Александр Звягинцев - Главный процесс человечества. Репортаж из прошлого. Обращение к будущему

Мильх : Да.

Робертс : Вы знали, конечно, что Германия дала слово уважать нейтралитет Бельгии, Нидерландов и Люксембурга. Не так ли?

Мильх : Я полагаю, – да; я не знаком с отдельными соглашениями, но я предполагаю, что это было так.

Робертс : Не было ли вам известно, что менее чем за месяц до этого совещания, а именно 28 апреля, в рейхстаге Гитлер заверил, что он будет уважать нейтралитет целого ряда европейских стран, включая три страны, которые я упомянул? Разве вам не был известен этот общеизвестный исторический факт?

Мильх : Я предполагаю, что так было.

Робертс : Помните ли вы, что на том совещании Гитлер произнес следующие слова, которые хорошо известны Трибуналу: «Голландские и бельгийские военновоздушные базы должны быть оккупированы вооруженными силами. Не следует обращать внимания на обязательства об уважении нейтралитета.

…Следует направить все усилия на то, чтобы в самом начале нанести противнику сокрушающий или окончательный, решающий удар. Вопросы о том, что правильно и что неправильно, или вопросы о договорах не имеют никакого отношения к делу». Вы помните, что были произнесены эти слова?

Мильх : Я плохо помню, каким образом это говорилось, но я знаю только, что речь шла о Данциге и польском коридоре и что в связи с этим Гитлер разъяснял, какие осложнения могут создаться и что поэтому следует предпринять, по его мнению, но что именно он говорил, детали я уже не помню.

Робертс : Скажите, протестовал ли кто-либо из этих людей против нарушения Германией принятых ею на себя обязательств?

Мильх : На этом совещании ни у кого из присутствовавших не было возможности вообще что-либо сказать, так как Гитлер стоял на кафедре перед нами и произносил речь и после этой речи он удалился. Никакое собеседование не имело тогда места, оно не было допущено Гитлером.

Робертс : Не сообщите ли вы Трибуналу, каково ваше мнение обо всем этом?

Мильх : У меня на том совещании тогда не создалось впечатления, что Гитлер сказал что-либо такое, что противоречило бы тем обязательствам, которые на себя взяла Германия. Во всяком случае, я не помню этого…

Робертс : Во всяком случае мы знаем, что ровно через 12 месяцев после этого Германия поступила именно таким образом и нарушила свое обязательство по отношению к Нидерландам и Люксембургу и принесла нищету и смерть миллионам людей. Вы знаете теперь об этом? Не так ли?

Мильх : Да, я знаю. Во всяком случае, будучи солдатами, мы никакого отношения к политическим вопросам не имели, и об этом нас не спрашивали.

Робертс : Вы сейчас сказали, что теперь вы знаете, что 12 месяцев спустя Германия нарушила нейтралитет Бельгии, Голландии и Люксембурга, не так ли?

Мильх : Да…

Робертс : Вы знаете, что Белград был подвергнут бомбардировке, насколько я помню, в апреле 1941 года?

Мильх : Я узнал это из сводки германских вооруженных сил в свое время.

Робертс : Без всякого объявления войны и без всякого предупреждения гражданского населения. Вы знали об этом?

Мильх : Этого я не знал.

Робертс : Не обсуждали ли вы этот вопрос с Герингом?

Мильх : О нападении на Белград? Нет, этого я не помню.

Робертс : Разве даже он не высказал сожаления по поводу бомбардировки крупной столицы, гражданское население которой не было предупреждено об этом хотя бы за час?

Мильх : Мне это неизвестно, и я не помню такого разговора.

Робертс : Это – убийство, – не так ли?

Мильх : (Молчание.)

Робертс : Вы предпочли бы не отвечать на этот мой вопрос?

Мильх : На этот вопрос я вам не могу ответить «да» или «нет», так как я не знаю подробностей об этих налетах. Я не знаю, была ли объявлена война. Я не знаю, предупреждалось ли население, и я не знаю, являлся ли Белград крепостью, я не знаю, какие объекты были атакованы. Я не знаю о таком количестве воздушных налетов, в отношении которых можно было бы поставить этот вопрос таким образом.

Робертс : Я не задал бы вам вопроса по этому поводу, если бы мы не имели относящегося к этому документа. Это – приказ Гитлера о том, что Белград следует неожиданно разрушить путем налетов бомбардировщиков волнами без предъявления какого-либо ультиматума, без каких-либо дипломатических демаршей или переговоров.

Мильх : Я хотел бы сказать, что узнал об этом документе впервые сегодня.

Руденко : Скажите, вы узнали о планировании Гитлером войны против Советского Союза в январе 1941 года?

Мильх : В январе я услышал от рейхсмаршала Геринга, что Гитлер сообщил ему о том, что он якобы ожидает нападения России. Затем несколько месяцев я ничего больше не слышал по этому вопросу, пока я совершенно случайно от своего подчиненного не узнал, что предстоит война с Россией и что поэтому приняты меры по обмундированию войск.

Руденко : А вы знакомы с планом «Барбаросса»?

Мильх : Это название я слышал, и я видел этот план во время совещания с отдельными командующими войсковых групп и армий, которое имело место у фюрера за день или за два до вторжения в Россию.

Руденко : Когда, примерно, – за один день или за два дня до вторжения в Россию?

Мильх : Я могу вам точно сообщить эту дату.

Это было 14 июня. Значит, это, примерно, за восемь дней до вторжения, которое состоялось 22 июня.

Руденко : А до этого вы видели план «Барбаросса»?

Мильх : Название «Барбаросса» слышал, возможно, еще до этого совещания.

Руденко : Когда?

Мильх : Этого я не могу точно сказать, так как январь, февраль, март и апрель я провел за пределами Германии и вернулся лишь в мае…

Руденко : Меня интересует период, когда вы были у себя в военно-воздушных силах. Декабрь, январь вы находились в Германии?

Мильх : Декабрь 1940 года? Но только частично, а частично я находился во Франции и Италии.

Руденко : В январе 1941 года вы находились в Германии?

Мильх : Тогда я все время был на Западе и, насколько я помню, ни одного дня не был в Германии.

Руденко : Вы сказали, что в январе 1941 года вы имели беседу с Герингом по вопросам плана войны против СССР?

Мильх : Да.

Руденко : Стало быть, в январе?

Мильх : Да, 13 января. Но я уже не помню, говорил ли я об этом с Герингом во Франции или это происходило путем телефонного разговора, или же я день или два был в Германии. Этого я не могу сказать, я не записал себе этого.

Руденко : Путем телефонного разговора обсуждался вопрос о нападении на Россию?

Мильх : Нет, тогда речь шла не о нападении на Россию, а, наоборот, о нападения России на Германию.

Руденко : Вопрос о нападении России на Германию тоже выяснялся путем телефонного разговора?