Надежда Мандельштам - Об Ахматовой

Получили ли вы платочек? Его послал Дима. Это вам от Оли.

Здоровы ли вы или это просто экзамены. Напишите хоть два слова…

Я работаю, и это очень растет. Какие у вас планы? Очень по вас скучаю. Эти несколько дней, что вы у меня были1, как большая радость. Крепко вас целую.

1 Скорее всего, в апреле (см. письмо 4 на с. 279).

83

Н.Я. Мандельштам – Н.Е. Штемпель

Наташа, дружок! Я уже беспокоилась, что вы молчите. Просила Диму позвонить, но тут пришло письмо. Чего-то я устаю, очень много работаю. После первого бешенства всегда идет медленная и трудная работа. К концу июня поеду в Верею. Когда вы думаете быть в Москве?

Видно, у меня конец отношений с Харджиевым. Жаль, но ничего не поделаешь. Я забрала у него стихи (рукописи). Они лежали у него 11 лет… Отдал он их спокойно, но сейчас работает его психопатический аппарат, развивая ненависть. С этим ничего не поделаешь. Вспомните, как вы с ним говорили по телефону. Потом я узнала: он принял вас за… свою сестру1. Он, разумеется, говорил, что это был не он, что вы не туда попали. И я случайно узнала, что так он разговаривает со своей сестрой. Бог с ним…

Женя и Лена вернулись из санатория. Они в хорошем виде, но Лена, как всегда, очень нервна.

Со стороны Оли, правда, это было мило: вы ей очень понравились – настоящая лэди… Я рада, что и она показалась вам милой. Я ее люблю.

Крепко вас целую.

Ваш приезд был для меня огромной радостью. Я и сейчас хочу еще раз вас за него поблагодарить.

Ваша Н.М.

«Разговор о Данте» не вышел. Тираж давно готов. Это сейчас по всей линии. Посмотрим, как будет. Если Шура будет в Москве, хорошо бы, чтобы зашел.

Н.М.

1 Е.И.Попова.

84

Н.Я. Мандельштам – Н.Е. Штемпель

Наташенька! У меня есть для вас книга, которую, боюсь, заберет Шура. Я пробовала звонить Иосифу Исааковичу, чтобы он ее взял, но никто не отвечает… Может, переменился номер. Я уезжаю к 1-му. Кто-нибудь зайдет за ней?

Н.М.

85

Н.Я. Мандельштам – Н.Е. Штемпель

17 июля

Наташенька!

Как вы? Что вы? Я очень по вас скучаю. Отзовитесь…

Сижу в Верее (Московская] обл., Наро-фом[инский] р-н, Спартаковская, 20, Шевелевым, для меня).

Очень хочу знать, как Виктор, как Шура… Получили ли вы книгу? За ней заходил чудный старик Иосиф Исакович… Отдали Шуре? Напишите, Наташенька… Собираетесь ли вы приехать?

Н.М.

86

Н.Я. Мандельштам – Н.Е. Штемпель

МОСКВА СЕРЕБРЯНЫЙ БОР ТАМАНСКАЯ 101 КВ. 5 БРАГАНЦЕВОЙ ШТЕМПЕЛЬ ВЕРЕИ НРФ 340 20 23 0850 ЗНС

РАДЫ ПРИЕЗЖАЙТЕ ПРЯМОЙ АВТОБУС ТИШИНСКИЙ БИЛЕТЫ ЗАРАНЕЕ ЖДЕМ ЖЕНЯ ЛЕНА НАДЯ

Почтовый штемпель (неточный):

«Москва 22.7.67».

87

Н.Я. Мандельштам – Н.Е. Штемпель

Наташенька! Вырвалась выкупаться в город и спешу вам ответить.

Мы все скучаем по вас. Не забывайте нас за своими экзаменационными делами. Пишите. Я усталая, Ленку это сердит. Она как буря, но ничего. От ее бури моя усталость только хуже. Что поделаешь?

