашего друга. Курт Метцгер написал, что больше всего ему нравятся подробности, каких нельзя встретить в книгах, поскольку они исходят от очевидца и участника событий. Этот Курт умный и хитрый, но ужасный лентяй: он знает, как подольститься, но не хочет делать никаких усилий, и, к сожалению, мне пришлось поставить ему С за его исследование.

А когда пошел фильм Виталия Манского «Монолог» (я все же решилась его показать) и они стали смеяться, моя душенька была вполне довольна.

Я вылетаю из Чикаго 16 мая рейсом 009, лечу через Цюрих, оттуда вылетаю рейсом 1326 уже 17 мая и 17-го же буду в Москве.

Остался месяц.

Целую.

15 апреля

Мой милый, как в Австралии люди перевернуты вверх ногами по отношению к нам, так я оказалась в Америке в перевернутой ситуации по отношению к самой себе. Дашина помощь (и опека) оказалась так велика, что иногда я заходилась от восторга, а иногда просто заходилась. Когда я болела, она приказывала мне много пить, пичкала лекарствами, варила бульон. Я сказала, что у меня никогда не было бабушки, а теперь я чувствую себя так, будто она моя бабушка, а я внучка. Она ответила: пользуйся моментом.

Вчера состоялось вторичное посещение кафе Paradiso (с ударением на третьем слоге, как выяснилось, слава богу). Моя студентка Эшли Филлмер вторично брала у меня все то же интервью. Предыдущая девушка с испуганными глазами, все аккуратно записав на диктофон и в блокнот, испарилась, улетучилась, в воду канула, исчезла с концами и, как говорят, не отвечает ни на звонки, ни на электронные запросы. Надеюсь, что с Эшли ничего плохого не случится. Paradiso , по-моему, единственное место в городе, а может, и в Америке, где подают espresso в виде нескольких капель кофе в крошечной фаянсовой чашечке. В остальных местах это щедро налитая в бумажный стаканчик коричневая бурда. Эшли приволокла с собой сложное оборудование в чехлах, а когда открыла чехлы, обнаружилась маленькая передвижная киносьемка. У нее нет диктофона, и она прихватила из дому это сооружение. Она пообещала дать кассету – если даст, увидим мой английский (!). Была мысль взять с собой диктофон в Америку, чтобы записать лекции, но я отвергла ее как скучную.

Читаю английские и американские романы. Сейчас – Джона Ирвинга «Мир с сточки зрения Гарпа» . Возможно, он был у нас переведен. Хорошая литература, и хотя словарь под боком, пользуюсь им изредка. Прогресс в языке ощущаю.

Мы с Дашей внимательно прочли все работы, подробно описали, почему работа оценена так, а не иначе, и собираемся раздать оценки. Будет ли рыдать Нэнси? Не исключено. Но из двадцати трех оценок почти половина – отличные. Притом что и я, и Даша крайне строги. Следующая работа – через две недели и – финал.

Как соловей о розе, отщелкала сегодняшнюю лекцию в классе Линды Парк. Студенты слушали тупо, за исключением нескольких мальчиков и нескольких девочек. Кто-то зевал в кулачок. В конце спросила, было ли им известно то, что рассказывала. Все отрицательно покачали головой. За одним исключением: крупного размера студент сказал, что знает про Ходорковского. Оживление вызвала майка с митинга в защиту Ходорковского, которую я вынула, чтобы подарить REEC и развлечь аудиторию. Линда объяснила, что мой семинар по сравнению с ее классом сильно продвинутый. Но мне и объяснять не надо. Реакции моих – совершенно иные. Я только пожалела, что приготовила для этих такой вкусный материал (Есть ли цензура в современной России) . Сказала об этом Линде, посетовав, что следующая публичная лекция попроще. А Линда говорит: а вы прочтите эту, публика будет совсем другая. Мы обрадовались.

На улице лето. 23 градуса. Даша подарила мне бледно-голубые джинсы из тонкого вельвета и коричневые итальянские шлепанцы, ей не нужные, я в этом шлепала, ощущая всей кожей исключительно ласковую атмосферу дня. Нежность такой неизбежности, нежность такой невозможности, нужность неслыханной нежности, просьба об осторожности.

Как и раньше, заклинаю тебя беречь себя.

Целую.

16 апреля

Милый, говорила Бобышеву о своем онемении перед лицом потрясающей весны, которая даже не как живопись, а как музыка, а он в ответ: вот и напишите стихи об этом. Я говорю: ах, кабы… 11 апреля у него был день рожденья, и я, долго ходившая с ритмами и строчками, из которых ничего не получалось, вдруг села и написала: