Александр Осокин - Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты

А вот еще одно свидетельство, из которого следует, что Сергий на литургии 22 июня 1941 г. все же говорил о немецком нападении и призвал православных и весь народ «на защиту священных границ нашей Родины», но сделал это после того, как выступил Молотов: «22 июня 1941 года, в День Всех Святых, в Земле Российской просиявших, через два часа после выступления по радио наркома иностранных дел Молотова о нападении Германии на Советский Союз и за две недели до обращения Сталина к советскому народу митрополит Сергий призвал верующих, собравшихся в Богоявленском кафедральном соборе Москвы, весь народ дать отпор агрессору». Практически в каждом интернетовском материале о Патриархе Сергии дословно приведен указанный текст. Изредка он имеет следующее продолжение: «В тот же день он стал рассылать Послание “Пастырям и пасомым Христианской Православной Церкви” по всем приходам».

Так говорил Митрополит Сергий во время литургии о нападении Германии или нет?

Здесь необходимо отметить, что в Елоховском соборе по воскресным дням литургия начиналась и начинается в 10.00 и продолжается не менее трех часов. О нападении немцев очень многие в Москве уже знали с 6.30, так как с этого времени Геббельс начал зачитывать по радио обращение Гитлера к немецкому народу, а в московских коммунальных квартирах еще жили интеллигентные люди, знающие немецкий язык, и у многих из них в комнатах имелись не только репродукторы, но и радиоприемники (cм. [62. C. 315–316]). Поэтому о нападении Германии Митрополит Сергий мог услышать сам по радиоприемнику, или ему сообщил об этом кто-то из церковного клира или прихожан до начала службы. Однако сказать об этом всем верующим, прежде чем это сделает руководитель государства, он не мог. Но во время службы ему могли сообщить о выступлении Молотова по радио, и тогда Сергий в своей проповеди, завершающей литургию, обратился к собравшимся в храме и сказал им о начале войны, тем более что тема литургии была «Все святые, в земле Российской просиявшие». Потому он и упомянул Александра Невского и Димитрия Донского, призвал верующих и весь народ дать отпор врагу. И выразил уверенность в победе с Божьей помощью: «Господь нам дарует победу».

Интересно, что, выступая только через десять дней после Митрополита Сергия, Сталин, скорее всего находясь под впечатлением его послания, начал свою речь привычным в те годы обращением «товарищи», потом добавил «граждане», а закончил церковным обращением «братья и сестры». А в своей речи 7 ноября 1941 г. на Красной площади перед воинами, уходящими с парада на фронт, повторил за Сергием имена святых Александра Невского и Дмитрия Донского, назвав их первыми в списке великих предков – защитников Отечества.

Послание Митрополита Сергия 22 июня 1941 г. – очень важное событие для понимания этого дня – трактуют по-разному. Высказано даже предположение о том, что Митрополиту Сергию о начале войны сообщил сам Сталин (дескать, а кто же еще мог первым знать о том, что началась война?). Кто-то, наоборот, всячески преуменьшает важность этого события – мол, церковь хочет возвеличить свою роль в Великой Отечественной войне. Один из таких «исследователей» послания утверждает, что обращение Сталина «Братья и сестры!» ни малейшего отношения к выступлению 22 июня 1941 г. Сергия не имеют. Этот автор пишет: «“Братья и сестры” в официальных речах Сталин использовал не один раз на протяжении всей войны в первомайских и “седьмоноябрьских” речах». Это очевидная неправда, в чем легко убедиться, перелистав книгу Сталина «О Великой Отечественной войне Советского Союза». В текстах опубликованных в ней тридцати восьми его выступлений, приказов и ответов на вопросы корреспондентов лишь один раз встречаются слова «братья и сестры» – в выступлении Сталина по радио 3 июля 1941 г. Есть серьезное подтверждение высокой оценки, данной Сталиным обращению Митрополита. 5 сентября 1943 г., по возвращении Митрополита из Ульяновска, где он находился в эвакуации, его вместе с митрополитами Алексием (Симанским) и Николаем (Ярушевичем) принял Сталин в своем кремлевском кабинете. А через три дня, 8 сентября, в новом здании Патриархии (Чистый переулок, д. 5) уже состоялся Собор епископов, который избрал Митрополита Сергия Патриархом Московским и всея Руси. Символично и то, что Собор проходил в бывшей резиденции германского посла, которая после этого была передана Патриархии. Сталин никогда ничего не забывал.

Источник: http://rus.ruvr.ru/2010/06/22/10260176.html

Вряд ли стоит тратить слова на нравственную оценку последнего шага Гитлера. Внезапно, без всякого предупреждения, он развернул на 180 градусов политический курс, начало которому было положено год и 10 месяцев назад подписанием Пакта Риббентропа – Сталина, – точно так же, как сам этот пакт диаметрально изменил его политику (и принципы, в верности которым он клялся с пеной у рта предыдущие пятнадцать лет). (Это «Таймс» напоминает, что Гитлер пятнадцать лет клялся Европе, что будет воевать с Советской Россией. – А. О. )

Различные предлоги, которыми оправдывается нынешний разворот – насчет того, что Советская Россия не соблюдала заложенную в Пакте позицию нейтралитета или что советские патрули на прошлой неделе нарушали границу, – звучат по-детски нелепо. Единственный пассаж в заявлении Гитлера, содержащий хотя бы малую толику искренности, – тот, где он, по сути, признает, что Пакт был временной уловкой, позволявшей добиться определенных целей (между прочим, подобного соглашения-уловки до начала войны добивалась Англия, что видно хотя бы по поведению англо-французской военной делегации в Москве в августе 1939 г. – А. О. ), с тем чтобы позднее «сбросить маску», когда эти цели будут достигнуты.

Большинство стран мира – но, увы, не простодушная жертва агрессии (вот как Англия позиционировала Сталина в тот момент. – А. О. ) давно уже подозревали, что дело обстоит именно так. Главный урок вчерашних событий удачно подытожил председатель Комитета по иностранным делам американского Сената: ни одному слову, ни одному обещанию Гитлера верить нельзя. После произошедшего трудно представить себе, чтобы кто-нибудь, каким бы наивным он ни был, подписал соглашение с Гитлером, считая, что тот будет его соблюдать, а не рассматривать просто как прелюдию к очередному акту вероломства.

Пока что развитие событий следует по до боли знакомому руслу. Внезапное, без объявления войны, нападение, бомбежки мирных городов, обращение Гитлера к немецкому народу, зачитанное Геббельсом, нота, врученная Риббентропом дипломатическому представителю жертвы агрессии, обещание обнародовать «разоблачительные» документы, захваченные в ходе некоей предыдущей операции – все это мы видели уже много раз. Жертве в очередной раз не был предъявлен ультиматум, не выдвигалось никаких требований. Цель, однако, вполне очевидна – стереть Советскую Россию с политической карты, как уже были стерты Чехословакия и Польша, Дания и Норвегия, Голландия и Бельгия, Югославия и Греция. И конечные планы нацистов тоже не изменились.