Ксения Лученко - Матушки: Жены священников о жизни и о себе

– Вы и не стремились создать вокруг детей православную среду сверстников?

– Нет.

– А такая проблема, что все дети в воскресенье спят, а мы должны почему-то вставать и куда-то идти или даже ехать?

– Все-таки дети, приходя в храм, тоже общаются, и у Маши с Петей здесь, в храме Новомучеников, есть свои друзья, знакомые, те, с кем они постоянно видятся, и это тоже для них стимул прийти на службу.

– А нецерковные друзья есть?

– Конечно, школьные. Но я считаю, что это совершенно нормально. То, что дети нецерковные, это совсем не значит, что они плохие, просто так сложились обстоятельства их жизни.

– Получается, что если у вас еще было ощущение раздвоенности миров: церковного и нецерковного, то у современных детей этого уже нет?

– Я думаю, что в значительной степени нет. Сейчас в школе за веру не притесняют никого. Мало того, очень часто встречаются верующие учителя. Маше вообще очень повезло в первом классе. В начальной школе ее первая учительница была женщиной явно верующей, и когда Маша пропускала школу по двунадесятым праздникам, в Великую субботу, в Великий четверг, – никто никогда ее не ругал. У Пети немножко другая ситуация, у него хоровая школа, там концертная деятельность очень активная, в общем, у них там своя жизнь, не важно – праздник или не праздник. Хотя и там, не могу сказать, чтобы уж зверствовали по поводу пропусков по праздникам.

– Вы следите за информационно-идеологическим наполнением жизни ваших детей? Подбор книг, журналов, что они смотрят по телевизору, какие фильмы?

– Слежу.

– А как вы это делаете?

– Я высказываю свое мнение о чем-то, но стараюсь не настаивать: «не смотри это» или «не делай то» – в такой жесткой форме, потому что если ребенку что-то хочется, он все равно это сделает.

– Телевизор ваши дети смотрят бесконтрольно?

– Какое-то время да, было такое, что они смотрели бесконтрольно – когда нас дома не было. Но потом он у нас сломался, в общем, как-то так все само сошло на нет. Но сейчас телевизор – не проблема. Может быть, в большей степени – Интернет, Контакт.

– Как с этим?

– Понятно, что когда ребенок чем-то увлекается, у него обязательно будет какой-то перебор, но пребывание в Контакте – это все-таки лучше, чем смотреть по телевизору какую-то

чушь вроде «Дома-2». Я вмешиваюсь постольку-поскольку, если уж слишком долго они висят в Интернете, а уроки не сделаны или еще что-то надо делать. А так, чтобы контролировать, с кем они общаются и как общаются, – я все-таки предпочитаю этого не делать.

– А со своей стороны вы вносите в их жизнь какие-то книги, фильмы, еще что-то?

– Да, бывает.

– Что, например?

– То, что мы сами любим и смотрим, то и дети наши смотрят. Но у нас в целом очень редко получается посмотреть какой-то фильм. Мы все очень любим Льюиса, «Хроники Нарнии», например. Был какое-то время бум «Гарри Поттера», мои дети очень любили смотреть эти фильмы. Честно говоря, мне и самой понравилось, особенно первая серия.

– Именно кино?

– Да. На книжки у меня времени не было, но кино я с удовольствием посмотрела, окунувшись в свое детство и представив себе, чего мне бы хотелось тогда (в моем детстве кино почти не было, а из книжек была обычная классика, причем даже больше дореволюционная, советской классики было довольно мало почему-то).

– Какие книги вы рекомендовали детям?

– У Маши в школе очень много внимания обращалось на русскую литературу, так как это была школа с гуманитарным уклоном. Ей просто

приходилось много читать русской литературы, поэтому тут и выбора не было. Сейчас она немножечко изменила круг чтения. Петя не особенно любит читать, в данный момент он очень увлечен футболом. Для него сейчас футбол – это все. И в компьютерной игре у него футбол. Он там может быть и тренером, и кем угодно. И в школе с ребятами при любой возможности играет. Если рисует, то в основном сцены из футбольных матчей, учит гимны сборных, поет их, подбирает на пианино.

– А как вы относитесь к компьютерным играм в принципе и к компьютерным играм в жизни вашего сына в частности?

– Конечно, я все-таки приглядываю, чтобы он не слишком уж погружался, но я не могу запретить ему играть, потому что прекрасно понимаю: это довольно интересно – играть в футбол и в реальной жизни, и в компьютере. Другое дело, если бы он играл вот в эти ужасные стрелялки, в убийства – это я однозначно запрещаю. Какое-то время ему даже кто-то давал что-то такое, но потом мы договорились, что он не будет в это играть, потому что это плохие игры.

– А как вы с ними находите общий язык, это строится на каком-то достигнутом авторитете в связи с укладом семьи или это иначе как-то реализуется?

– Я не могу это даже определить, у нас очень по-разному. Иногда мне удается с ним найти общий язык, иногда – полное непонимание, мягко говоря.

– Но вот непонимание чаще всего называют другим словом – непослушание. Как вы с непослушанием боретесь и есть ли какие-то ваши собственные средства?

– Очень по-разному. В какие-то моменты мне приходится проявлять власть, чтобы добиться чего-то.

– А как это делается?

– Просто очень настойчиво требую, чтобы он что-то сделал.

– А если он отказывается?

– Я требую еще и еще, пока он не делает, т. е. начинаю на него «напирать».

– А чисто физические рычаги влияния? Допустим, «не сделаешь это – денег не дам на неделю», что-то такое есть?

– Понимаете, мы деньги ему даем на еду и на дорогу.

– Не дать нельзя.

– Да.

– Ну, допустим, «не куплю велосипед». Или, например, «если хочешь новую компьютерную игру – сдай четверть на пятерки». Есть такие методы?

– Честно говоря, нет, хотя один раз такое было.

– А как вы считаете, это плохие методы – договорные отношения с детьми?

– Не очень хочется такими методами действовать. Мне кажется, что правильнее действовать убеждением и внушением, «ты понимаешь, что ты должен сделать то-то и то-то». Хотя иногда, конечно, крайние меры могут быть. Но сейчас я даже и не припомню, был ли у нас когда-нибудь такой «договор». Разве что по каким-то мелочам: пока до конца уроки не сделаешь – не будешь есть что-то вкусное. Вот такое иногда бывает.

– Вы готовитесь к грядущей полной самостоятельности своих детей? Вы думаете об этом, просчитываете какие-то ситуации? И что-нибудь вас пугает в этой перспективе? Допустим, приходит к вам сын или дочь и говорит что-нибудь такое, с чем вы не согласны, как бы вы вели себя в этой ситуации?

– Я пока не часто задумываюсь на эту тему, хотя иногда, конечно, думаю. Потому что Маша все же больше склонна к послушанию, а Петя еще в таком возрасте, когда немножко далековато от того, чтобы он пришел и сказал: все, мама, завтра я в этой школе не учусь. Еще не очень близко это время, мне так кажется. Хотя я осознаю, что в какой-то момент он должен принимать самостоятельные решения и я должна с этим считаться. Но я думаю, что все-таки не зря есть такой «официальный возраст» – 18 лет, к этому времени, думаю, родители в значительной степени должны ослабить свое давление. Здесь у меня есть пример – мама отца Александра, она мудрая женщина, и в свое время это разграничила, что наступает такой возраст, когда она может, конечно, высказать свое мнение, но он уже все решает сам.