Василий Лесников - Пилотируемый космический полет

— Торопись не спеша. А не знаешь — спроси.

Меня заставили под присмотром инструктора тут же два раза снять и одеть парашют. И только после этого инструктор отошел от меня.

Врач, наблюдавший за моими не совсем уверенными действиями, добавил.

— О ручке вытяжного кольца все равно забудешь, если ни разу не прыгал. Поэтому для тебя главное — не бросаться сломя голову к люку, а надежно зацепить карабин вытяжного кольца за трос. В этом случае автомат сам на высоте 1000 метров раскроет парашют. Даже если ты будешь лететь…. Без сознания. Так что учти. Не хочешь камнем лететь вниз — зацепи карабин. Железное правило. — Он помолчал, улыбнулся и добавил. — Впрочем. Твой карабин зацепят за трос в любом случае.

Подошел ко мне и руководитель бригады. Тоже дал свои советы.

— Покрепче затяни лямки, а то при раскрытии парашюта, когда перегрузка на доли секунды достигнет более 10 единиц, можешь на мгновение потерять сознание, и тебя просто вышвырнет из привязной системы парашюта, — он не ограничился словами, а сам лично подтянул лямки моего парашюта. Да так сильно, что мне показалось сначала, что в таком положении я и вздохнуть не смогу. А руководитель усмехнулся. — Вот теперь порядок. Этого ощущения и придерживайся, если придется прыгать.

В этот момент я окончательно понял, что соприкоснулся с очень серьезным делом.

Шум и грохот заполнили салон. Самолет пошел на взлет. Меня предупредили.

— Первую «горку» сиди в кресле. На второй, если все будет нормально по ощущениям, встанешь. Посмотришь работу космонавтов.

Врач добавил.

— Не торопись. Не старайся успеть все. Не резвись. Поспешай медленно.

Согласно кивая всем головой, я и хотел и не хотел выполнять все эти советы. Слишком мало будет «горок», и наблюдать за происходящим лишь в сидячем положении мне не хотелось. Я ведь так ничего и не успею увидеть и прочувствовать. Главное для меня будет упущено.

Меня уже манила к себе эта неизвестность, имя которой «невесомость». Хотелось побыстрее узнать — смогу ли я выдержать хотя бы одну «горку» без использования гигиенического пакета.

И будто угадывая мои мысли, со всех сторон стали сыпаться новые советы.

Кто-то пугнул: «Будешь бегать за пакетом. Никуда не денешься. Мы все через это проходили. Так что заранее попроси у доктора несколько пакетиков про запас, если сам забыл прихватить их из дома».

А я, как назло, хоть и думал взять с собой пакеты, в последний момент совсем о них забыл. Тоже примета не из добрых.

Другие успокаивали: «Не боись. Главное — перетерпеть в начале. Если не расслабишься, потом все будет в норме».

Те, кто уже прошел через подобные полеты, вспоминали, что трудно преодолеть тошноту в первые секунды невесомости. Хотя специалисты и отмечают, что с каждым новым полетом негативные признаки становятся все менее и менее выраженными. Делается оптимистический вывод о том, что можно полностью приспособиться к невесомости. В том числе и в этих сложных условиях быстрого чередования перегрузки и невесомости до десяти, а то и до пятнадцати раз подряд.

Наш самолет резко пошел на разгон, и инструктор, сидевший на ящике, (место в кресле уступил мне) сдвинулся с места и заскользил по матам к хвосту самолета. В доли секунда, однако, он успел среагировать на вводную, и ухватился за боковое крепление.

— Не зевай, — весело засмеялся он.

Я уперся ногами, сопротивляясь какой — то силе, упрямо стягивающей меня с кресла. Уши стало закладывать, но ничего особенного, отличного от обычного взлета самолета, не произошло. Рабочую высоту набрали быстро.

И вот долгожданная команда.

— Приготовиться к невесомости. Через 5 минут работа.

Космонавты быстро сняли парашюты, разделись и бросились к скафандрам, заняли позиции для работы в невесомости. Ждут.

Ждем и мы. Инструкторы и другие члены бригады заняли свои места, откуда можно хорошо контролировать действия космонавтов, и в случае необходимости в любую секунду прийти им на помощь.

Недалеко от меня занял свою позицию оператор служебного телевидения. Вся сегодняшняя тренировка будет снята на пленку, и после полета космонавты будут не раз просматривать видеозапись своих действий, разбирая с инструктором совершенные ошибки, намечая планы их устранения.

Обещанные 5 минут растянулись «до бесконечности», но невесомость так и не наступала. Возникшая была, небольшая перегрузка быстро спала, затем снова возросла и вновь пропала.

Телеоператор не выдержал напряжения, опустил телекамеру, стал разминать руки. Все-таки вес у телекамеры пока существует, а положение, занятое оператором, было удобно только для работы в невесомости.

Взгляды космонавтов и специалистов обращены к руководителю бригады. У него одного имеется связь с экипажем. Но он молчит. Лишь через некоторое время, выслушав какое-то сообщение экипажа, он поднял руку и объявил.

— Прекращаем режим. Всем надеть парашюты. Приготовиться к посадке.

Команда не смутила меня, так как я знал, что такими бывают и тренировочные команды. Меня предупреждали, что в течении полета такие подобная тренировочная команда может последовать в самое неподходящее время, а наш руководитель очень любит такие тренировки. Он считает их полезными для приобретения практических навыков и проверки готовности полетной бригады к действиям, например, в аварийной обстановке.

А мне было интересно. Подумалось даже, что руководитель специально для меня устроил эту тренировку, чтобы показать работу бригады в полной мере. А может быть и меня решил заодно попугать.

Жаль только космонавтов. Они снова мчались в белье к одежде, чтобы облачиться в теплое, и надеть парашюты. Имитировать надевание одежды и парашюта никто и не пытался. Такие шутки дорого могут обойтись исполнителям. Ведь никто не знает, тренировка это или нет. А вдруг это реальная опасность. Ведь за бортом самолета высота 8000 метров и температура минус 40 градусов. Вылетишь полураздетый, а к земле опуститься свежезамороженный экспонат.

Я невольно посмотрел на свои руки, и стал судорожно искать перчатки. Оказалось, что лямки парашюта крепко обхватили не только меня, но и карманы, в которых были мои перчатки. Пришлось быстренько, поглядывая на соседей руководителя, освободиться от привязной системы, достать перчатки, и снова затянуть лямки.

Все молчали, без обычных шуток ожидая прояснения сложившейся ситуации, и на душе стало как то тревожно. Прошла минута, другая. Отбоя, которого мы нетерпеливо ждали, все не было.

Ко мне подошел инструктор-парашютист, проверил мой парашют, еще туже затянул лямки, ничего не сказав, и своими действиями только усилил тревогу.

Через несколько минут, однако, в салоне снова раздались шутки и смех. Тягостная тишина плохо действует на людей, и они стараются преодолеть это состояние.