В. Сергеев - Ижевск в огне гражданской войны 1917-1918

Эта активность, которую проявляли красные отряды со стороны Сарапула, Гольян и Агрыз, не давала покоя белым.

Белогвардейские главари, чувствуя, что им долго продержаться не удастся, спешили расправиться с попавшими в их руки коммунистами. Но зная, что такая расправа не встретит со стороны рабочих одобрения, они старались найти хоть какую нибудь зацепку чтобы оправдать перед рабочими свои зверские расправы. На собрании рабочих чугунно-литейной мастерской, где работал до Октябрьской революции военный комиссар т. Лихвинцев и где состав рабочих (человек 50–60) был наиболее политически отсталым, при том имел значительную прослойку деревенских кулаков, поступивших на завод во время войны, белогвардейцам удалось провести резолюцию, требующую наказания т. Лихвинцеву. При чем в резолюции, редактированной белогвардейцами, — это постановление имело такой смысл, что рабочие, якобы, требуют смертной казни.

Первыми жертвами пьяного офицерства пали 8 товарищей: коммунисты Лихвинцев, В. Жечев, (раненый 8 авг. и находившийся в больнице на излечении), В. Михайлов, Папельмейстер, Ульянов, Самлер, и максималисты Посаженникова и Боталов. Всех этих товарищей белогвардейцы изрубили шашками. В этой зверской расправе особенно отличался Солдатов.

13-го августа на митинге у здания Совета, созванного тревожным гудком ввиду наступления отряда коммунистов по Гольянскому тракту, Солдатов об‘явил, что «главари» большевиков и максималистов казнены.

Солдатов выдвигал этот факт, как угрозу для тех, кто осмелится сделать попытку не подчиниться власти офицерства. Терроризирование рабочих, начавшееся с этого момента, было излюбленным методом белогвардейцев на протяжении всех месяцев их власти в Ижевске.

Соглашательский Совет Рабочих Депутатов, под давлением рабочей массы, через два дня после митинга вынужден был поставить этот вопрос на своем заседании и принять резолюцию против смертной казни. В резолюции совершенно не упоминается факт казни 8-ми товарищей, а говорится лишь о постановлении рабочих чугунно-литейной мастерской. Этим фокусом

меньшевистско-эсеровский Совет хотел отвлечь внимание рабочих от главного — наличия в Ижевске диктатуры офицерства с ее зверской расправой над революционными рабочими и направить его на резолюцию рабочих чугунно-литейной мастерской, как выражающей отношение рабочих к вопросу о смертной казни.

Резолюция Совета была помещена в газете «Ижевский защитник». Приводим ее полностью.

«Заслушав постановление рабочих чугунно-литейной мастерской с требованием расстрела бывшего военного комиссара г. Ижевска Лихвинцева и принимая во внимание, что российская демократия всегда стояла за отмену смертной казни, а Совет состоит из сынов этой демократии, Ижевский Совет Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов единогласно постановил, что он не может одобрить постановление рабочих чугунно-литейной мастерской о расстреле Лихвинцева, о чем и довести до сведения этой мастерской и оповестить об этом всех товарищей рабочих, фронтовиков, крестьян и всех граждан г. Ижевска. В Ижевске не должно быть и речи о смертной казни и расстрелах, которые применялись только царскими сатрапами и большевистскими насильниками народной воли. Долой смертную казнь!

Ижевский Совет Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов».

Это был единственный «протест» со стороны Совета против расправы над коммунистами. За короткое время (сентябрь-октябрь) значительная часть рабочих была мобилизована на фронт. Остающиеся на работе в заводе, со дня на день ждали мобилизации и были терроризованы. Нажима со стороны рабочих на Совет уже никакого не было. Верхушка же меньшевиков и эсеров была заодно с контрреволюционным офицерством.

Таким образом, руки контрреволюционной банды были развязаны и зверские расправы, над попадающими в руки белых революционных рабочих, творились беспрепятственно.

После переворота положение рабочих значительно ухудшилось. Вместо ожидаемого подвоза хлеба на базар в неограниченном количестве, рабочим приходилось теперь самим ехать в деревню и покупать хлеб у кулака по вздутым ценам. В каждом квартале избирались квартальные, которые по распоряжению белогвардейской власти обязаны были, на собранные у населения деньги, покупать в деревне хлеб и доставлять его по квартирам. Это было сопряжено с громадными трудностями, лишними накладными расходами и не давало желательного результата. К тому же белогвардейская власть, испытывая финансовые затруднения, жалование рабочим выдавала очень не аккуратно. Промышленных же товаров вовсе не было. Все это заметно сказывалось на настроении рабочих. Только палочная дисциплина поддерживала «народную власть». При поддержке меньшевиков и эсеров была проведена мобилизация всего мужского населения от 18 до 45 летнего возраста. Особо назначенные квартальные ходили по квартирам рабочих и выгоняли каждого взрослого мужчину и 18 летнего юнца на фронт. По спинам рабочих, с благословения тех же меньшевиков и эсеров, начала ходить нагайка. Пороли тех, кто был заподозрен в стремлении уклониться от мобилизации. На улицах ловили прохожих и уводили в штаб армии, а оттуда гнали на фронт. Всякая попытка уклониться от выполнения распоряжений белогвардейской власти расценивалась как большевистский поступок, влекущий за собою тюрьму, зверские пытки — вплоть до расстрела. Доказательств в таких случаях не требовалось. Достаточно было одного подозрения или злостного наговора, как «виновный» тот час же оказывался за решеткой. В августе месяце белогвардейцы расширили свои «владения» верст на 60 в радиусе вокруг Ижевска. Занят был Воткинск и Сарапул. Кулаки и торговцы, в занятых белыми волостях, распоясались и чинили зверскую расправу с беднотой, особенно с членами комитетов бедноты, помогавших Советской власти отбирать спрятанные излишки хлеба у кулаков. Арестные помещения в Ижевске переполнились крестьянскими коммунистами и беспартийными, стоящими за Советскую власть. Взрослое население деревень было мобилизовано и поставлено под ружье. Весь район Ижевска превратился в сплошной военный лагерь. Но несмотря на разгул нагайки, по мобилизации многие не явились. Поэтому в дополнение к нагайкам велась самая усиленная агитация. Все зверства, которые только можно было выдумать, приписывались большевикам. «Ижевский защитник» и белогвардейские сводки изобиловали сообщениями: о целых деревнях, вырезанных большевиками, о насилиях над женщинами, истязании пленных и т. д. Такие же зверства, по сообщению белогвардейцев замышлялись большевиками и против Ижевска. Вот, что писали белогвардейцы в своих воззваниях и приказах.