Джордж Mapтелли - Тайный фронт

— Хорошо. Сделаю все, что смогу.

— Уверен в этом, — сказал Мишель, — А сейчас тебе лучше возвращаться.

В течение двух недель от Андре не было никаких вестей. Мишель уехал из Парижа на юг для встречи со своими агентами и поэтому не имел никаких известий от Робера, служившего связным с Андре. Схемы площадки, сделанные Андре, Мишель отвез в Швейцарию, где его английский напарник еще раз напомнил ему о необходимости самым срочным образом получить более точные сведения.

К, этому времени в Англии уже знали, что в Пенемюнде испытывается самолет-снаряд, похожий на машину, которую видел датчанин на острове Борнхольм.

Между тем Мишель с тревогой думал об Андре. Не ошибся ли он, положившись полностью на такого молодого и к тому же робкого парня? Или, может, он недооценил его? Правда, первое впечатление было неблагоприятным…

Мишель вернулся в Париж за день до назначенной даты. По приезде он сразу же связался с Робером, чтобы выяснить, состоится ли встреча. Ответ был ободряющим: накануне вечером Андре прислал письмо, в котором пишет, что они могут ждать его к завтраку на квартире у Робера.

Когда Мишель приехал к Роберу, Андре был уже там. Еще до того, как они поздоровались, Мишель по выражению лица Андре понял, что тот добился успеха.

Во время завтрака Андре обо всем рассказал. Снять копии с планов не представляло никаких трудностей. Это были планы, которые чертил он сам по немецкому типовому проекту, но с учетом местных условий. За исключением случаев, когда планы требовались на площадке, они хранились в домике, где Андре обычно работал один. Ему только оставалось выждать удобный момент, чтобы снять копии с планов. Эту работу он выполнил в течение двух суток после возвращения из Парижа.

К сожалению, планы оказались неполными. Не хватало одного самого важного плана, и поэтому по-прежнему не было известно, что предполагается установить на бетонированной полосе.

О том, что такой отдельный план существовал и что его не показывали ему, Андре знал. За исключением отрывки нескольких квадратных ям вдоль каждой стороны бетонированной полосы, никаких работ на ней не производилось. Но Андре часто видел, как немецкий инженер изучал ее с синькой в руках. Он заметил также, что всякий раз, закончив осмотр, немец прятал синьку во внутренний карман шинели. Нужно было во что бы то ни стало достать эту синьку, но Андре не знал, как это сделать. Насколько он мог заметить, немец никогда не расставался с синькой и потому не снимал шинели даже в своей конторе, расположенной рядом с конторой Андре.

Андре стал наблюдать за немцем и вскоре установил, что познакомиться с синькой можно только утром, когда немец ходил в уборную. До возвращения немца в контору обычно проходило три — пять минут. Этим временем и решил воспользоваться Андре.

Однажды утром, как только немец вышел из своей конторы, Андре юркнул к нему и извлек из кармана шинели завернутую синьку.

Вернувшись к себе в контору, Андре быстро набросал план, проставил основные размеры и сделал несколько записей, а затем вернулся в контору немца и положил синьку на место.

На следующий день Андре заявил, что он болен. Врач-немец сначала отнесся к этому скептически, но, когда Андре стал корчиться от боли, разрешил ему отпуск на четыре дня.

— Ты хорошо поработал, — заметил Мишель, когда Андре кончил свой рассказ. — Но это еще не все. Нам потребуется несколько дней, чтобы обработать эти чертежи. После этого я отвезу план в Швейцарию, и пройдет еще некоторое время, пока его оттуда доставят в Лондон. Важно, чтобы ты оставался в Париже до тех пор, пока документы попадут в Лондон. Нужно во что бы то ни стало продлить твой отпуск.

Это дело уладили с помощью Рауля Моно, хирурга клиники, где в свое время лежал Жозеф Барт. Немецкому врачу в Ивранше послали справку, в которой говорилось, что больному требуется десять дней полного покоя. В связи с этим выражалась просьба продлить больному отпуск еще на неделю.

Следующей заботой было найти укромное место, где Андре и Мишель могли бы спокойно работать над планами. В этом помог Андре, у одного из родственников которого неподалеку от Парижа был дом.

Здесь они и работали в течение последующих четырех дней. Из соображений безопасности Андре сократил материал до минимума, чтобы в случае обнаружения у него этих бумаг он мог заявить, что это «домашняя работа». Материал состоял из набросков, калек и сокращенных записей, понятных одному Андре. Из всего этого Андре и Мишель должны были составить полный план площадки.

Задача оказалась очень сложной, и они часто заходили в тупик. Несколько раз Андре приходил в отчаяние, но Мишель подбадривал его. Постепенно стал вырисовываться точно выдержанный в масштабе план, который раскрывал весь замысел немцев.

На прямоугольной в плане площадке, занимающей площадь примерно триста пятьдесят на двести метров, размещался целый ряд небольших строений и бетонированных платформ, соединяющихся сетью дорог. Как Мишель заметил раньше, дороги сходились у крупного сооружения в северном углу площадки, то есть в углу, ближайшем к Англии. За этим сооружением тянулась бетонированная полоса, привлекшая его внимание в Боннето-ле-Фобуре и содержавшая, как он всегда считал, разгадку тайны.

Теперь можно было видеть, для чего предназначалась эта бетонированная полоса. Копия синьки, выкраденной Андре, показывала, что полоса служила опорой для наклонной стартовой дорожки — рампы длиной около сорока пяти метров, поднимающейся под углом пятнадцать градусов; на ней были две металлические полосы, очень напоминающие рельсы узкоколейной железной дороги. Так как ось ее, как подтвердил Андре, была направлена на Лондон, не оставалось сомнений в том, что она предназначалась для запуска каких-то снарядов на столицу Англии. Конструкция прямоугольной формы у основания рампы являлась, по-видимому, местом пуска.

Имелась еще одна любопытная деталь, назначение которой оставалось пока неясным. К некоторым строениям примыкали изогнутые секции, которые, если смотреть на них сверху, напоминали лыжу, поставленную набок. Именно поэтому английские летчики позднее стали называть эти площадки «лыжными». Эти сооружения предназначались для хранения самолетов-снарядов, хотя использовались и в качестве убежищ для личного состава при пусках.

С помощью общей схемы и прилагаемых к ней планов эксперт мог воспроизвести весь процесс сборки и пуска самолета-снаряда.

Когда окончательная картина стала ясна, Мишель и Андре чувствовали себя по меньшей мере археологами: из отдельных разрозненных обломков путем терпеливых измерений они воссоздали величественное здание, которому эти обломки некогда принадлежали. Трудно поверить, что они вдвоем, без всякой помощи, раскрыли эту тайну. Мишель был уверен, что в руках у него важнейшие сведения, за которыми охотилась английская разведывательная служба.