Александр Осокин - Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты

Капитан Карбышев (1914 г.)

Генерал-лейтенант Карбышев (после ноября 1940 г.)

Авторитарная форма правления на протяжении всей истории нашей страны всегда приводила к тому, что информация, спускаемая «сверху», а зачастую ее полное отсутствие неизбежно порождали в народе слухи и сплетни, а на них строились различного рода версии и гипотезы.

То же происходило и с рассказами простых людей – очевидцев невероятных событий – о войне. Например, кто-то вспоминает, что за три дня до начала войны артполк, стоящий в 30 км от границы в ПрибОВО, проверяет генерал из округа и вдруг отдает приказ: снять с орудий прицелы-панорамы и отправить за 300 км в окружную артмастерскую для юстировки. Или такой случай: за полтора часа до начала войны в летнем лагере «политрука разбудил дежурный с наганом в руке и приказал снять портреты вождей и сжечь…» Или такой: в первый налет немецкой авиации 22 июня 1941 г. на советском аэродроме не взлетел ни один истребитель. Стали разбираться, в чем дело, оказалось, что в бензобаках вместо бензина вода! [205]Что это – мифы или факты? Отличить одно от другого крайне трудно.

Тем более что новая российская история, называвшаяся в 1917–1991 гг. историей СССР, имела одну особенность: поскольку в 1917-м была установлена диктатура пролетариата, то созданное на ее основе государство монополизировало не только заводы и фабрики, внешнюю торговлю и т. п., но и средства массовой информации. Поэтому события в них всегда подавались в трактовке, наиболее выгодной не столько для самого пролетариата, сколько для руководящей им партии, а еще точнее – для ее вождя. Скудность и однобокость трактовок событий заставляли додумывать то, что оставалось тайной. И тогда рождались слухи и сплетни [206].

И в нашей стране они всегда оказывались очень важным источником информации о реальных событиях. Печально признавать, что со временем подтвердились почти все яростно отрицавшиеся советской пропагандой «версии и сплетни»: о «немецком золоте» большевиков; о расстрелах в 1920 г. в Крыму зарегистрировавшихся белых офицеров, которым Советская власть гарантировала прощение; о том, что якобы стрелявшая в Ленина эсерка Каплан была полуслепой; о том, что жена Сталина Надежда Аллилуева умерла не от аппендицита, а от пулевого ранения; о том, что Кирова застрелил не зиновьевец, а якобы ревнивец; а жизнь Серго Орджоникидзе оборвал не сердечный приступ, а выстрел… Этот список можно продолжать до бесконечности. Значительное место в нем занимают события Второй мировой войны, и особенно Великой Отечественной. И все меркнет перед масштабами пережитой в ней трагедии нашего народа и цифрами потерь человеческих жизней.

О степени напряженности на информационно-пропагандистских полях сражений этой войны может, наверное, свидетельствовать такой факт. 10 мая 1945 г., сразу после Дня Победы, умер главный пропагандист и идеолог страны периода Великой Отечественной А. C. Щербаков (в 44 года), который одновременно был секретарем ЦК ВКП(б) по пропаганде (с 4 мая 1941 г.), начальником Совинформбюро (с 24 июня 1941-го), замнаркома обороны и начальником Политуправления Красной Армии (с июня 1942 г.). При этом он был еще первым секретарем Московского городского и Московского областного комитетов партии (с декабря 1938 г.). Человек просто надорвался от неимоверного напряжения. Ведь совершенно очевидно, что без колоссальной работы в этом направлении, в том числе без подачи фактов и событий в определенном ракурсе, порою даже без создания мифов, победить в той жесточайшей войне было невозможно. Поэтому в годы войны ее историю писали пропагандисты, а не ученые, и это было правильно, другого просто быть не могло.

Но, к сожалению, и после окончания войны воссоздание ее истории не пошло по принципу «теперь об этом можно рассказать», а продолжилось в русле пропаганды военного периода. И главной задачей ученых пропагандистов стало сохранение сложившихся канонов и сокрытие истинных причин и виновников катастрофы, произошедшей 22 июня 1941 г., и многих других трагических эпизодов войны. А основной способ для достижения этой цели был один – акцентировать внимание на удачных операциях и победах второй половины войны. И это понятно – у власти находился тот же вождь и его ближайшее окружение, были живы и руководители Красной Армии, допустившие трагедию 1941 г. Были также живы и продолжали свою работу многие пропагандисты, писатели и журналисты, создавшие ряд мифов о Великой Отечественной, в том числе те, кто сильно занижал людские потери в войне и даже обосновывал неизбежность громадных потерь 41-го. Этому весьма способствовала и начавшаяся вскоре после 1945 г. «холодная война», грозившая в любой момент превратиться в «горячую» и готовая использовать для этого любой повод.

Но появился и другой фактор серьезного воздействия на воссоздание истории Великой Отечественной войны. Развенчание новым лидером страны Н. С. Хрущевым на ХХ съезде партии в 1956 г. культа личности Сталина открыло возможность для публикаций, содержавших негативную информацию о роли вождя в войне и странном его поведении в самые первые ее дни. Было опубликовано большое количество ранее скрывавшихся фактов, дающих представление о деталях и обстоятельствах начала войны, а также предвоенных лет, начиная с неожиданно вспыхнувшей 23 августа 1939 г. дружбы с фашистской Германией. Именно «дружбы», ведь после первого договора СССР и Германии о ненападении был подписан второй, который так и назывался – «О дружбе и границе». Но, естественно, в угоду новому лидеру одновременно были смягчены ошибки Хрущева в годы войны и всячески возвышена его роль в Сталинградской битве и освобождении Украины.

Следующий этап в «воссоздании» истории войны начался после смещения Хрущева в октябре 1964 г. Брежневым и последовавшим за этим развенчанием «субъективизма» и «волюнтаризма». Теперь историки Великой Отечественной сосредоточили свое внимание на тех ее сражениях, в которых принимал участие новый лидер партии и страны, – Новороссийск, Малая Земля. Ярким примером этому служит вставленный в воспоминания маршала Жукова «эпизод» о том, как он заехал посоветоваться с полковником Брежневым, но, к сожалению, его не застал. Или анекдот тех лет, когда ветерану задают вопрос: «Что вы делали в годы войны – сражались на Малой Земле или отсиживались в окопах Сталинграда?»

Кардинальные перемены, начавшиеся в нашей стране с приходом к власти М. С. Горбачева, способствовали опубликованию огромного нового исторического материала о Великой Отечественной, и особенно о ее подготовке и начальном периоде. Пожилые ветераны торопились успеть рассказать и о своей военной судьбе, и о трагических и героических судьбах своих боевых товарищей. Стали переиздаваться без сокращений и исправлений мемуары советских военачальников и государственных деятелей, в книжных магазинах появились немецкие мемуары и книги о войне. В сочетании с отсутствием цензуры и открытием архивов это привело к обнародованию колоссального количества ранее неизвестных фактов, деталей, подробностей о начале войны и предвоенном периоде. Мы впервые увидели своими глазами множество советских и зарубежных документов того времени.