Борис Фрезинский - Писатели и советские вожди

В знаменитом альманахе К. И. Чуковского «Чукоккала» в 1919 г. появились стихи А. В. Ганзен, которые Корней Иванович предварил такими словами: «Много трудилась во „Всемирной литературе“ Анна Васильевна Ганзен, одна из лучших переводчиц той эпохи. Русские читатели моего поколения знали Андерсена, Ибсена, Гамсуна главным образом по ее переводам. Это была пожилая и добрая, всеми любимая женщина. Вечно хлопотала о каких-нибудь неимущих и страждущих, о голодных писателях, об инвалидах войны. По какому-то недоразумению она была арестована и вместе с дочерью очутилась в тюрьме на Шпалерной улице. Оттуда писала незатейливыми виршами письма своей приятельнице Зинаиде Афанасьевне Венгеровой, тоже работавшей в нашем издательстве. Зинаида Афанасьевна показала эти письма мне, и я попросил ее записать их в „Чукоккаллу“». Вот строки из письма, написанного 17 июня 1919 г.:

А через 14 лет К. И. Чуковский описал в дневнике человеческие достоинства А. В. Ганзен: «Анна Васильевна Ганзен, с которой я теперь все ближе знакомлюсь на работе, — выступает предо мною все ярче. Бескорыстный, отрешившийся от всякого самолюбия, благодушный, феноменально работящий, скромный человечек, отдающий каждую минуту своей жизни общественной работе — заботе о других, несет на своих плечах всю Детсекцию; мы в Горкоме писателей хотели ее премировать, но она и слышать не хочет. Между тем — так нуждается…» [27] Чуковский К . Т. 12. С. 521. Запись 10 ноября 1933 г. .

О том, что с А. В. Ганзен произошло в 1919 г., она подробно рассказала в письме:

А. В. Ганзен — Л. Б. Каменеву.

25/IX 19 г.

Не знаю, как и благодарить Вас, глубокоуважаемый Лев Борисович, за мое и дочери освобождение. Огромное душевное Вам спасибо!..

Будь я бардом, я бы поспешила воспеть Вашу отзывчивость и свою радость звучными стихами, но увы!! моя мечта умеет только забавляться моими драматическими переживаниями, реагирует на них юмористически.

Краткое пребывание в Питере прибавило еще листок к трагикомическому альбому, начатому в первый день нашего ареста 14 VI [28] А. В. Ганзен было предъявлено обвинение в том, что она «является женой статского советника, который по поручению Временного правительства Керенского уехал в Данию и оттуда не вернулся». 7 июля дело в отношении А. В. Ганзен было прекращено «без указания законных оснований» (Литературная жизнь России 1920-х годов. С. 415). .

Дело в том, что из Питера, — куда я под впечатлением Вашего дружеского напутствия, выехала с таким легким сердцем, — мы вылетели весьма скоропалительно — после «дружественного» предупреждения т. Бакаева [29] И. П. Бакаев — член ВКП(б) с 1906 г. После Октябрьской революции — на партийной работе в Петрограде, в 1919–1920 гг. председатель Петроградской губернской ЧК; в 1925–1927 гг. — член ЦКК, участник зиновьевской оппозиции. В 1927 г. на XV съезде ВКП(б) исключен из партии, как участник левой оппозиции, в 1928-м вместе с Зиновьевым и Каменевым в партии восстановлен, после чего находился на хозяйственной работе. Вплоть до ареста 9 декабря 1934 г. — управляющий Главэнергосети. Именно на основе выбитых из Бакаева подробных, но лишенных каких-либо конкретностей показаний в начале января 1935 г. против бывших «зиновьевцев» было состряпано обвинение в их причастности к убийству Кирова. В 1935 г. осужден на восемь лет. На процессе 1936 г. приговорен к высшей мере наказания и расстрелян вместе с Каменевым и Зиновьевым. , что он меня арестует, если я не уберусь до 20-го. Как же было не убраться?!.

Сидя же на вокзале, я получила по телефону из дому новое приятное известие о полученной уже после нас телеграмме от Отдела принудительных работ с требованием немедленно вернуться из отпуска. -

Теперь «отдел» нам больше не страшен. Благодаря Вам, мы — свободные гражданки… В Москве, а в Питере все-таки не смеем показаться.

Алексей Максимович Горький, пока я была в Питере, подписал 2 ходатайства о моем освобождении: одно по адресу В. Ч. К, другое — П. Ч. К. Первое я прилагаю к этому письму, а второе мои товарищи подали в П. Ч. К. Теперь все дело в том — удастся ли добиться того, чтобы т. Бакаев сменил гнев на милость. Без его индульгенции я возвращаться в Питер побаиваюсь. Как ни нужна я Горькому, он предпочтет, чтобы я гуляла на свободе в Москве, нежели «сидела» в Питере!

Последняя передряга уложила меня на несколько дней в постель, поэтому я лишь сегодня могу передать через т. Крыленко [30] Н. В. Крыленко — с 1918 по 1931 г. председатель Верховного трибунала, прокурор РСФСР. это мое письмо с выражением моей глубокой благодарности и с …новою, очень робкой просьбой о совете: как быть, как умилостивить П. Ч. К.?!

С искренним большим уважением и с маленькой надеждой на то, что Вы вызволите меня окончательно

По-видимому, возвращение А. В. Ганзен в Петроград наталкивалось на трудно преодолимые препятствия, потому как оно потребовало нового обращения к Каменеву — на сей раз со стороны Горького:

М. Горький — Л. Б. Каменеву.

Очень прошу Вас похлопотать о возвращении Анны Ганзен в Петербург.

Ганзен — известнейшая переводчица Андерсена, Ибсена и др. норвежцев, шведов; она ныне работает во «Всемирной литературе» и крайне необходима здесь.

Очень, очень прошу Вас — возвратите ее сюда!

3 X 19. Приветствую.

Просьба Горького была уважена…

Записка Л. Ю. Брик Л. Б. Каменеву датирована 9 ноября 1924 г.

В этот же день Маяковский, ожидавший в Париже американской визы и в итоге не дождавшийся ее, писал Л. Ю. Брик в Москву: «Как я живу это время я сам не знаю. Основное мое чувство тревога, тревога до слез и полное отсутствие интереса ко всему здешнему (усталость?) Ужасно хочется в Москву, если б не было стыдно перед тобой и перед редакциями сегодня же б выехал <���…> Ужасно тревожусь за тебя. И за лирику твою и за обстоятельства…» [32] Янгфельдт Б. Любовь это сердце всего. В. В. Маяковский и Л. Ю. Брик. Переписка. 1915–1930. М., 1991. С. 123. Ответ на это письмо сочинен был через 10 дней: «…ужасно обрадовалась твоему письму, а то уж думала, что ты решил разлюбить и забыть меня. Что делать? Не могу бросить А. М. пока он в тюрьме. Стыдно! Так стыдно как никогда в жизни. Поставь себя на мое место. Не могу. Умереть — легче…» [33] Там же. С. 125. .

Публикатор переписки Маяковского и Лили Брик шведский славист Бенгт Янгфельдт комментирует тексты строго, не допуская никаких не доказанных документами версий. Воспользуемся для начала его комментариями, очень важными для дальнейшего.