Александр Осокин - Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты

1) Франции, как всегда, доверять нельзя. Нет абсолютной гарантии, что Северная Африка внезапно не дезертирует. Я предполагаю, что британцы целью своего последнего наступления ставили освобождение Тобрука. Я не верю, что они смогут в ближайшем времени повторить попытку.

2) Северная Африка, насколько это касается ваших колоний, Дуче, до осени, вероятно, будет вне опасности.

3) Испания проявляет нерешительность и, боюсь, примет чью-либо сторону только тогда, когда станет очевиден исход войны.

4) Обеспечить продолжительное сопротивление французов в Сирии проблематично, что с нашей помощью, что без нее.

5) Нападение на Египет до осени исключается. Я полагаю, что необходимо, тем не менее, оценивая ситуацию в целом, подумать над возможным использованием оперативной единицы в самом Триполи, которую можно, при необходимости, направить против Запада. Конечно, Дуче, в отношении этих идей должна соблюдаться самая строгая секретность, иначе мы не сможем ожидать, что Франция продлит разрешение использовать ее порты для транспортировки оружия и боеприпасов.

6) Вступит или не вступит Америка в войну – безразлично, поскольку она уже поддерживает нашего противника всеми силами, какие в состоянии мобилизовать.

7) Обстановка в самой Англии плохая; снабжение продовольствием и сырьем все более затрудняется. Настроение продолжать войну сохраняется главным образом лишь в мечтах. Эти мечты основаны на двух предпосылках: Россия и Америка. У нас нет никаких шансов устранить Америку, но в нашей власти устранить Россию. Устранение России явится одновременно огромным облегчением для Японии в Восточной Азии, что создаст куда более серьезную угрозу американской деятельности посредством японского вмешательства.

Учитывая эти обстоятельства, я решил положить конец лицемерным действиям Кремля. Я рассчитываю, вернее, я убежден, что Финляндия, как и Румыния, примет участие в войне, которая, в конечном счете, избавит будущее Европы от величайшей опасности. Генерал Марас проинформировал нас, что Вы, Дуче, также желаете предоставить по крайней мере один корпус. Если у Вас есть такое намерение – которое я принимаю с полным благодарности сердцем – то времени для его исполнения будет еще достаточно, поскольку на этом огромном театре военных действий войска все равно не могут быть сосредоточены одновременно на всех позициях. Вы, Дуче, однако, сможете оказать решающую помощь, усиливая наши силы в Северной Африке, а также, если возможно, если перенести взгляд из Триполи на Запад, создав группу войск, которая, пусть бы и небольшая вначале, могла бы вторгнуться во Францию в случае нарушения ею соглашения; и, наконец, ведя воздушную и, насколько это возможно, усиливая подводную войну в Средиземноморье.

Что касается безопасности территорий на Западе, от Норвегии до Франции включительно, мы достаточно сильны там – войска молниеносно отразят любую опасность.

Что касается воздушной войны против Англии, то мы пока будем находиться в обороне – но это не означает, что мы неспособны контратаковать; напротив, мы, если необходимо, начнем безжалостную бомбардировку британской территории. Наши истребители в защите будут также адекватны требованиям. Истребительная защита состоит из лучших эскадрилий, которые мы имеем.

Что касается войны на Востоке, Дуче, то она наверняка будет трудной, но я ни на минуту не сомневаюсь в огромном успехе. Я прежде всего надеюсь, что мы сможем получить общую базу продовольственного снабжения на Украине, которая обеспечит нас дополнительными поставками, которые нам могут понадобиться в будущем.

Я могу, тем не менее, сейчас сказать, что немецкий урожай этого года обещает быть очень хорошим. Вероятно, что Россия попытается уничтожить румынские нефтяные месторождения. Мы организовали оборону, которая – я так думаю – предотвратит худшее. Кроме того, это долг наших армий – устранить эту угрозу настолько быстро, насколько это возможно.

И если я медлил до настоящего момента, Дуче, с отправкой этой информации, то это потому, что окончательное решение не будет принято до семи часов вечера сегодня [242] . Поэтому я искренне прошу Вас воздержаться, прежде всего, от любых сношений с Вашим послом в Москве, так как не имеется никакой гарантии того, что наши закодированные сообщения не могут быть расшифрованы. Я также буду ждать до последнего момента, чтобы информировать собственного посла о принятых решениях.

Материал, который я собираюсь предавать огласке постепенно, настолько исчерпывающ, что у мира будет немало возможностей удивиться нашему долготерпению, за исключением той части мира, которая принципиально противостоит нам и для которой наши аргументы бесполезны.

Что бы теперь ни случилось, Дуче, наше положение от этого шага не ухудшится; оно может только улучшиться. Если бы я даже вынужден был к концу этого года оставить в России 60 или 70 дивизий, то все же это будет только часть тех сил, которые я должен сейчас постоянно держать на восточной границе. Пусть Англия попробует не сделать выводов из грозных фактов, перед которыми она окажется. Тогда мы сможем, обезопасив свой тыл, с удвоенной силой обрушиться на противника. Я обещаю Вам, Дуче, – все, что зависит от Германии, будет сделано.

Любые пожелания, предложения, и помощь, о которых Вы, Дуче, желаете сообщить мне, направляйте мне лично, либо согласовывайте непосредственно с нашим военным командованием.

В заключение позвольте мне, Дуче, высказать еще одну вещь. С тех пор как я принял это трудное решение, я вновь чувствую себя морально свободным. Партнерство с Советским Союзом, несмотря на искренность наших желаний прийти к окончательному примирению, оказалось для меня тем не менее нестерпимым, ибо так или иначе оно неприемлемо для меня из-за моего происхождения, моих концепций и моих прошлых обязательств. И теперь я счастлив, избавившись от этих душевных мук.

С сердечным товарищеским приветом

Ваш Адольф Гитлер

(Nazi-Soviet relations, 1939–1941: Documents from the Archives of the German Foreign Office. U.S. Department of State Issue // Edited by R. J. Sontag & J. S. Beddie, Washington, 1948, pp. 349–353)

А. О.:

1. Дата нападения на Россию так и не названа (более того, Гитлер указывает: «Стрельба может начаться спонтанно в любой момент»). Вполне возможно, что так и случилось 22 июня 1941 г., причем все началось с налетов «неизвестных самолетов» на советские порты и базы ВМС.

2. Фюрер вынужден был объяснить дуче причину своей непоследовательности в отношении войны на два фронта, скрывая достигнутую договоренность с Черчиллем о совместном ударе по СССР 22 июня. Возможно, потом он собирался объяснить это тем, что Англия по своей инициативе приняла решение участвовать в войне против СССР (тем более что он пишет: «Разгром Франции… заставил английских поджигателей войны обратить свои взгляды туда, откуда они пытались начать войну: к Советской России»).