Виорель Ломов - 100 великих романов

Роман, повествование в котором ведется от первого лица, что придает ему задушевность и доверительность, населен героями, многие из которых стали именами нарицательными. О популярно – сти имени главного героя, Дэвида Копперфилда, можно судить хотя бы по тому, что его имя взял себе в качестве псевдонима всемирно известный иллюзионист. Разве что герою Диккенса не надо было показывать человечеству фокусы, поскольку ему вполне хватало неиссякаемой веры в людей, в добро и справедливость. Урия Хип стал символом ханжеского смирения и человеческого ничтожества; юный аристократ Стирфорт – самовлюбленного безответственного сноба. Когда хотят указать на античеловечность системы и методов воспитания, обычно называют имена Мэрдстона, жестокого и алчного отчима Дэвида, и Крикла, бывшего торговца хмелем, ставшего директором школы для мальчиков, который «ничего не знает, кроме искусства порки, и более невежествен, чем самый последний ученик в школе». Няня Пегготи и бабушка Дэвида Бетси Тротвуд стали символами доброты, хотя и несколько суетливой, делец Микобер – бездумного болтуна и неудачника.

Книга рассказывает историю молодого человека, преодолевшего множество преград и претерпевшего множество лишений, человека отчаянного и смелого, обаятельного и искреннего. Страницы, посвященные детству и юности Дэвида, и по сей день остаются непревзойденными в мировой литературе, хрестоматийной картиной внутреннего мира мальчика и юноши. Филолог Е.Ю. Гениева обратила внимание на психологическую достоверность повествования, с которой «выдержана дистанция между автором, пишущим роман, и взрослеющим героем», когда «Диккенс заставляет нас смотреть на мир глазами маленького Дэвида». Именно с этого романа у писателя началась эволюция центральной его темы – «больших надежд» и преодоления его героями самообмана и духовной пустоты, постижения ими на протяжении всей их жизни главного умения человека – умения различать добро и зло.

Если опустить параллельные линии сюжета и ответвления, канва жизни главного героя такова. Дэвид, родившийся через полгода после смерти своего отца, ребенком был окружен заботами и любовью матери и няни Пегготи. Но когда мать вышла замуж во второй раз за властного и жестокого мистера Мардстона, жизнь мальчика стала невыносимой. Кончилось тем, что его отдали в школу, руководимую изувером Криклом. После смерти матери отчим не пожелал более платить за его обучение и сделал его рабом своей фирмы. В голоде и холоде, а также в однообразном мытье бутылок проходила жизнь подростка, пока он, отчаявшись, не нашел в Дувре бабушку, ставшую его опекуном.

Дэвид успешно окончил школу, затем бабушка оплатила его обучение на юриста. Юноша влюбился в Дору, которая стала его первой женой, но не сделала счастливым. После ее смерти Копперфилд женился во второй раз на Агнес, любившей его всю жизнь. Дэвид тем временем овладел стенографией, писал репортажи, а перейдя от журналистики к беллетристике, стал известным писателем, обладающим главным, чем должен владеть писатель, чем владел и сам Диккенс, – «инстинктом общечеловечности» (Ф.М. Достоевский).

Роман взял в плен не только читателей и критиков. Он оказал сильное влияние на многие литературные школы, стал учебником для самых разных писателей: Д. Конрада, Г. Джеймса, Ф. Кафки, У Фолкнера, М. Пруста, Б. Шоу, И. Во и др. Под его обаяние попали Л.Н. Толстой, Ф.М. Достоевский, Н.С. Лесков, И.С. Тургенев и многие другие русские писатели. Огромный резонанс имела книга в России. «Жизнь Дэвида Копперфилда» – и ныне самый популярный роман Диккенса, переведенный на все языки мира. Самый известный перевод на русский язык принадлежит А.В. Кривцову и Е.Л. Ланну.

Роман экранизировался десятки раз. Немыеи звуковые фильмы, телесериалы создавались кинематографистами Англии, США, Германии, Франции, Италии, Бразилии. Легендарным стал американский фильм 1935 г., снятыйД. Цукором – «Личная история, приключения, опыт и наблюдения молодого Дэвида Копперфилда».

При чтении знаменитого романа американского писателя Германа Мелвилла (1819–1891) «Moby-Dick, or The Whale» – «Моби Дик, или Белый кит» (1851) возникает ощущение, что он выбит гарпуном на палубе китобойного судна, да еще в бушующем океане. Ярость человеческой и природной стихии врывается в душу, как только открываешь книгу. Это произведение, основанное наличном опыте автора, вполне можно назвать сатирическим, символическим, фантастическим, философским – каким угодно – к нему подходит любое определение. Его называют «энциклопедией американского романтизма», романом-путешествием, романом воспитания, но вернее всего назвать его романом-притчей. Самое удивительное, что, будучи совершенным по замыслу и исполнению, «Моби Дик» не был принят современниками писателя и лишь через 75 лет был причислен критиками к классике, а писателями (Э. Хемингуэем, У. Фолкнером и др.) провозглашен литературной иконой.

Германа Мелвилла трудно назвать кабинетным писателем, хотя вторую половину жизни он только и делал, что писал как проклятый. Проведя первую половину в непрерывных лишениях и опасных приключениях, после многих путешествий и скитаний Мелвилл поселился на ферме близ Питсфилда, где познакомился с писателем-романтиком Н. Готорном, под влиянием которого и написал «Моби Дика». Готорну «в знак преклонения перед его гением» он и посвятил этот роман. Н. Готорн стал единственным современником писателя, кто понял и принял эту грандиозную национальную эпопею, названную критиками «странной книгой». Впрочем, точно также ее характеризовал и сам Мелвилл: «Книга представляет собой романтическое приключение, основанное на моем двухлетнем опыте гарпунера и на одной из тех диких легенд, что ходят между китобоями южных морей… Книга выходит странной. Конечно, болтовня есть болтовня… Такая книга по природе своей требует странности. В ней должна быть та же неуклюжая грация, которая отличает пируэты китов».

Во времена Мелвилла профессия китобоев была окружена романтическим ореолом. Китобои были чем-то вроде космонавтов или героев боевиков, сплошь храбрецы и выдающиеся моряки. Служба на китобойных парусниках, которые месяцами пропадали в океане в поисках добычи и редко заходили в порты, была дьявольски трудной и опасной. Сохранилось много свидетельств, когда на китобоев нападали огромные старые кашалоты, ведущие одиночный образ жизни. Китобои не раз пытались охотиться за ними, но большей частью неудачно. При этом кашалоты нападали первыми и часто разбивали вельботы и убивали китобоев. Так, один из самых знаменитых китов-одиночек под именем Пайта-Том убил около 100 моряков. Нападали рассвирепевшие раненные гарпунами кашалоты и на суда и топили их.