Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 5. Простонародные обряды
- Название:Быт русского народа. Часть 5. Простонародные обряды
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 5. Простонародные обряды краткое содержание
Весьма жаль, что многие из наших с большими способностями литераторов уклонялись от своей народности; заменяли русские выражения иностранными и подражали слепо чужеземному. Старинные народные и нынешние песни убеждают нас, что можно писать без слепого подражания к другим народам. Какая сила и простота чувствований сохранились во многих наших песнях! Какой в них стройный звук и какая невыразимая приятность в оборотах и мыслях! Потому что все излито из сердца, без вымысла, натяжки и раболепной переимчивости. В них все трогает нас, потому что оно близко к нашим мыслям; потому что все это наше, русское, неподдельное; все проникнуто любовью к родине, отечеству.
В середине XIX в. вышла и почти сразу же стала библиографической редкостью книга известного ученого А.В.Терещенко «Быт русского народа» — первая попытка в России научной разработки этнографического материала. Однако до сих пор она не переиздана, хотя в свое время ею зачитывались и специалисты, и простолюдины.
Семь частей, составляющих это произведение, превосходят многие известные сочинения на аналогичную тему обстоятельностью изложения и объемом, но при этом изящно написаны и доступны восприятию любого, даже самого неискушенного любителя русской старины.
В середине XIX века вышла и почти сразу же стала библиографической редкостью книга известного ученого А. В. Терещенко «Быт русского народа» — первая попытка в России научной разработки этнографического материала. В свое время ею зачитывались и специалисты, и простолюдины.
В настоящее издание вошли часть четвертая этого труда, посвященная играм (забавам, хороводам), и часть пятая, рассказывающая о простонародных обрядах, таких, как встреча Весны-красны, празднование Красной горки, Ивана Купалы, о том, как справляли обжинки, братчины, Радуницу, как отмечали бабье лето.
Печатается по оригиналу 1847–1848 годов.
Быт русского народа. Часть 5. Простонародные обряды - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Посиделочные вечера, заронив искру любви в молодые и неопытные сердца, были отравой для жизни. Семейная гордость, разряды и происхождения знатных родов были весьма часто, как и ныне, могилою для любящих.
В Белоруссии вечерние собрания, начинающиеся с Покрова дня и продолжающиеся до Пасхи, называются суп-ретками. Девушки собираются в наемную избу, чтобы прясть, шить, веселиться и петь. Сюда сходятся парни и высматривают себе невест. Молодые обоего пола проводят время в пении и играх, а парни угощают девушек разными лакомствами.
В дожинки же или весенние вечера собираются также парни и девушки и проводят время уже не в душной избе, но под открытым небом. Тут никакой не занимаются работою, но одними забавами и играми, пением песен и пляскою под музыку. На дожинки нередко собираются пожилые, чтобы полюбоваться юной резвостию; молодые женщины приходят украдкой, чтобы повеселиться и погоревать о своей неволе.
С посиделками совершенно сходны малороссийские досвитки, кои потому так названы, что в это время молодые люди проводят всю ночь до свита (до рассвета) в забавах, играх и пении. Сначала сходятся девушки в одну определенную ими хату и в ожидании прихода парубков занимаются пряжею, шитьем, поют песни, которые служат знаком, что они давно собрались и сидят за работою. Хата бывает освещена обыкновенными свечами или каганцами [56]. На до-свитки приносят разные с обеих сторон лакомства, в числе коих любимые суть: насимячко, сушеные семена из гарбузов (тыкв), сонишник (подсолнечник), каленые орехи, маковики, медовые коржи, маслянники, бублики (баранки) и пр. Дивчата сначала ничего не хотят принимать от парубков, так уж, по своей привычке. Когда разговорятся и веселость начнет одушевлять всех, тогда они с удовольствием принимают от них лакомства и знакомятся. Досвитки начинаются с осени и продолжаются до Великого поста.
