Георгий Санников - Большая Охота. Разгром УПА

— Друже Стефко, смените Грицько, скажите ему, чтобы шел в хату поужинать.

Стефко молча, но с явным сожалением на лице встает с лавки, берет рядом лежащий автомат и выходит из хаты. Входит Грицько.

— Слава Украiнi!

— Героям слава! — отвечает Мария и протягивает Грицьку рушник, молча указывая рукой на умывальник в углу. Грицько снимает старую немецкую военного образца фуражку с большим матерчатым козырьком, над которым четко выделяется трезуб. Автомат висит на плече. Кажется, Грицько с ним не расстается и во сне. Крестится и смотрит на Игоря. Тот кивает головой, указывая место за столом напротив себя, пододвигает ему еще горячую сковородку. Грицько в отличие от своих друзей начинает быстро, лихорадочно есть, громко чавкая и захлебываясь. Поперхнулся и громко кашляет. Он вытаскивает из кармана грязную тряпку, заменяющую ему, должно быть, носовой платок, и с ее помощью пытается унять, заглушить сотрясающий его кашель.

— Тихо ты, — недовольно произносит Игорь, — все село разбудишь! Это у него с весны, — поясняет он, оборачиваясь к Марии. — Мы весной, как только сошел снег, вышли из краивки [99] Краивка — бункер, схрон, укрытие (укр.). и стали продвигаться к селу, где свои люди, а тут весенний ручей лесной разлился как река настоящая. Грицько соскользнул с бревна, что через ручей перекинуто, да и свалился в воду, еле вытащили, сами все вымокли. Простудился он здорово, температура высокая. Оставить его было негде, не возвращаться же в бункер. В селе, где нас ждали, «энкэвэдисты» на постой стали, по всем хатам ходят, краивки ищут, хлопцев шукают. А у нас встреча с людьми на другом терене. Вот мы и ушли из села, а в лесу еще сыро, огня большого не разведешь. Плохо стало ему, но потом отошел, только кашель стал мучить. Врача бы надо, да где его здесь возьмешь, — горестно закончил Игорь.

Грицько перестал кашлять и виновато улыбался. На щеках его проступил пятнами яркий румянец, глаза воспаленно блестели и слезились. Стали прощаться. Мария протянула Грицьку свежий маленький рушничок.

— Возьми, сынок, вместо платка носового. Молочка теплого возьми бутылку. От соседей молоко, утром приносили. А всем вам от нас хлеба немного, картошки отварной десяток, да сала шматочек. Все что есть, больше нету.

— Спасибо, мама, — за всех ответил Игорь. — Пойдем уже, нас в другом месте нужные люди ждут. Спасибо вам за все доброе, и за сына такого спасибо.

Не ведала Мария Кашуба, что уведет Игор сына ее Ивана на погибель. Что через две недели соберет он свои вещички нехитрые, поцелует ее рано скрюченные изуродованные тяжелым крестьянским трудом руки и уйдет в лес с хлопцами, навсегда. Будет он приходить к ней темными ночами, крадучись и получив от своих информаторов в селе, что нет засады в хате, что нет в селе военных или других посторонних. Будет жить как волк в лесу, надеясь на Игоря, который обещал ему уйти вместе на Запад, и тогда исполнится его заветная мечта — увидеть страны другие, неведомую ему жизнь больших городов. А может, вернется сюда, в родное село, к матери вместе с американской армией, на приход которой на Украину так надеется Игорь, повторявший много раз в беседах на эту тему: «Большевикам все равно конец придет, власть у них на обмане. Каратели они, как и немцы, смотри, сколько народа в Сибирь выслали, а сколько убили! Мы тоже хорошо их колотили, да жаль силы у нас сегодня разные. Еще год-два, и война Америки с Москвой обязательно начнется. Мы все время слушаем передачи с Запада на украинском, для нас передачи. Американцы с русскими никогда не будут жить в мире. Разные системы, всегда будут врагами. Это в войну с немцами они объединились в союзники, потому что фашисты еще хуже большевиков. Наше дело добыть свободную Украину любыми способами. Верь мне, Иван, американцы пойдут войной на Советский Союз и станет Украина независимой и свободной от Москвы. Американцам это выгодно».

И эта убежденность Игоря заражала Ивана, вселяла в него уверенность, что так все и будет. По заданию Игоря он ездил во Львов и Дрогобыч, где приобретал батареи для приемника хлопцам. Несколько комплектов на долгую зимнюю ночь в бункере. Полученный в школе аттестат зрелости, где почти все пятерки, Иван взял с собой, пригодится там, на Западе, в далеком и таинственном Мюнхене или Лондоне. А может быть, там и в консерваторию поступит, петь по-настоящему научится. Впрочем, мысль о консерватории пришла к нему как-то вскользь, однажды, и больше он к этой мысли не возвращался. Конечно, жаль будет маму, которую он так любил, село родное, свой любимый и славный край. Иван уже побывал к этому времени во Львове, Дрогобыче, Трускавце и полюбил эти шумные места с большим количеством снующих туда-сюда людей. И его тянуло к еще более интересному, неожиданному, неизвестному, о чем он читал в книгах разных.

Псевдо Иван Кашуба получил от Игоря — Роман, в память о его погибшем друге в одном из рейдов в 1948 году.

— Долго жить будешь, Роман, — пояснил Игорь и похлопал друже Романа по плечу.

— Я уверен в этом, — радостно ответил Роман и доверчиво и проникновенно пожал протянутую ему руку.

— Отныне вы, друже Роман, становитесь в ряды настоящих борцов за независимую самостийную Украину, приняли присягу УПА и до конца жизни будете бороться за наше святое дело, — торжественно произнес Игорь в присутствии боевиков Грицька и Стефки. — Скоро мы соединимся с другими группами и начнем прорабатывать план ухода в Западную Германию. Но перед тем как уйти, мы добрую память оставим о себе москалям, «энкэвэдистам» и всем зрадникам [100] Зрадник — предатель (укр.). украинского народа, — закончил свою речь командир нового подпольщика-повстанца.

Матери Роман перед уходом наказал, что если будут искать и спрашивать, говорить, ушел мол, в город учиться, аттестат взял с собой. Почему без справки сельсовета? Да взял себе, да и ушел, а в какой город — не знаю. К счастью для оперработника, внимательно наблюдавшего через свою агентуру за этим смышленым и умным красавцем-парнем Иваном Кашубой, а именно таких выбирало оуновское подполье, он вскоре получил точные данные, что Ивана увел в лес Игорь, и видели Ивана вместе с Игорем уже с оружием, с оуновским трезубом на кашкете [101] Кашкет — кепка, фуражка (укр.). . И псевдо у него бандитское — Роман. Марию вызвали в Ходоров и тщательно допросили. Твердила она свое — собрал вещи и ушел в город учиться. Ничего больше от нее не добились. К тем же связям Игоря, у которых агентура видела Романа, оуновцы перестали заходить, взяв их на подозрение, и на всякий случай временно законсервировали.

Глубокой осенью пришел Роман к матери. С ним пришел тот, который тогда закашлялся в хате, Грицько. Вид у Грицька нездоровый, щеки впали, глаза какие-то туманные стали. Видно, болен хлопец. Кашлять стал еще сильнее, так бухает, за километр слышно. Поужинали хлопцы у Марии, взяли продукты и пошли в ночь дальше. Не сказал матери Роман, когда еще появится, но обещал обязательно свидеться с ней до зимы. На судьбу не жаловался, говорил, что все у него хорошо, что ждет больших перемен в жизни. Позже Грицько объяснит такое настроение Романа подготовкой к уходу на Запад.