Алексей Ардашев - Учебник выживания снайпера. «Стреляй редко, но метко!»

снайпера. Почему же пехота так сильно боялась снайперов и столько времени и сил тратила на их ликвидацию? Ответ следует искать в непростой психологии человека на войне, где пехотинец относится к возможности ранения или смерти с определенным фатализмом – что бы там ни было, все это капризы слепого случая. Считается, что человек сам повлиять на это не может, и у большинства людей вырабатывается психическая защита в форме убежденности в том, что «со мной этого не случится». Разумеется, товарищи его погибают и получают ранения, когда им не везет, однако мало кто из солдат способен примириться с тем, что следующей жертвой может стать он сам, поскольку каждый уверен в том, что его шансы на спасение более или менее высоки. Появление снайпера меняет все в одно мгновение. Мишенями вдруг становятся все, и война угрожает уже лично каждому. Солдат это пугает, обессиливает, им трудно принять такое положение вещей. Когда пули летят неведомо откуда и поражают с бесстрастной точностью, это чрезвычайно сильно действует на нервы. Солдат беседует с другом, и вдруг, секунду спустя, друг падает на землю. Что еще хуже, так это то, что бой при этом идет где-то вдали и можно считать себя в относительной безопасности. Большинство солдат, попадая под снайперский огонь, совершенно лишались воли и сил. Ветеран боев на Фолклендах Кен Луковяк ярко описал, как впервые ощутил себя мишенью:

– Мы пересекли очередное поле и приблизились к живой изгороди. Дойдя до нее, мы свернули влево и направились вдоль нее к углу поля. У меня перед лицом просвистела пуля. Она пролетела так близко, что я ощутил это просто физически. Мы все автоматически попадали на землю и поползли в укрытие, в кусты. Кто-то крикнул: «Откуда стреляли?» Медленно, друг за другом мы начали выглядывать из-за изгороди. Никто ничего не заметил – одно только ровное поле и еще одно незасеянное поле за ним. Раздался еще один выстрел, Тони вскрикнул и свалился на землю. От страха я начал лихорадочно думать. Он сидел за изгородью, но это его не спасло, и я в таком же положении. Куда попадет пуля? В голову? В грудь? Я вдруг понял, что сам себя вгоняю в панику, и решил уговорить себя не волноваться. Чему быть, того не миновать, ничего не поделаешь. Кто-то крикнул: «Снайпер, мать его!»

Потрясение от неожиданного осознания себя мишенью приводило солдат в ни с чем не сравнимый ужас. Это оказывало деморализующее воздействие не только на солдат: они прятались по окопам и траншеям, не желая подчиняться никаким приказам, согласно которым им пришлось бы вылезать под меткие выстрелы невидимого противника, и от этого страдали субординация и дисциплина. Поэтому врядли стоит удивляться тому, что захваченный снайпер повсеместно рассматривался как лицо вне закона.

Философы, историки и политологи давно спорят о роли личности в истории. Но оценил ли кто-нибудь роль в истории меткого стрелка – снайпера?

За тысячи лет существования человеческого общества от смертоносных стрел и пуль погибли миллионы людей, чьи имена уже давно забыты потомками. Однако история хранит память о метких стрелках, которые смогли повлиять на ее ход (и зачастую весьма радикально) благодаря зоркому глазу, твердой руке и верному выбору мишени. Но кроме заслуженной славы, нередко им доставались и тернии.

Меткий «выстрел» камнем маленького Давида в лоб огромному Голиафу – хрестоматийный пример, иллюстрирующий данную тему. Но мы не будем удаляться в седую древность, а начнем со Средних веков. В 1199 году знаменитому английскому королю Ричарду Львиное Сердце исполнилось 42 года. Он был бодр, полон сил и стремился возглавить новый Крестовый поход на Восток, чтобы отбить у сарацин Сирию и Палестину. Но для начала похода нужно было много денег, и Ричард вместе с союзными баронами французской провинции Анжу отправился собирать дань с землевладельцев соседней Аквитании. В апреле войска Ричарда осадили богатый замок Шайон, в гарнизоне которого служил простым арбалетчиком некий Бертран де Гудрун. Пущенная им со стены замка стрела пронзила Ричарду плечо и вызвала гангрену, от которой тот скончался в муках через две недели. За это время замок был взят, а Гудрун пленен. Благородный Ричард велел отпустить его, но после кончины короля бароны вновь схватили Гудруна и повесили, предварительно содрав с него кожу…

Более счастливая судьба была уготована жившему в XIV веке в Швейцарии легендарному Вильгельму Теллю. Этот простой охотник и рыбак был славен своей меткой стрельбой из лука и гордым нравом. Его родная деревня Бюрглен в кантоне Ури находилась тогда под властью австрийских монархов Габсбургов, наместником которых был некий Геслер. Чтобы сильнее унизить подданных, он установил в Бюрглене шест со своей парадной шапкой и распорядился, чтобы каждый прохожий снимал перед шестом свой головной убор в знак покорности австрийцам.

Однако Телль не подчинился приказу и сбил шапку Геслера с шеста стрелой. Вскоре по доносу он был схвачен и доставлен к наместнику. Геслер, зная о стрелковом таланте Телля, предложил ему жизнь и свободу при условии, что тот собьет стрелой яблоко с головы своего маленького сына. Телль побледнел, но принял вызов, приготовив две стрелы. Первая из них пробила насквозь яблоко, не задев головы Телля-младшего. И тогда лучник сказал в лицо австрийцу: «Если бы первая стрела задела моего сына, то вторая пронзила бы твое сердце». Взбешенный Геслер в нарушение клятвы велел бросить Телля в темницу. Но по дороге тот вырвался из рук стражи и скрылся в лесу. А через несколько дней на узкой дороге между скалами Телль подстерег Геслера и уложил его одним выстрелом из лука, как и обещал… Эта новость подняла окрестных жителей на борьбу с чужеземцами. И вскоре надменные Габсбурги были вынуждены признать независимость большинства земель нынешней Швейцарии…

С конца XV века Франция в союзе с городами Италии вела затяжную войну против Испании, стремившейся завладеть богатыми итальянскими землями. Долгое время война шла с переменным успехом, пока в 1523 году на сторону испанцев не перебежал главнокомандующий французской армией герцог Шарль Бурбон. В 1525 году он разгромил при Павии своего бывшего властителя короля Франции Франциска I и взял его в плен. А в начале 1527 года руководимые Бурбоном полчища испанцев, усиленные наемниками из Германии и Австрии, вторглись на север Италии и пошли на Рим. Город был взят в кольцо, началась изнурительная осада.

Среди защитников Рима был мало кому известный в то время 27-летний скульптор и ювелир Бенвенуто Челлини. Учитывая его познания в механике и баллистике, ему поручили управлять огнем крепостной артиллерии. А в промежутках между пушечной пальбой Челлини в одиночку охотился на офицеров вражеской армии с помощью длинноствольного и дальнобойного ружья-кулеврины собственного изготовления. Утром 6 мая 1527 года он взял на мушку всадника в ярких латах на арабском скакуне в богатой упряжи… Пуля, пущенная Челлини с расстояния в полкилометра, насмерть сразила Бурбона. Его наемникам еще удалось взять Рим, но, лишившись полководца, они летом того же года были изгнаны французами с севера Италии и подписали мирный договор… А у Челлини впереди была долгая жизнь и вечная слава архитектора, скульптора и ювелира, чьи шедевры до сих пор украшают залы лучших музеев мира. А была у него еще и малоизвестная ныне слава снайпера…