Гарри Картрайт - Грязные деньги

Над плато Эдварде к западу от Сан-Антонио сгущались грозовые тучи, но солнце еще светило вовсю. На юго-востоке небо было лишь чуть затянуто весьма безобидными перистыми облаками. Джон и Кэтрин Вуд, направлявшиеся в свой загородный дом в Ки-Аллегро на побережье Мексиканского залива, смотрели из окна автомашины на покрытые кустарником равнины, местами изрезанные рекой Ньюсис и ее притоками, и на раскинувшиеся вдали зеленые пшеничные и кукурузные поля. Где-то на горизонте виднелись игрушечные поселения немцев и чехов, создававшие как бы задний план всей этой картины. Постепенно поля переходили в бескрайние пастбища, уходившие далеко за горизонт. Именно там, на этих пастбищах, 150 лет назад прапрадед Вуда основал свою животноводческую империю. Был четверг 24 мая — начало длинного уикенда, совпадавшего с Днем памяти погибших в войнах. Прошло уже девять месяцев, с тех пор как судья в последний раз выбирался на своей лодке порыбачить за пределами залива, и вот теперь он с нетерпением дожидался того часа, когда сможет испытать свой новый мотор. Если клева не будет (а впрочем, если и будет), у него еще останется время сыграть несколько партий в теннис. Когда-то Вуд был капитаном теннисной команды университета штата Техас, но и сейчас, в свои 63 года, он еще мог потягаться с мужчинами вдвое его моложе.

Джону Вуду очень нравилось бывать здесь, на техасском побережье. Сан-Антонио он считал родным городом, но здесь был его родной дом. Он родился и вырос среди этих солончаков и отмелей, среди вечно изменяющихся песчаных дюн и истерзанных океанскими ветрами деревьев, среди всего этого безмолвия, где единственными звуками были свист ветра, грохот накатывавшейся волны и крики морских птиц. Вуд был крупным мужчиной: почти под метр девяносто. Он всегда находил общий язык с рыбаками, собиравшимися потолковать о житье-бытье на палубах траулеров, пришвартованных к крохотной пристани. Джимми Чагра, Эль-Пасо, контрабандисты — все это, казалось, было теперь за тысячу километров отсюда. Да что там казалось, так оно и было на самом деле. Суд неоднократно откладывался, сначала на 14, затем на 29 мая, а потом (всего неделю назад) на 24 июля. Неожиданно для всех Вуд перенес судебный процесс в Остин. Несмотря на объявленный им запрет обсуждать предстоящий процесс с кем бы то ни было, Джимми Чагра — весьма заметная фигура на мировом чемпионате по покеру в Лас-Вегасе — вел себя так, словно его это не касалось. Когда один репортер спросил, как он расценивает свои шансы на оправдание, тот ответил вопросом на вопрос:

— Если судьей будет Вуд? О, тогда пятьдесят на пятьдесят.

— А если будет другой судья?

— Шансов тогда будет больше. Гораздо больше.

Одна из газет в Эль-Пасо сообщила, что на той же неделе в контору Вуда в Сан-Антонио пришло письмо с угрозой расправы над самим судьей и его семьей. Сообщалось также, что другое федеральное должностное лицо получило аналогичное письмо, написанное "почти в тех же выражениях". После покушения на Джеймса Керра Вуд и другие федеральные судьи в округе находились под постоянной охраной целой армии полицейских. Охранялись также Джеми Бойд и некоторые другие прокуроры. Вуд, однако, относился к таким угрозам как убежденный фаталист: вот уже несколько дней, как он отказался от личной охраны, считая такое круглосуточное дежурство напрасной тратой времени и денег и ущемлением его личной свободы. К тому же он весьма сомневался, что это действительно защитит его. "В меня стреляли во время второй мировой войны, — сказал он своему клерку, — и мне это очень не нравилось. Но что я мог поделать? Чему быть, того не миновать: если тебе суждено быть убитым, тебя убьют. А работу делать надо. Так не лучше ли заняться ею и ни о чем не думать?" Вуд даже чуть гордился этими угрозами. Как-то он сказал своему спутнику на рыбалке: "Должно быть, я им здорово насолил. Иначе зачем им лезть из кожи вон, чтобы со мной расправиться?"

Вуд прекрасно провел уикенд в Ки-Аллегро. За исключением нескольких досадных мелочей, ничего существенного не произошло. В субботу рано утром он отправился на лодке через залив в сторону Аранзас-Пасса, но новый мотор вскоре забарахлил, а потом и вовсе заглох. Пока судья пытался отремонтировать его, лодку, чуть покачивавшуюся в сероватых водах Мексиканского залива, тихо относило течением. Увидев, что мотор отремонтировать не удастся, Вуд подозвал проходивший мимо катер, и тот отбуксировал лодку обратно в гавань Ки-Аллегро. Утром в понедельник Вуд пошел в хозяйственный магазин, находившийся у дороги на Рокпорт, и встретился там со старым другом — биржевым маклером Джоном Диксом. Поговорили немного о рыбалке. Вуд сказал, что поймал всего несколько рыбешек, а Дикс посетовал, что и вовсе ничего не поймал. С рыбой стало плохо. Одни рыболовы-любители утверждали, что морского окуня и пятнистой форели поубавилось из-за слишком интенсивного лова промысловыми судами. Другие винили в этом чрезвычайно засушливую погоду или сваливали все на плотины в верховьях рек, на загрязнение среды промышленными предприятиями и на чрезмерное увлечение рытьем каналов через отмели. Джон Вуд же считал, что всему виной — все эти многочисленные прогулочные катера и лодки, из-за которых залив стал теперь похож на Хьюстон в часы пик.

В то же утро Вуд с женой отправились обратно в Сан-Антонио, и судья по дороге заметил, что их фургон нуждается в ремонте: уже почти отваливался глушитель, и к тому же необходимо было проверить тормоза и сделать балансировку колес. Домой они вернулись в полдень. Вуд поставил машину на стоянку у их дома из темно-красного кирпича — роскошного здания, входившего в жилой комплекс под названием "Шато-Дижон". Этот фешенебельный массив находился в Аламо-хайтс в роще из гигантских дубов и ореховых деревьев прямо напротив Бродвея. Покушение на Джеймса Керра было совершено в каких-то полутора километрах отсюда. Здание федерального суда находилось на Америка-плаза в районе Хемисфир-граундс, примерно в пятнадцати минутах езды от дома Вуда.

Во вторник 29 мая судья, как обычно, проснулся рано. Хотя дело Чагры было отложено, Вуду предстояло присутствовать при отборе присяжных для нескольких других дел. В 8.20 Кэтрин Вуд позвонила в ремонтную мастерскую "Эй-энд-Би эксл", где они обычно ремонтировали свою машину, и сказала управляющему Джину Пилгрему, что "через пару минут" выезжает к нему на фургоне, который хочет оставить в мастерской на ремонт. Судья хотел ехать следом на собственном седане, чтобы подбросить ее затем в центр. Кэтрин Вуд села в фургон, намереваясь выехать со стоянки, как вдруг заметила, что одно из задних колес спущено.

Примерно в 8.30 Вуд вышел из дому и направился к седану. Обычно судья оставлял машину за углом на стоянке, где сейчас находился фургон, но почему-то именно в тот день он припарковал седан прямо напротив их дома. Вуд бросил чемоданчик на переднее сиденье и открыл дверцу со стороны водителя.