Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 6

В белой и чермной России семик называется сёмуха.

В Богемии и по введении христианской веры долго существовали священные дубравы, куда в день семика ходил народ совершать разные жертвоприношения. Герцог Брячислав уничтожил эти обряды в 1093 г. От суеверного обычая осталось семицкое празднество, в которое девушки ходят собирать по рощам и полям цветочки, из коих плетут венки. То же самое сохранилось в Малороссии и Великороссии. В наше время там носят при пении зеленые ветви деревьев, вьют венки, гадают на лужайках, в рощах и при водах.

Ношение деревьев сопровождалось у древних эллинов особыми празднествами. В Сицилии и других городах Греции праздновали цветоносие, древо-ношение в честь богини Прозерпины; носили зеленые деревья и масличные ветви и вили венки из колосьев в честь солнца. У римлян было торжество в честь месяца мая, матери Меркурия. Их майское дерево (arbor majalis) соответствует нашей семицкой березе.

Рощи и дубравы у всех восточных народов, равно у греков и римлян, служили заветными местами для совершения обрядов. Германцы и славяне под покровом дремучих лесов отправляли свои таинственные обряды. Не довольствуясь заветными рощами, они имели священные деревья на полях, дорогах, между селениями и рубежами. Кому не известны мрачные, таинственные дубравы суровых друидов. У них дуб более всего почитался, потом липа: отрезать от них ветку или отломить сучок считалось святотатством. У германцев производились еще суды и жертвоприношения под липою [81]. У поруссов или древних пруссов зажигались огни под липою в честь Лиго, бога веселия и весны. У литовцев липа посвящалась богине Лайлю. Западные славяне посвящали ясень верховному своему богу.

Веселые хороводы на семик, составляемые из молодых людей обоего пола, увеличивали общее веселие прелестью зелени, цветущими душистыми деревьями и свежестью бальзамического воздуха. Остатки забав сохранились в играх и шутках не только северных народов, но в Германии и Великобритании. Немецкий праздник венков перед Троицыным днем похож на семик. На нем действующим лицом бывал царь садов или зеленый человек. В одну из рощ собиралась веселая толпа, веселилась и пировала: за пиром употребляли преимущественно яйца, потом обвивали одного из охотников зеленью, листьями и деревьями и выводили его из рощи. Пляски и песни сопровождали зеленого человека.

Семицкие песни, в коих воспеваются липа и береза, напоминают остатки языческих обрядов. Украшение же венками есть также остаток обычаев древнего мира. Греческие и римские жрецы надевали на голову венки при жертвоприношениях, деланные из тех деревьев, которые посвящались божествам. Отсюда вошло в обычай увенчивать дубовыми венками знаменитых людей, украшать их на олимпийских играх за победы, гражданские добродетели и успехи в художествах и после смерти осыпать памятники, гробы и могилы цветами и плетеными венками. За великие дела равняли людей с божествами, почему и не удивительно, что увенчанные таким образом заслуги пережили отдаленное потомство и украсили страницы бытописания незабвенными именами. Сон и смерть представлялись у греков в венках, потому что они означали награду неувядаемой славы. Увенчанный лаврами муж почитался сверхъестественным существом.

Семик при всех местных разнообразиях у нас во всеобщем употреблении. Он только в Сибири называется Тюлъпою, вероятно оттого, что на празднество собирались толпами. В Польше он называется стадо [82], которое производят от глагола стадиться, собираться в толпу.

Празднование семика производится с незапамятных времен, и для удовольствия на этот раз избирают преимущественно рощи, леса, речные и озерные места. В рощах и лесах завивают девушки венки и потом пускают их на воду с загадываниями, наблюдая, как они плывут и как двигаются по воде. Эти приметы ведут впоследствии к бесконечным толкованиям. Тут старухи или особые разгадчицы — ворожеи, пользующие особою доверенностью, объясняют девушкам значение венков.

Прежде в семик совершался обычай погребения и поминовения умерших в убогих домах. В Малороссии повторяется еще этот обычай на Фоминой неделе, в субботу, которая называется еще родительскою, или поминальною, субботою. Народ собирается на могилы своих родных в нарядном одеянии, с разными съестными припасами: пирогами, жарким, пасхою (кулич), крашеными яйцами и с водкою. Священники справляют службу за упокой, и по окончании панихид каждый идет к могиле своего родственника. Тут начинают охать и плакать, вспоминая об усопших; поплакав немножко, расстилают на могиле белое полотно и раскладывают съестное. Старший в семействе наливает рюмку водки и потчует всех званых; затем предлагает им чего-нибудь покушать; спустя несколько времени он опять потчует и советует кушать, чтобы ничего не оставалось, иначе покойники останутся недовольными. По прошествии нескольких минут он снова подает по чарке водки и потом опять. Это делается для того, чтобы залить горе. Когда довольно подгуляют, начинают вой и плач. Тогда опять подносится вино, чтобы забыть горе. Когда же позабудется горе, начинается между поминающими суждение о любви или неприязненности некоторых из покойников, и в последнем случае часто доходит до ссоры. Тогда и покойники не рады сердобольным этим воспоминаниям о них. Однако этот обычай существует везде в России — на Фоминой неделе и в поминальную субботу все на кладбищах. Кто не видел разнообразных представлений в это время! В больших городах они выказываются более, а в столицах в обширнейшем размере. На Волковском и Смоленском кладбищах в Петербурге какие не происходят действия! Если бы поминания оканчивались одним плачем, а то доходит до того, что сами поминающие делаются полумертвыми от чрезмерного заливания горя по усопшим.

Поминовение мертвых на могилах есть остаток древней тризны, или стравы.

В прежние времена отправлялись погребения и поминовения по убитым или скоропостижно умершим в убогих домах; таковые покойники назывались убогими. Всякий приходил в убогий или скудельничий дом, чтобы отыскать без вести пропавшего и, если его находил, то брал и погребал торжественно на особых местах и обсаживал могилу деревьями, отчего сии места превращались в рощи. В скудельницу доставлялись все поднятые на улицах и дорогах мертвые трупы. Обряд погребения и поминовения погибших без вести совершали еще перед Вселенскою Троицкою субботою [83].

Время много изменило народные обыкновения. Семик сделался ныне веселым хороводным гуляньем, но деревенские обитатели удержали некоторые обряды древнего поверья. Семик почитается в России честным семиком, одним из лучших весенних праздников; за ним считается Троицын день и, наконец, купальница [84]. В Московской, Владимирской и Рязанской губерн. сгибают молодые плакучие березы, вьют из них венки и кумятся через венки (целуются), говоря: