Джеффри Бибб - Две тысячи лет до нашей эры. Эпоха Троянской войны и Исхода, Хаммурапи и Авраама, Тутанхамона и Рамзеса

Много предметов роскоши было перевезено на судах и сухопутными караванами вдоль морских берегов и великих европейских рек: меха и янтарь, золото, серебро и полудрагоценные камни. Но торговля держалась в основном на жизненно важных продуктах – шкурах и соли, металлах, меди и, прежде всего, олове. Торговля металлами теперь была хорошо организована. Изыскатели сотни лет назад определили рудоносные районы и научили местное население добывать руду. Золото в промышленном масштабе мыли в Ирландии и Испании; на северных склонах Альп в Австрии и на юге Англии открытая разработка меди и олова давно истощила вышедшие на поверхность жилы и пришлось двигаться вглубь. Металл выплавляли у источника и отправляли на юг в слитках или из него делали тяжелые ожерелья, которые удобно переносить и легко переделать в конце пути. Металлурги быстро богатели на экспортной торговле. А в качестве вспомогательного промысла, который, впрочем, очень скоро догнал по значимости основной, они начали изготавливать орудия труда, украшения и оружие из бронзы, которыми менялись с соседями на другие товары. Да и металлические слитки теперь далеко не всегда отправлялись на юг. Богатые янтарем страны Балтики с удовольствием покупали металл и имели собственных странствующих кузнецов, которые производили характерные товары высокого качества, поступавшие на рынок.

Торговые караваны, семьи странствующих кузнецов, торговые суда прибрежного плавания, речные барки и крупные конвои судов, собранные для дальнего рейса, – все они двигались в самых разных направлениях по суше и по морю, доставляя металлические и прочие товары.

Однако зарождающаяся индустриализация все еще была очень хрупкой. Местный европейский рынок оставался ограниченным, поскольку основная масса населения, которая пасла скот и выращивала ячмень, была слишком бедной, чтобы покупать бронзовые орудия, а количество металлических предметов, необходимое богатым классам, было небольшим. Поэтому металлургическая промышленность напрямую зависела от главного рынка сбыта – богатых стран цивилизованного Ближнего Востока. А в Центральной Европе поступающий доход уже вызвал прирост населения, которому становилось тесно на существующих территориях.

Но если Европа и Ближний Восток, а также значительная часть Африки и Центральной Азии были в середине второго тысячелетия до н. э. связаны между собой так тесно, как никогда ранее, в торговый и промышленный союз, дальше к востоку опустился «бронзовый занавес». Имевшие собственные колесницы кочевники русских степей, чьи западные родичи уже давно играли господствующую роль на огромных территориях от Европы до долины Евфрата, смели цивилизацию Мелуххи и ее города Мохенджо-Даро и Хараппу. По всей долине Инда и части долины Ганга бродили арии со своими стадами и табунами лошадей, создавая для себя временные поселения, а руины великих городов оставались покинутыми. В центральной части Индии уцелело некое подобие мелуххской цивилизации, но все связи с Западом прекратились. Суда, совершавшие рейсы между Месопотамией и Востоком, больше не заходили в Индийский океан. Цивилизация заканчивалась у Ормузского пролива.

Около 2350 миль – такое же расстояние разделяет Сан-Франциско и Питтсбург – отделяет Мемфис в низовьях Нила от Хараппы на верхнем Инде. Примерно такое же расстояние, но в другом направлении отделяет Хараппу от деревушки Аньян, стоящей на притоке Желтой реки в северной части Китая. Это кратчайшее расстояние между двумя пунктами (как летит ворона – по прямой), и неудачливой вороне придется пролететь над самыми дикими частями Тибетского плато, чтобы достичь места назначения.

В 1300 г. до н. э. на месте деревни Аньян поднимается город. Река, глубоко разрезающая лессовую почву, делает в этом месте широкий изгиб, образуя естественный ров с водой с трех сторон города. С четвертой стороны – южной – строятся оборонительные сооружения. Это широкая земляная стена в деревянной опалубке, утрамбованная до цементной твердости. По мере того как поднимается стена, растет и опалубка. На самой площадке канатами отмечены будущие улицы, и вдоль них сооружаются платформы из утрамбованной земли – полы и фундаменты домов, дворцов и храмов.

Бронзовый сосуд династии Шан. Такой тип называют «синь». Это двойной сосуд, пароварка. Нижняя часть – на треноге – стоит на огне, наполненная водой, и пар, проходя через перфорированное дно второго сосуда, обрабатывает помещенную туда пищу. Глиняные сосуды попроще использовались в повседневной жизни. Эта искусно сделанная бронзовая версия использовалась для приготовления церемониальных блюд для духов предков

Дворец императора и храм его предков уже почти достроены. Стоят ряды деревянных колонн, поперечины и коньковый брус. Теперь одновременно настилается кровля и поднимаются внешние стены – скоро они встретятся. Стены строятся как обычно – земля утрамбовывается до такой степени, что начинает гудеть под деревянными молотками, а когда опалубка снимается, отполировывается до зеркальной гладкости.

Император Пань Гэн, по приказу которого строится великий город Шан [35], посещает строительную площадку, но редко. Он вместе со своими людьми посвящает свои дни охоте – истинно царскому занятию – и обучению армии. На открытой лесистой местности за полями риса и проса на востоке, в пойме великой реки Хуанхэ на юге или в поросших лесом горах, расположенных в трех днях пути на запад, пешие солдаты разворачиваются на обширной территории и гонят дичь к ожидающей линии колесниц, в центре которой – император. Когда дичь появляется, колесницы устремляются вперед, и колесничие в последний момент сворачивают, чтобы обеспечить знати удобную позицию для выстрела из лука. Рядом стоит копьеносец, готовый спрыгнуть с колесницы и прикончить раненое животное. Волнение нарастает, когда животных становится больше, и колесницы начинают их преследовать. Охотятся обычно на оленей и зайцев, хотя кабаны, на которых, по общему мнению, охотиться интереснее всего, тоже не редкость. Иногда попадаются даже леопарды и тигры. Бывают и слоны, но их обычно не трогают – при встрече ряд колесниц расступается и пропускает их. Дело в том, что слоны все же встречаются редко и являются ценными животными как для армии, так и на лесозаготовках, если, конечно, их удается поймать и приручить. Медведями и тапирами, даже барсуками и перепелками тоже не брезгуют, и в хороший день добыча достигает трехсот голов разнообразной дичи. После того как лучшее отбирают для подношений духам предков и для удовлетворения потребностей императорского двора, оставшееся идет для питания армии и строителей нового города. Таким образом, охота – это не только спорт и военные учения, но и важнейшая часть системы снабжения, уступающая только выращиванию злаков. Разведение домашних животных занимает в ней лишь незначительную часть.