Моя мечта: чтобы вы поскорее приехали «тенью», скрывшись от Иры и от всех. Чтобы мы тихонько с вами пожили несколько дней вдвоем. Что если это можно? Постарайтесь, дружок. Пока не поздно, и я еще хоть и нудно, но всё же ворочаю губами.

Привет всем, т. е. Виктору с Танями и Шуре. Целую крепко.

Н.М.

88

Н.Я. Мандельштам – Н.Е. Штемпель

17 августа

Наташенька! Вы уже, наверное, скоро вернетесь в Воронеж. Я по вас всегда скучаю.

Сейчас я в бешенстве на Харджиева. Еще больше, чем раньше, потому что вникаю глубже в то, что он наделал. Скотина, каких мало. Борьба произойдет, когда я вернусь. Худо дело. Мне понадобится ваша помощь. Такая: два-три письма на мое имя, что вы знали такое-то или такое-то стихотворение…

Он обрезал листок с «Нищенкой»1 (отрезал первую строфу). Зачем? Наверное, мне на пакость – чтобы напечатать без нее на формальных основаниях: нет рукописи. Доказать, что он отрезал, очень просто. Есть другие листки такого же вида, но больше… на строфу. Гад. Он не стихи любит, он свое редакторство любит.

Как Шура? Как жизнь? Ох, как я по вас скучаю.

1 Стихотворение О.М. «Еще не умер ты. Еще ты не один…» (1937), в первой строфе которого говорится о Н.Я.

89

Н.Я. Мандельштам – Н.Е. Штемпель

<���Сентябрь 1967 г., Москва>

Наташенька дорогая! Вы мне не ответили на письмо, хотя оно было настолько дикое, что отвечать, в сущности, было не на что. Я даже забеспокоилась, что с вами; позвонила Иосифу Исааковичу… Он сказал, что недавно был в Воронеже и там всё в порядке.

Мои дела с Харджиевым такие: он врет так, что попадается на каждом шагу. Я ему сказала, что узнала, как он врет, когда он убеждал меня, будто это не он разразился матом по телефону, – помните, как он вас ошарашил? А мне он говорил: «Надя, это не я, вы же знаете меня…» И голос звучал правдиво. На этот раз он признался, что это был он, но… он принял вас за соседку…

Конечно, он психопат, маниак и вор. Мне стыдно, что я доверила ему рукописи. У меня была мысль жаловаться на него в Комиссию по наследству (все почти вышли из строя – Женя (мой брат) – 2 инфаркта, сейчас болен; Ильи нет, Анны нет… Есть Сурков… и сам Харджиев).

Пришла Эмма Герштейн – и уговорила меня махнуть рукой, чтобы не навлекать нового позора на наше поколение, на последних представителей этого злосчастного круга. Кажется, она права.

У меня к вам такой конкретный вопрос: были ли у вас маленькие листочки со стихами (писавшимися в ту зиму) моей рукой с датой Осиной рукой? Он мне не вернул ни одного. Сам он притворяется невинным… Сам он и все мы скоро умрем; всё равно всё будет в архивах. Но это воровство для меня страшное предательство… На что он посягнул…

Напишите мне. Я беспокоюсь, что вы молчите.

Н.М.

Москва, М-447. Б. Черемушкинская, 50, корп. 1, кв. 4.

Привет Шуре.

90

Н.Я. Мандельштам – Н.Е. Штемпель

Наташенька, спасибо за письмо. Я очень хочу, чтобы вы приехали. Когда это возможно?

Устала я предельно и мрачна. Перебираю все свои ошибки за всю жизнь, и они чуть не задавили меня. К чему бы это?

Отзовитесь.

Н.М.

Спасибо Шуре за письмецо.

91

Н.Я. Мандельштам – Н.Е. Штемпель

Наташенька дружок!

Что-то я опять злая и мрачная. Так славно было повидать вас в Москве, а сейчас вы влезли в работу, а я во всякую чушь. Мне трудно и мутно.

Ник. Ив. сказала, что стребую у него остатки. Он был краток. Но требует сказать, что… Я пока не говорю… Не забывайте меня. Пишите.