Александр Терещенко - Быт русского народа. Часть 6

День св. Власия празднуется церковью февраля 11 [14].

В Ростове (Ярославской губернии) стоял истукан до начала XII века в честь Власа. Он так же почитался там, как в Новгороде: приносили ему в жертву масло, которое поныне в некоторых уездах Новгородской губернии называется волосным и болотным.

По всей России и Малороссии день Власия есть земледельческий праздник, как св. муч. Фрола и Лавра (августа 18), которые также считаются покровителями домашнего скота; им служат обедни и окропляют скот св. водою. В Орловской губернии поселяне приносят в церковь печеный хлеб, который достается потом священнику, и сгоняют всех своих лошадей к церкви. Священник, отслужив обедню, окропляет всех освященной водою. В Калужской губернии съезжаются крестьяне в престольный праздник этих мучеников верхами к церкви и, отслужив молебен с окроплением, купают лошадей и завивают им гривы.

В день св. Власия хозяева входят в хлевы и окропляют крещенской водою: рогатый скот, овец, лошадей и даже кур; ставят по углам прутики освященной вербы, курят ладаном, думая изгнать нечистую силу и предохранить скот от падежа. Если захворает у крестьянина скот, то он приносит в хлев икону св. Власия и служит молебен, а когда украдут лошадь, тогда заступникам Фролу и Лавру. Богатые хозяева приглашают на дом священника в праздник св. Власия, чтобы отслужить молебен и окропить скот св. водою. Такой точно ведется обычай в Малороссии, только с большею расточительностью. Там думают, что в это время вулколаки (оборотни), обращающиеся в собак и черных кошек, сосут молоко у коров, кобыл и овец; наводят падеж на рогатый скот и душат лошадей. Чтобы избавиться от этого несчастия, пригоняют скот и лошадей к церкви; священник служит молебен и окропляет св. водою. По совершении молебна начинается пир. Подают пироги с маслом, вареное и печеное; пастухи угощаются усерднее пред иными. У других есть верование, что нечистой силе противостоит домовой, который, если любит хозяина, носит его лошадям корм из соседних сеновалов. Если не любит, то ездит на лошадях, мучит и отнимает у них корм. Это делается между орловскими жителями. Иные утверждают, что видели домового, который несколько похож на дьявола, и что порой он бывает добрый и злой. Рассказывают еще друг другу, как домовой таскает корм лошадям, завивает им хвосты и гривы; как щиплет домашних животных и птицу и беспокоит хозяина дома, если он не любим им. В этом случае он стаскивает его с постели, телеги и саней или раскрывает его во время сна. Хозяин, видя, что домовой не любит его, спрашивает: к добру ли это, или к худу? Домовой отвечает ему только ночью, прежним беспокойством. Это значит, что он выживает его из дома. Чтобы прекратить беспорядки домового, прибегают к молебнам, окроплению св. водою по всем углам дома и двора; в иных местах заводят в дом показчика медведя и просят его об изгнании домового. Показчик приступает к делу с заговорами. Сперва он водит медведя по всем углам двора и дома; потом стрижет с него несколько шерсти, зажигает ее и обкуривает весь дом. Наконец, водит медведя по спине того, кого беспокоит домовой [15].

В Малороссии совершалось следующее языческое обыкновение. Когда созревал хлеб, тогда женщины отправлялись с песнями в поле, и одна из них, взяв в горсть колосья, завивала их узлом. Прочие пели хороводную песню на завитье венков, а потом возвращались домой с прежним пением. Это делалось в том предположении, чтобы рука лиходея и колдуна не могла испортить хлеб. В Ракульском приходе (в г. Вельске Вологодской губернии) стоит среди леса церковь во имя св. Власия, построенная по тому случаю, что там явилась икона св. Власия января 19. Поселяне съезжаются сюда праздновать и молиться <���ему> как заступнику скотов. Священник, отпев храмовую обедню, служит потом общий молебен, а частные для тех хозяев, которые с поклоном кладут перед образом св. Власия коровьего масла по нескольку фунтов, так что набирается несколько пудов. Часть масла отдается священнику с причтом, а остальная поступает в пользу церкви.