По наступлении благоухающей весны начинаются вечерницы, которые продолжаются до лета и потом возобновляются в теплые осенние дни. Название вечерниц происходит от вечерних собраний. Девушки и мужчины собираются около хаты и проводят вечера, часто и целую ночь, в играх и забавах: бегают взапуски, играют в жгут, составляют хороводы, танцуют, поют под скрипку или дудку. Все молодые принимают участие в этих увеселениях, а парубки, избирающие себе невест, женихаются с ними (ухаживают за ними). Довольно замечательно, что на вечерницах молодые обоего пола допускают себе вольность целовать друг друга, обниматься, резвиться и спать вместе, и никогда не доходило до бесславия. Преступивший правила чести подвергался изгнанию из общества, но нарушивший священные обеты любви преследовался всеми. Горе и той, которая, отдавшись своему милому, скрывала его преступление. Громада (мирское сходбище) если узнавала о появлении от нее на свет нового существа, то вызывала виновную мать на базар и допрашивала об имени скрытого ею отца, потом принуждала преступного жениться на обольщенной им. Если виновная не открывала своего обольстителя, то ей надевали на голову с шумом и насмешливым криком хомут, очипок (чепец) и обрезали косу, и с того времени она не смела появиться в общество своих подруг, вести с ними прежнюю дружбу — она принадлежала уже к гульливым. Немногие девушки переживали свое бесчестие.
Каждая девушка имела на вечерницах своего милого, и каждая шла сюда для того, чтобы с ним пожартовать (провести время в забавах), понежиться и слышать от него сладостные повторения в любви. Кто любил свою коханую и потом оставлял ее, тот навлекал на себя неукротимый ее гнев. Мстительная ревность изобретала все способы к наказанию неверного. Не довольствуясь его посрамлением, она часто прибегала к самым преступным мерам: готовила из ядовитых растений отраву и опаивала его. Рассказы о таких поступках оправдываются самими песнями. Ни одна из русских песен этого рода не отличается такою силою воли, пламенностью и чувством исступленной ревности, как малороссийские, которые большею частью сочинялись парубками после несчастного события на вечерницах. Напев их грустный, происшествие трогательное и печальное, конец — приготовленная смерть. Вот примеры:
Не ходы, Грыцю, на вечерныцю,
Бо на вечерницах дивки чаровницы,
Бо на вечерницах дивки чаровницы!
Одна дивчина чорнобрывая,
То чаровныця справедливая;
То чаровныця справедливая!
В недилю рано зилля копала,
А в понедилок перемывала.
А в понедилок перемывала!
Прийшов вивторок, зилля зварыла,
В середу рано Грыця отруила!
В середу рано Грыцу отруила!
Прийшов же четверг, Гр'ыценько умер,
А в пятныцю Грыця поховали,
А в пятныцю Гриця поховали,
А в субботу отпоминали!
А, отпоминавши, усим заказали:
Щоб того Грыця не вспоминали.
В недилю рано маты дочку била:
Но що ты, суко, Грыця отруила?
На що ты, суко, Грыця отруила?
Ой, маты, маты! Жалю не мае,
Не хай же Грыценько двох не кохае!
Не хай же Грыценько двох не кохае!
Не хай не буде ни той, ни мени:
Не хай достанется сырой земли.
От се тоби, Грыцю, я так зробила,
Що через тебе мене маты била!
То через тебе мене маты била!
От се тоби, Грицю, такая заплата:
3 чоторых дощок темная хата!
3 чоторых дощок темная хата!
Рано пораненьку ихали козакы,
И того Грыця вспоминали,
И того Грыця вспоминали!
Ой, Грыцю, Грыцю, преславный козаче!
За тобою, Грыцю, дивчина плаче!
За тобою, Грыцю, дивчина плаче!
Тая дивка чорнобрыва,
Котора Грыця причаровила.
Тоска девушки по своем милом чернобривом, который не подает никакой о себе весточки. Она плачет, и только ей легче, как поплачет; она полетела бы к нему, но нет у нее крыльев, а он не возвращается. Горюет, сохнет и умирает с каждым часом. Напев песни чрезвычайно жалобный:
Виют витры, виют буйный,
Аж деревья гнуця!
Ой, як болит мое сердце,
Самы слезы льюця.
Трачу лита в лютом гори
И кинця не бачу.
Тилько мени легче стане,
Як тришки поплачу!
Не поможут слезы счасцью,
Сердцю легче буде!
Кто счастлив був хоть часочек,
Повик не забуде!
Есть же люди, що й моей
Завидуют доли!
Чи счастлива та былинка,
Що росте у поли?
Ой, у поли на песочку
Без росы на сонци!
Тяжко жити без милого
На чужий сторонци.
Без милого доли нема,
Стане свит тюрьмою;
Без милого счастья нема,
Нема и покою!
Де ты милый, чернобривый?
Де ты? Отзовися!
Як без тебе я горюю,
Прийды, подывися.
До кого я пригорнуся,
И кто приголубыт?
Коли нема того тута,
Який мене любыт.
Политила б я до тебе,
Да крылиц не маю!
Сохну, чахну я без тебе
Всякий час умираю!
Верность двух любовников.
Веселый напев:
Дивчино кохана, здорова була!
Чи ще ж ты мене не забула?
Приихав до тебе — Бог тебе знае!
Чи твое серденько мене кохае?
Козаче коханый, чого ты пытаешь?
Скорий, козаче, в могили буду,
Неж тебе серденько позабуду!
Спасыбо, дивчино, за добре слово.
А може ты любишь кого другого?
Коли правдива мовонька твоя,
Так будешь, серденько, навик моя!
Ты добре те знаешь, що я сырота;
Ни маю я срибра, ни маю золота,
Опричь той любови, що к тоби я маю.
Я всим убога — того ни таю!
Не треби мени золота, я сам придбаю,
Треба мени дивчины, що я кохаю!
Ходымо до церкви, звяжемо рукы,
Нехай у нас не буде на сердци муки!
Печальные напевы в следующих песнях:
Сидыт голубь на березы,
Голубка на вишни.
Скажи сердце мени правду:
Що маешь на мысли?
Ой, яж тоби прысягала
Любиты, як душу:
Теперь мене покидаешь,
Я плакаты мусу!
Будь счастлив за тою,
Которую кохаешь;
А над мене вирнийшей
На свити не найдешь.
Буду Бога я просыты,
Щоб ты був щастливый:
Чи зо мною, чи з другою,
Повик мени, милый!
Як не захочешь, сердце мое,
Вирным буты;
То дай мени таке зилле,
Щоб тебе забуты!
Есть у мене таке зилле,
Близько перелазу;
Як дам тоби напитыся,
Забудешь вид разу!
Буду питы через силу,
Ни капли не пущу;
Хиба тебе забуду,
Як очы заплющу!
Ой, ходыв чумак у Карась-базар,
Та чорною хусточкою голову звязав.
Ой, ходыв же вин сим лит на Дону,
Та не було пригодоньки ему на роду.
Стала пригода з Дону идучи,
У чистым поли при дорози волив пасучи.
Ой, пас чумак, пас, да впас и лежит.
Ни хтож его не спытае: що у его болит?
Болит у его сердце, голова,
Сеж у того чумаченька, що роду не ма.
Прийшов до его товарищ его,
Бере его за рученьку, жалкуе его.
Товарищу мий! Жалкуешь мене.
Бериж мои волы й возы, поховай мене.
Да скидай кожух, надивай жупан.
Волыж мои сиринькии, сеж буде вам пан.
Ой, у Киеви зазвонили в дзвин,
Сеж по тому чумакови, що ходыв на Дин.
Ой, у Киеви зазвонили в два,
Сеж по тому чумакови, що роду нема.
Ой, по горам снигы лежат,
По долинам воды стоят,
А по шляхам макы цвитут.
То не макы цвитут,
То не макы, а чумакы:
Воны з Крыму идут,
Рыбу везут. Маты сына вызнавала,
Та не взнала, выкликала: —
Иды, мий сынку, до домоньку!
Змыю тоби головоньку.
— Измый, моя ненько, сама соби,
Або моий ридный сестры.
Мене змыют дрибни дожчи,
Розчешут густы терны,
Розчешут густы терны,
Розкудрют буйны витры,
А рознесут кости, — чорны вороны.
Чи се тая крыниченька,
Що я воду пыв?
Чи се тая дивчинонька,
Що люблю и любыв?
Ой, жаль мени буде,
Возьмут люды,
Недоля моя!
Чи сеж тая крыниченька,
Що голубь купався?
Чи се тая дивчинонька,
Що я женихався?
Интервал:
Закладка:
