Василий Лесников - Пилотируемый космический полет

Мною уже отлично различались оттенки разговоров, тональность произносимых людьми тех или иных слов. И вся обстановка вокруг заново открывалась мне во всей ее сложности, неоднозначности, но и ясности, простоте одновременно. Сложности, потому, что выполнялись и тренировались действительно необычные для человека операции. Простоте, потому, что разобравшись в вопросе, понимаешь, что вся трудность заключается не в невесомости, а в психике самого человека, в его умении владеть собой, своими чувствами и, конечно, своим телом.

И как важна здесь роль инструкторов! Великих психологов! Они знаю кого и когда надо доброжелательно и ласково, но без сюсюканья, подбодрить. Над кем надо в меру подтрунить или даже посмеяться, а кому и сердито выговорить за ту или иную ошибку. Они немногословны во время работы. Только добрая улыбка выдает иногда их хорошее настроение, если обучаемый успешно выполняет операции, следуя их советам, и делая при этом неожиданные открытия своих не познанных до сих пор возможностей.

Один из инструкторов подошел к руководителю бригады и сообщил, что кто-то из новичков, готовившихся в космонавты и плохо перенесший невесомость в первом полете, сейчас снова воспользовался гигиеническим пакетом.

— Может быть бесполезно его накатывать? — последовал вопрос.

Руководитель бригады требовал от инструкторов не только информации, но и решений. А решать нужно было, ни много ни мало, судьбу человека.

— Я бы не спешил с выводами, — подумав, твердо произнес инструктор. — Парень борется. И, похоже, может выкарабкаться. Вот так, как он, — и инструктор показал на другого космонавта, который завершив «выход в открытый космос» через люк шлюзовой камеры уже возвращался обратно, стараясь успеть до конца режима полностью войти в камеру, а не повиснуть на обрезе люка. Висеть бы так ему предстояло до следующего режима, а это не очень то приятно. Если кому-нибудь достается такая доля, инструкторы не помогают. Суворовский принцип «Тяжел в ученье, легко в бою» переделан на космический лад и соблюдается неукоснительно. Космонавт должен все ощущения, приятные и неприятные, пропустить через себя, чтобы не было неожиданностей в реальном полете. Там учиться будет уже поздно.

— Поработай здесь, — предложил руководитель инструктору, — а я сам пойду посмотрю, что к чему у новичков.

Он резко оттолкнулся и поплыл в другой конец салона. А я направился к бытовому отсеку транспортного корабля. Там, знакомые по первому полету, командир экипажа и бортинженер отрабатывали действия по аварийной команде «Разгерметизация космического корабля». По этой команде космонавты должны были, помогая друг другу, надеть стартовые скафандры и выполнить ряд действий перед посадкой.

Сложно выполнить эту операцию на земле, еще сложнее в невесомости. Тут все, что космонавт сложит, тотчас расползается как живо, если не закрепить на положенном месте. И без помощи товарища космонавту просто не обойтись. При этом, в невесомости, чтобы выполнить простейшую работу руками, необходимо надежно закрепиться за что-то ногами или привязать свое тело к опоре.

На миг мне представилась реальная обстановка действительно опасной ситуации на орбите. Тот, кто наденет скафандр первым, имеет больше шансов выжить. И уже на земле бортинженер, который завершает надевание скафандра после командира, фактически готовит себя к возможному самопожертвованию на орбите. Однако среди космонавтов разговоры об этом не ведутся. Они не в чести. О подобных случаях говорится как об осознанной необходимости. Лучше подготовленный к управлению кораблем космонавт, должен быть готовым к работе первым. И понимание этого на деле гарантирует то, что и на орбите все будет происходить точно так же, как это тренируют на земле. Спасение заложено в точном и надежном следовании разработанной методике действий. И потому отрабатывают ее до мелочей, до автоматизма, увеличивая тем самым вероятность своей безопасности в реальном космическом полете.

Надевание скафандров в бытовом отсеке завершилось с окончанием очередной «горки», и сопровождалось многократным смехом как самих космонавтов, так и специалистов. Не слушались скафандры неопытных рук космонавтов. Даже в четыре руки они не успевали с первой попытки заправить все веревочки, шнурочки и другие детали внутрь скафандров, чтобы успеть закрыть все замки. Что-то обязательно успевало выскользнуть обратно. Руки космонавтов бросались в погоню, а в это время начинали расползаться в стороны другие элементы скафандра. Сопровождаемая веселыми шутками и сердитыми комментариями первая попытка одевания прошла весело, но заняла слишком много времени.

В короткий перерыв между горками инструкторы тщательно разобрали действия каждого космонавта. Вторая попытка шла уже быстрее. Норматив был даже перевыполнен.

Кто-то тронул меня за плечо.

— Как самочувствие? — Рядом стоял врач.

— Нормально, — обрадовался я новой возможности пооткровенничать, и выслушать очередную похвалу.

— Молодец, — врач пристально посмотрел мне в лицо, потом перевел взгляд к креслам. — Трудный у нас сегодня полет. Даже оператору стало плохо. Не одну сотню раз уже летал, а сегодня скрутило.

Я помнил слова руководителя бригады перед вторым полетом, и все же эти слова показались мне шуткой. Я решил сам посмотреть на коллегу, и мы вместе с врачом подошли к оператору.

Сомнений не было. Бледное, осунувшееся лицо, измученный взгляд. И этот чертов гигиенический пакет в руках.

— Таблетку дать? — поинтересовался врач.

— Нет, — помахал рукой оператор и, закрыв глаза, замер в кресле, весь уйдя в борьбу со своими ощущениями.

До конца полета оставалось еще полчаса, которые для оператора, наверное, будут казаться часами.

Я уже повернулся, чтобы уйти, но он открыл глаза, остановил меня.

— Ничего не хочу. Только бы побыстрей на землю! И невесомость понял, кажется, только сейчас. Ты не пиши о ней красиво. Она злая, — и оператор снова закрыл глаза.

А мне подумалось. Как же трудно космонавтам жить на орбите в постоянном ожидании того известного нехорошего состояния, или того же вообще неизвестного, не познанного никем! Ведь никто не знает, когда это произойдет. Быть готовым к неожиданностям нужно в любой момент времени. Таково первейшее требование к космонавтам. Уверенность, это прекрасно. Но она может перерасти в самоуверенность, и потому доля сомнения помогает не расслабляться, быть в постоянной готовности к встрече с неизвестным, чужим, даже враждебным.

А влияние невесомости на человека и сейчас до конца, до глубины не выяснено. Хотя многое об этом уже известно.

Медики говорят, что перераспределение крови в организме при наступлении невесомости вредно влияет на человеческий организм. Особенно остро это проявляется в первые дни пребывания в невесомости. Именно тогда, когда члены экипажа должны выполнять большой объем высокоточной и физической работы, чтобы привести системы корабля и станции в рабочее положение.