На многих старинных иконах мне случалось видеть св. Власия сидящим на коне; вокруг святого были лошади, а вдали зеленое поле. Он представлен здесь сберегателем лошадей; мученик написан сухощавым и с длинным лицом.

В некоторых местах во время падежа скота прибегают к опахиванию. Оно состоит в том, что знахари шепчут над больным скотом разные заговоры и потом окуривают его сокровенной травою. Если это не помогает, то вбивают заколдованный кол посреди загона; если и это не помогает, то обращаются к Богу и служат молебны. Так все делается у несчастных суеверов. Сначала прибегает человек к ворожеям и знахарям; потом, вспомнив Бога, как бы не зная Его прежде, устремляется к Нему со слезами. Не всегда ли следует обращаться к Нему?

В других местах падеж скота, называемый коровьею смертью, сопровождается изгнанием с особыми действиями. Женщины, собравшись в деревне, дают знать, чтобы в то время никто из мужчин не смел показываться на улице. Тогда одна из молодых девок берет образ св. Власия и начинает ход около деревни; за девкою идут в чинном порядке женщины. В первом ряду идут женщины с вениками, пучками соломы и сена; во втором едет старая женщина на помеле, в одной рубахе, с распущенными волосами: ее окружают бабы и пожилые девки с ухватами и кочергами; в третьем ряду бьют в сковороды с исступленным криком, пляшут и вертятся. Старухи с зажженными лучинами окружают обнаженную вдову, которая в то время <���находится> с хомутом на шее, и запряженную в соху старуху, при коей находятся незазорные девки с серпами и косами; обкуривают их разными знахарскими травами и опахивают вокруг деревни три раза с запряженной в сохе старухою. В то время машут на перекрестках серпами и косами, думая этим действием пересечь путь коровьей смерти. Неистовая толпа останавливается перед каждым двором и стучит в ворота при страшном треске и звоне, производимом от удара в заслонки, сковороды и горшки; бешено ревут и кричат: «Аи! аи! секи, руби смерть коровью; аи! аи! секи, руби. Вот она: аи! аи!» Если при их крике выскочит от испуга собака или кошка, то им смерть неизбежная. По совершении опахивания крепко верят, что коровья смерть не воротится.

Другой обряд, похожий на коровью смерть, совершается во время сильных повальных болезней. Женщины и девки выносят в полдень назем за село или за деревню и складывают его в кучу с двух противоположных селению концов, а потом зажигают в полночь. К одной зажженной куче, в белых рубахах и с распущенными волосами, везут девки соху, а одна девка несет за ними образ. К другой куче несут женщины в черных юбках и грязных рубахах черного петуха. Пришедши к месту, они обносят петуха вокруг кучи три раза. Потом одна женщина, схватив петуха, бежит с ним на противоположный конец селения, и в то время забегает она к каждому дому; остальные женщины бегут за нею и кричат: «а, аи! ату! згинь, пропади, черная немочь!» [16]Добежавши до конца селения, она бросает петуха в тлеющий назем. Девки бросают сухие листья и хворост; потом, схватясь за руки, они скачут вокруг огня, приговаривая: «Сгинь! сгинь! пропади, черная немочь!» По сожжении петуха впрягаются женщины в соху, а девки, неся перед ними образ, опахивают им селение три раза. Иные делают еще иначе. Вечером сгоняют внезапно весь скот на один двор и окружают особой стражею. С рассветом сами хозяева должны разбирать свой скот, выпуская осторожно по одной корове со двора. Если останется одна лишняя корова, то это уж ничья: это и есть моровая или коровья смерть. Ее немедленно взваливают на поленницу и сжигают живьем.