Абдиманап Тлеулиев - Мы из ЧК

Не зная как быть, Шаповалов, в надежде найти кого-нибудь из трезвых командиров, стал осматриваться. В избе на скамейках, стульях, перевернутых бочонках устроились мятежники. В центре стола возвышалась большая, наполовину опорожненная бутыль с самогоном. Пьяные выкрики, нецензурная брань наполняли избу. Пахло табаком, самогоном и потом. Не увидев никого из старших начальников, Захар повернулся к двери. В этот момент его окликнули:

— Пашка, друг!

Тимофей Ялымов, радостно улыбаясь, поднялся с бочонка и, широко раскинув для объятия руки, пошел к Захару. После крепкого рукопожатия Ялымов усадил Шаповалова за стол и, в промежутках между тостами, стал похваляться своими амурными победами, то и дело приглашая «друга» перебраться в эскадрон Новоселова. На беседу двух сослуживцев никто из присутствующих не обратил внимания. Каждый был занят своим делом. Белобрысый поручик, лениво пощипывая струны гитары, напевал старинную мелодию. Его сосед налегал на остывшие пельмени и через небольшие промежутки времени сильно икал. Под образами во главе стола сидел здоровенный казак. Перед ним — граненые стаканы с самогоном, большая миска с кислой капустой. Казак брал стакан, опрокидывал его в рот и шумно хрустел капустой. Крупные волосатые пальцы рук лоснились от рассола. Покончив с капустой, казак откинулся на спинку стула, громко крикнул:

— Надька. Ты бы сыграла что-нибудь. Этот тренкальщик с гитарой мне надоел до чертиков.

Девица, гладившая комэска, нехотя поднялась с кровати и, поводя бедрами, направилась к гитаристу. Поручик с готовностью протянул инструмент. Проверив настройку гитары, Надежда с силой ударила по струнам, откинула голову и запела:

Пропев под аккомпанемент гитары несколько куплетов, девица стала играть плясовые. Компания оживилась. Один из казаков вышел на середину избы, стал отплясывать «яблочко». Но у него заплетались ноги. Надька не выдержала, прыгнула с гитарой в образовавшийся круг, задорно сверкнула глазами:

На какой-то миг она остановилась, и пальцы рук ее еще проворнее забегали по струнам.

Мятежники взорвались смехом.

— Ай да Надька! — кричал Ялымов. — Не забыла Распутина, вспомнила Гришку.

— Вишь, браток, как мы весело живем, — говорил позднее Тимофей Шаповалову. — Брось ты этот штаб. Перебирайся к нам.

Захар не ответил. Шагнул к Новоселову, который очнулся, еще раз напомнил о пакете.

— Помню! Пшел вон, штабная крыса, — был ответ.

«Эх ты, вояка! — подумал про себя Шаповалов. — Встретился бы мне в конном бою… Ну, да придет и твой черед»…

Писарь равнодушно выслушал рассказ Захара о том, как он вручал пакет Новоселову, сухо заметил:

— Ну и пес с ним, анархистом этим. Твой начальник утром в Петухово на казачий съезд едет. Готовься и ты. Штабники рано встают. Смотри, не проспи!

Съезд открылся в пристанционном селе Юдино утром 22 февраля. Представитель станицы Боголюбовской, статный красивый казак лет сорока, Яков Рогачев объявил, что на съезд прибыли делегаты из станиц и хуторов Петропавловского, Ишимского, Курганского и Ялуторовского уездов. Вместительный, нетопленый зал четырехклассного училища был заполнен до отказа. Чаще мелькали серые казачьи папахи, реже — обычные шапки. В президиуме сидели подполковник Кудрявцев, командир Первой казачьей кавалерийской дивизии есаул Токарев, командиры полков Зубарев, Дурнев, есаул Алексеев, коменданты Моложенко, Елтышев, Шилкин, Усик, Изанов, казаки Иван Капустин, Андрей Сазонов, Григорий Холкин и один купец.

Есаул Токарев, открывший съезд, высокопарно заявил:

— Полыхающее в губернии восстание против узурпаторов-большевиков пользуется поддержкой всего народа. Дружными усилиями всех людей многострадальной Сибири коммуния с ее продразверсткой, различными повинностями будет уничтожена раз и навсегда. Первостепенную роль в этом сыграет верное своему долгу и Отечеству славное непобедимое казачество.

Зал ответил Токареву аплодисментами.

— Мастак говорить наш есаул, — прошептал сосед Шаповалова, старший писарь штаба Шарипков.

— Да, гладко стелет, — согласился Захар. — Вы всех, кто за столом сидит, знаете?

— Почти всех, — оживился писарь. — Могу о них кое-что сказать. Вот тот пожилой с пышными усами рядом с Токаревым, это Иван Федорович Капустин. Фельдфебелем раньше был, более восьмисот десятин земли имел. Лошадей табун, коров с десяток… Его сосед Сазонов, до революции псаломщик. С ним рядом Андрей Кармацкий — купец. По первой гильдии шел. Его лавки по всей дороге от Челябы до Петропавловска были разбросаны…

Писарь Шарипков перечислил всех членов президиума и стал рассказывать даже о тех, кто сидел в первом ряду. Но на него со всех сторон зашикали. Кто-то даже сказал:

— После съезда расцелуетесь с друзьями. А сейчас — тихо!

После Кудрявцева стали выступать станичники. Они рассказывали, что уже за две недели до начала событий, в селах и станицах имелись нелегальные организации, которые и возглавили восстание. Все рассчитывали на помощь города, но там их крепко подвели, и теперь приходится действовать осторожнее. Особо налегали на дисциплину. «Без нее, — говорили станичники, — смерть!»

По предложению Рогачева съезд одобрил зачитанную Кудрявцевым резолюцию о наведении порядка в войсках «Народной армии».

В ней были такие слова:

«Требовать от командиров и рядовых лиц, не подчиняющихся приказам, немедленно устранять и предавать жесткому наказанию» [9] Партархив Новосибирского обкома КПСС, ф. 5. оп. 2, д. 1610, л. 1. .

— Вот и вернулся старый режим, — недовольно заметил молодой казак.

— Тише ты, большевик недорезанный, — тотчас зашипел сосед слева.

— Сам помолчи, холуй офицерский.

— А ты кто?

— Я сам по себе.

Началась перепалка.

«А их хваленое единство, — подумал Шаповалов, — шито белыми нитками, да нашими ошибками. Нет, коммуния будет жить! С продразверсткой порядок наведем, чтобы бедняк не обижался. И тогда контре каюк! Надо бы Виктору Ивановичу об этом написать».

Но выполнить задуманное Захар не сумел. Впервые за несколько дней Бедрин был трезв, то и дело давал различные поручения. А тут еще пристал с разговорами писарь Шарипков.

— Вы знаете, — заявил он Захару, — не могу молчать. Все время тянет на откровенную беседу. А с пьяницами разве поговоришь? Штабные, кто потрезвее, меня избегают. Заняты высокой политикой. Завтра утром опять собираются: Кудрявцев свой стратегический план излагать собирается.