Николай Тарианов - Невидимые бои

— Что с вами, Владимир Васильевич? — удивился Борисов. — Какая муха вас укусила?

— Сейчас доложу, товарищ полковник, — возбужденно твердил Кривонос.

Он вывел машину на обочину дороги, свернул в лес, остановился на прелестной лужайке, освещенной ранними лучами осеннего солнца.

— Пройдемся немного, Николай Михайлович, — предложил он. — Сейчас я вам все расскажу.

Улыбаясь, Борисов вышел из машины. Под ногами мягко шуршали тронутые росой первые золотые листья осени. Чудесные запахи леса витали в воздухе, напоенном утренней свежестью. Звонко тенькала синичка. Торопливо выстукивал дятел. Вдалеке раздавался еле слышный шум электрички. Хорошо, невыразимо хорошо было этим утром в осеннем подмосковном лесу.

— Вчера вечером в комитет вызвали уполномоченного угрозыска, представившего на днях в свой МУР интересную докладную записку, — начал Кривонос. — Я читал эту записку вчера утром и уже хотел рассказать о ней вам, когда товарищи, у которых эта записка находится на исполнении, сообщили мне, что вызывают уполномоченного для личной беседы. Видимо, по его докладу будет начато отдельное дело. Чтобы подготовить проект приказа, нужны были некоторые дополнительные детали. Так как вас в это время уже не было, заместитель начальника управления вызвал на встречу меня.

— Кто он, этот уполномоченный?

— Молодой парень, юрист. Окончил Казанский университет. Говорит, когда узнал, что направляют его в Главное управление по охране общественного порядка, чуть не рехнулся от досады. Но оказался умницей. Раскрыл несколько больших дел. Республиканское министерство перевело его в Москву. Теперь он работает в МУРе.

— Неплохая практика для юриста…

— Да, говорит, что теперь он относится к своей работе совсем по-другому. Собирает материал, готовит интересную книгу. Уверен, что с преступностью можно быстро покончить. Очень интересный тип работника. Для буржуазного сыщика-детектива главное — это мэнхант — охота за человеком, совершившим преступление. А наш ищет корни преступности, чтобы оборвать их и уничтожить. Работает вдумчиво. У него есть редкое качество. Помните, Томас Альва Эдиссон сказал о Шекспире: «Как жаль, что он не интересовался техникой… Из него вышел бы великий изобретатель. Ведь Шекспир обладал поразительной способностью проникать в сущность вещей». Этим качеством — пока еще, правда, не очень развитым, — проникать в сущность вещей — обладает, судя по всему, и этот парень.

— Как его фамилия?

— Иванцов. Вадим Иванцов…

— Молодец. Познакомьтесь с ним поближе. Нам нужны люди из такого материала. Ну, так что же он рассказал?

— Сейчас он работает над разоблачением сложной шайки грабителей-интеллигентов. Есть в ней, по его словам, почти талантливые люди, но талант их болезненно искривлен. Есть забулдыги, но есть и такие, за которых стоит бороться. Шайка эта недавно ограбила квартиру композитора Т. Среди награбленного — импортный портативный радиоприемник типа «Зенит».

— Так. И что же?

— В прошлое воскресенье Иванцов вместо отдыха отправился к комиссионному радиомагазину на Смоленской — может быть, попадется что-нибудь. В 12 часов 25 минут к магазину подошел человек, явный иностранец, хотя, как оказалось, он неплохо говорил по-русски. Держит в руках портативный «Зенит». Подошел Иванцов, видит, приемник обшит темно-синей кожей. А тот, что пропал, был черный. Стало быть, ясно — вещь не та. Но Вадиму показалось странным — пришел человек вроде вещь продавать, спрашивают у него цену, а он только головой качает. Минут через пять подошел к нему один — одет тоже во все заграничное. Перебросились они несколькими словами, направились в соседний переулок. Иванцов — за ними. Перешел на противоположную сторону, вошел в подъезд. Подъезд темный, не видно, если из него наблюдать. Этот, что пришел; все оглядывается по сторонам, боится, чтобы его за таким делом не застукали. «Сделка» закончилась молниеносно. Пришедший взял приемник. А «продавец» вынул еще из кармана какой-то темный ящичек, видно к приемнику. Ящичек тоже отдал. И тут же они разошлись — почти разбежались — в разные стороны.

— Как? Разве он не уплатил за приемник деньги? — спросил Борисов.

— В том-то и дело, что это была не продажа, а передача. Деньгами в этой сделке и не пахло.

— Но, может быть, покупатель отдал деньги незаметно?

— Иванцов заснял фильм, Николай Михайлович. К сожалению, на ленте виден только «продавец». Им оказался второй секретарь американского посольства Корбелли. А вот «покупатель» так ни разу и не повернулся лицом к объективу, хотя бы в профиль. Все в стену смотрел.

— Иванцов описал его внешность? Проследил, куда отправился «покупатель»?

— Тут он сделал ошибку — не обратил внимания на то, что деньги не были переданы. Он счел эту подозрительную передачу обыкновенной спекуляцией, на которую так падки иные иностранцы. Поэтому он и решил, что важнее «засечь» «продавца». От магазина тот отправился прямо в посольство на улице Чайковского. А «покупатель» исчез бесследно.

— Та-ак, Владимир Васильевич. Видимо, и у вас есть способность «проникать в сущность вещей». Где сейчас кинолента этого юного дарования?

— В МУРе. Они отпечатают для нас один экземпляр. Я уже договорился.

— Вы сможете раздобыть этот фильм, чтобы я мог его посмотреть?

— Сегодня?

— Сейчас. Как только доберемся до города.

— Смогу. Позвоню Иванцову домой — у меня есть его телефон. Если он дома, он сможет организовать. В МУРе есть воскресный дежурный.

— Ну-с, так вот, уважаемый Владимир Васильевич. Сейчас мы с вами едем к ближайшему телефону. Вы разыскиваете Иванцова, он созванивается с дежурным своего МУРа. Если просмотр организовать можно, тогда вы, рассчитав время, вызываете из управления машину к прокатному пункту. Мы возвращаемся, сдаем наш великолепный «москвич» и едем смотреть иванцовский фильм.

— Но, Николай Михайлович… А как же мотыль? Высохнет ведь.

— Выполняйте, товарищ майор, — с шутливой строгостью ответил Николай Михайлович. — Высыпьте мотыля в аквариум вашего сына.

— Нельзя, Николай Михайлович. И потом — дело ведь, собственно, не в мотыле…

— А в чем?

— В вас. Доктор сказал, что вам надо минимум раз в неделю бывать на воздухе, часов по шесть — восемь кряду. Посмотрим фильм завтра?

— Я сказал: выполняйте, товарищ Владимир Васильевич.

Борисов умел облекать свои приказания в такую форму, на которую просто невозможно было обидеться. Но и не выполнить приказ было нельзя.

Подавив вздох сожаления — пропала рыбалка, — Кривонос направился к «москвичу». Через несколько минут серенькая машина, развернувшись, резво помчалась по шоссе к Москве. Николай Михайлович сосредоточенно молчал, размышляя над чем-то. В багажнике тоскливо погромыхивало пустое ведерко, взятое для рыбы. Уныло шевелились в деревянной коробочке темно-коралловые личинки мотыля. А сотни полторы окуней так и не узнали, что избегнули в тот день самой печальной участи.