Николай Стариков - Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока

Вышинский.Уточните мне дозировку тех средств, которые применялись в отношении Алексея Максимовича Горького.

Левин.В отношении Алексея Максимовича установка была такая: применять ряд средств, которые были в общем показаны, против которых не могло возникнуть никакого сомнения и подозрения, которые можно применять для усиления сердечной деятельности. К числу таких средств относились: камфора, кофеин, кардиозол, дигален. Эти средства для группы сердечных болезней мы имеем право применять. Но в отношении его эти средства применялись в огромных дозировках. Так, например, он получал до 40 шприцев камфоры.

Вышинский.В течение какого времени?

Левин.В сутки — от 30 до 40 шприцев. Для него эта доза была велика.

Вышинский.30-40 шприцев камфоры, это во-первых, плюс?..

Левин.Плюс 2 инъекции дигалена.

Вышинский.Это 42, плюс?...

Левин.Плюс 4 инъекции кофеина.

Вышинский.Это 46, плюс?..

Левин.Плюс 2 инъекции стрихнина.

Вышинский.Это — 48.

Левин.48. Для другого человека это не страшно, а для него это было...

Вышинский.Страшно?

Левин.Конечно. Для Горького, после того, как он столько перенес, при таком состоянии сердца и легких применение такой дозы было вредным.

Вышинский.Чем был болен Максим Алексеевич Пешков?

Левин.Он был болен крупозным воспалением легких.

Вышинский.В этом случае применяется антипневмококковая сыворотка?

Левин.Применяется.

Вышинский.Вы ее применяли?

Левин.Нет.

Вышинский.Почему?

Левин.Из вредительских соображений.

Вышинский.Значит, вы сознательно не применяли те средства, которые обычно должны быть применяемы?

Левин.Это верно.

Вышинский.Следующий вопрос. Я хотел бы, чтобы вы уточнили — какие сердечные средства применялись в отношении Вячеслава Рудольфовича Менжинского в последний период его болезни.

Левин.Там был дигиталис, адонис-вероналис, строфант. Все это — средства, усиливающие, возбуждающие деятельность сердца. Одновременно с этим, в этом же направлении, действовал и Казаков со своими лизатами. Одно потенцирует другое. В комбинации это все усиливается до чрезмерной для сердца Вячеслава Рудольфовича степени.

Вышинский.Следовательно, средства легальные, но их комбинация, их количество и их назначение данному больному не соответствует состоянию его здоровья, его организма?

Левин.Да. У Вячеслава Рудольфовича был огромнейший инфаркт, который вместо мышц сердца оставил рубцы.

Вышинский.И в этих условиях...

Левин.Нельзя было давать таких сильных средств.

Вышинский.А вы давали?

Левин.Да.

Вышинский.Опять-таки в преступных целях?

Левин.Конечно.

Защитник Брауде (к Левину) . Сообщите, пожалуйста, некоторые краткие биографические сведения.

Левин.Я скажу очень кратко. Родился я в 1870 году, в бедной мещанской семье. С 14-ти лет должен был зарабатывать уроками, будучи гимназистом, деньги, чтобы продолжать свое воспитание и помогать семье. Окончил естественный факультет в Одессе, после этого — медицинский факультет в Москве. С 1896 года работаю врачом. Таким образом, я работаю врачом 42 года.

Брауде.Обрабатывая вас на убийство Максима Пешкова, Ягода не делал вам каких-нибудь намеков, что это убийство — не только его директива?

Левин.Он мне сказал, что дело идет о группе крупных политических деятелей, среди которых он мне назвал имена Рыкова, Бухарина и Енукидзе, которого я знал лично.

Брауде.Не связал ли он вас с одним из участников этой организации? К Енукидзе он вас не направлял?

Левин.Совершенно верно.

Брауде.Расскажите, что говорил Ягода о Енукидзе и о чем вы говорили с Енукидзе.

Левин.Это было в той беседе, относящейся к 1934 году, когда он говорил мне о Валериане Владимировиче Куйбышеве и Алексее Максимовиче Горьком. Он просил зайти к Енукидзе, который знает, что я посвящен в это дело, и хочет со мной об этом поговорить. Енукидзе также был моим постоянным пациентом. Я пришел к нему на другой день в Кремль. Он также меня спросил о том, кого я могу взять, и был очень разочарован, услышав, что я говорю только о Куйбышеве. Он сказал: «Ну, что-ж, начинайте с этого». Он просил меня подумать о соучастнике, я сказал, что подумаю и расскажу об этом Ягоде.

Брауде.Может быть, вы конкретно суммируете те внутренние причины, по которым вы, старый врач, с 40-летним стажем, согласились на злодейские, ужасные предложения Ягоды?

Левин.Психологически я объясняю это какой-то трусостью, причем не за свою жизнь. Меня больше страшило то, что Ягода пригрозил разгромить мою семью.

Брауде.Скажите, пожалуйста, была разница в смысле методов обработки вас Ягодой между моментом, когда он вас уговаривал насчет убийства Максима Пешкова, и позднейшим временем, когда он говорил о дальнейших преступлениях?

Левин.Конечно, разница была очень большая. Он говорил сначала о том, что я совершаю нужное дело. Он говорил об этом преступлении, как об акте, необходимом для спасения Алексея Максимовича от каких-то врагов. А потом, когда я к нему пришел, он сразу заявил мне — вы в моих руках.

Брауде.Он говорил вам о том, что есть какая-то группа, которая стремится к свержению Советской власти?

Левин.Он говорил, что это очень большая и влиятельная группа.

Брауде.И с этого момента вы почувствовали, что вы связаны с этой группой, зная, что это контрреволюционная группа и что ваша судьба зависит от судьбы этой группы?

Левин.Такое сознание было, что вместе с Ягодой погибну и я.

Защитник Коммодов.Скажите, к какому времени относится ваш разговор с Казаковым по вопросу об умерщвлении Менжинского?

Левин.Это было в конце 1933 года.

Коммодов.Это было до свидания Казакова с Ягодой?

Левин.Конечно.

Коммодов.А вредительские методы в лечении Менжинского вы начали проводить после свидания с Казаковым или до?

Левин.После того, как Казаков имел разговор с Ягодой. После этого мы с Казаковым выработали план нашей вредительской деятельности, о котором я уже говорил, — о лечении сердца лизатами.

Вышинский.Подсудимый Левин, замышленные Ягодой убийства политических деятелей нашего государства носили совершенно явный, открыто выраженный контрреволюционный политический характер?