Людмила Шапошникова - Австралоиды живут в Индии

И мой гид продолжает вести меня по священной роще. Роща большая. Она покрывает пологие склоны оврага, спускается вниз к сырому его дну, туда, где сумеречно и прохладно даже в солнечные дни. На склоне, среди серых валунов, стоит огромное дерево. Оно называется «нала». Здесь обитают и боги и духи. В общей сложности девять персон: Якши, Мадан, Чамунди, Гандарван, Кодавамурти и т. д. Девять банановых листьев вместе с другими подношениями кладут каникары перед этим деревом. Они очень чтят Якши. Но Якши — дама противоречивая. Она почему-то не принадлежит к основному сонму богов и духов. Она сама по себе. Я подозреваю, что она сочетает в себе качества бога и духа. Ее смешанное происхождение не дает ей возможности занять полноправное положение среди богов. Ее главный недостаток состоит в том, что она не может лазить по деревьям. Остальные боги могут, а она — нет. И еще у нее есть одно сомнительное занятие. Она сосет кровь. Может высосать кровь из птицы и даже из муравья. Больше всего ей нравятся муравьи. Поэтому все муравьи в священной роще, утверждает Куттанкани, обескровленные. Якши вселяется только в тело женщины. Мужским телом она брезгует. Но вся сложность ее теперешнего положения в том, что Куттанкани полностью поработил бедную «кровососку» Якши. Сама она в тело вселиться не может. Она делает это только по велению жреца Куттанкани.

— О! — говорю я восхищенно. — Так ты даже имеешь власть над богами?

— Конечно, — самоуверенно отвечает Куттанкани. — Это там, — он машет рукой в сторону деревни, — распоряжается Нараянанкани, а здесь я хозяин. Никто без меня ничего сделать не может. Даже боги. Слушай, — неожиданно предлагает мне жрец. — Хочешь, я вгоню Якши в твое тело?

— И что потом будет? — интересуюсь я.

— Будешь сосать кровь из муравьев и говорить голосом Якши, — спокойно объясняет Куттанкани.

— Но здесь и подходящих муравьев нет. Все обескровлены.

— Найдем нужных, — не совсем уверенно говорит Куттанкани. — А если нет, возьмешься за птиц.

— Нет, — говорю я. — Мне это не подходит.

— Ладно, — соглашается Куттанкани. — Тогда продолжай разбираться. Может, кто и подойдет. Я могу в тебя вогнать любого бога или духа. Только ты сама выбери.

— Хорошо, — киваю я. — Как только кто понравится, сразу скажу.

Ну и всемогущий жрец, этот Куттанкани. Подумать только — кого захочет, того в тебя и вселит.

— Они у меня все под контролем, — без излишней скромности заявляет Куттанкани. — Захочу, и вся тысяча богов в меня вселится.

— Ну да! — поражаюсь я.

— Я тебе говорю сущую правду, — довольно смеется Куттанкани.

— Ну и как же ты тогда управляешься со всей тысячью?

— Как хочу! И тогда даже вождь Нараянанкани мне не указ! — И, понизив голос, добавляет: — Он меня тогда боится.

Тропинка выводит нас к четырем деревьям. Они стоят в роще как-то особняком. Каникары называют эти деревья «нала», «чела», «мариду» и «бараня». Здесь и обитает основная тысяча богов. Всю тысячу иногда называют Айравили.

В месяц «кумбам» (февраль), когда солнце входит в созвездие Водолея, сюда приходят каникары и кладут тысячу банановых листов на тропинку. Они приносят богам рис, кокосы, орехи арековой пальмы, бетель, бананы. Около трех камней, символизирующих Айравили. Куттанкани убивает в честь богов козла и петуха. И начинается пир. Поев, боги становятся добрыми и охотно выполняют просьбы каникаров. А Куттанкани произносит свою главную молитву. Она звучит примерно так:

«Создатель всего Иллаккаллу Сами, богиня Тамбуратти, тысяча один лесной дух, сто один дух предков, сто один малый дух! (Тут Куттанкани сбивается и быстро завершает перечисление тех, к кому обращается.) Примите наши подношения! Мы живем в джунглях. Защитите нас и наших детей. Защитите нас от холеры, лихорадки и других болезней. Мы надеемся на вас. У нас больше никого нет, на кого бы мы могли надеяться в джунглях».

Каникары танцуют под четырьмя деревьями около трех камней. Бедную Якши на пир боги не пускают. Ей достаются только обескровленные муравьи. И происходит это потому, что Якши принадлежит к злым силам.

Все сотни богов и духов раз и навсегда поделены каникарами на злых и добрых. И они утверждают, что, когда пируют добрые, злые сидят и с завистью смотрят на пиршество. И наоборот. Но есть несколько божеств, которые умудряются быть гостями и тех и других.

Боги и духи каникаров — очень активный народ. Они участвуют во всех важных событиях. И за это участие их надо кормить. Попробуйте этого не сделать! Поэтому каникары, идя на охоту, ублажают лесных духов. Расчищая джунгли для полей, делают подношение тысяче богов. Собирая урожай, приносят жертвы божественным покровителям.

Мы обошли с Куттанкани всю священную рощу. Здесь живет тысяча и один бог и дух. Боги и духи — на все вкусы и характеры. Приходи и выбирай. И всегда найдешь нужного тебе. Как в магазине «Тысяча мелочей».

Рядом с большим деревом девочка копала съедобные коренья. Около дерева рос красный цветок. Он был похож на маленький кочан капусты на длинной ножке. Только вместо капустных листьев у него были толстые красные лепестки. На дереве сидела черная говорящая птица. Склонив голову набок, она наблюдала за девочкой и время от времени что-то ей говорила. Девочка слушала, а потом поднимала палец, измазанный землей, и грозила птице. В муравейнике возились красные кусачие муравьи. И птица то следила за девочкой, то за муравьями.

— Как тебя зовут? — спросила я девочку.

Она подняла голову, как-то печально посмотрела на меня и отвернулась.

— Как тебя зовут? — еще раз спросила я ее.

— У меня нет имени, — сказала девочка.

— Не может быть! — удивилась я.

— Есть! Есть! (Иры! Иры!) — прокричала птица.

Девочка поднялась, сердито посмотрела на птицу и погрозила ей кулаком. Потом взяла корзинку, на дне которой лежали коренья, и, не оглядываясь, пошла по тропинке.

А в это время Ичикани крадущимся шагом подбирался к большому дереву с другой стороны. В руках у него был лук-праща. Ичикани хотел подстрелить говорящую птицу. Птица с интересом наблюдала за ним. Ичикани встал на цыпочки и, подгибая коленки, двигался вдоль корневищ дерева. Длинный нос Ичикани от этих движений стал как будто еще длиннее. Ичикани никого не замечал, кроме говорящей птицы. Он даже не заметил, как из кустов вышла Сароджини. У Сароджини тоже был лук, и она напоминала амазонку древних лесов (может быть, она ею и была). Короткая юбка Сароджини не доходила до колен, а тело, обнаженное до пояса, было гибким и темным. Она вскинула лук, прицелилась и спустила тетиву. То же самое сделал и Ичикани. Но Ичикани промахнулся. Говорящая птица взмахнула крыльями и еще раз прокричала: «Иры! Иры!»