Нина Зверева - Прямой эфир: В кадре и за кадром

верить.

Прямой эфир

Когда я впервые появилась на телевидении, другого

эфира просто не было и не могло быть. Более того, некоторое время все региональные телестудии выда-

вали в эфир только собственный продукт, так как сиг-

нал из Москвы пришел позже!

Сколько прекрасных баек существует на каждом

телеканале про превратности прямого эфира!

У нас на Горьковском телевидении любимых исто-

рий было две: одна смешная, а другая — трогатель-

ная. Смешная история случилась на самом старте

в 1958 году, когда любимый всеми диктор Зинаида

Ермолова на глазах изумленных телезрителей полез-

ла в красивом платье под рояль, чтобы перебраться

на другую точку съемки. Режиссер прямого эфира за-

был переключить камеру, а увидев на экране неожи-

данное поведение диктора, просто «впал в ступор», и зрители смогли насладиться всем процессом —от начала и до конца!

Вторая история связана с именем режиссера Ми-

хаила Мараша. Это было в марте 1968 года.

ПРЯМОЙ ЭФИР 141

В тот вечер редакция «Факел» должна была выйти

в прямой эфир с программой, посвященной столе-

тию со дня рождения Максима Горького. За два часа

до эфира пришла весть о трагической гибели первого

космонавта Юрия Гагарина. На совещании в редак-

ции было решено снять с эфира юбилейную програм-

му про Горького, но что поставить вместо нее?

Мараш заявил, что он выйдет в прямой эфир с про-

граммой, посвященной Гагарину. В это трудно было

поверить, так как оставалось всего два часа и в архи-

ве редакции не было съемок Юрия Гагарина. Но Ми-

хаил Робертович всегда имел собственный огромный

фотоархив, который занимал полки от пола до потол-

ка. Он один мог найти любую нужную фотографию, и в этот момент к нему нельзя было приближаться.

Ровно в назначенное время в эфир Горьковско-

го телевидения вышел прекрасный фоторепортаж

без слов — на музыку песни Пахмутовой «Опустела

без тебя земля». Люди звонили на студию, плакали, просили повторить этот репортаж снова и снова. Это

был тот самый момент единения во время прямого

эфира, когда люди по одну сторону экрана попадают

в ожидания людей по другую его сторону.

Я всегда предпочитала прямой эфир, хотя, ко-

нечно, это огромный стресс и напряжение. В любую

секунду может что-нибудь произойти с техникой

и с людьми, может подвести память и потеряться

нужный листок, могут порваться колготки (случа-

лось!), может заблестеть от пота лицо.

Может подвести гость, приглашенный в прямой

эфир и отказавшийся от него за десять минут до сло-

ва «мотор!». Однажды на «ТЭФИ-Регион» жюри отме-

НИНА ЗВЕРЕВА 142

тило высшей наградой работу журналиста Ольги Ти-

мофеевой из Ставрополя, которая так и не дождалась

в прямом эфире мэра города, но вышла из ситуации

геройски. Она задавала свои вопросы, и сама пыта-

лась ответить на них «за мэра», пользуясь интервью

с ним и текстами его выступлений. Придраться было

невозможно, но ощущение было очень сильное, так

как самые острые вопросы журналиста остались фак-

тически без ответов.

Правильно говорят профессионалы: для хороше-

го ведущего нет невыгодных ситуаций, всегда можно

придумать оригинальный ход, если владеешь профес-

сией и чувствуешь своего зрителя.

Не знаю, как это объяснить, но камера для меня

становится живой именно во время прямого эфира, когда загорается на ней красная лампочка, и ты точно

знаешь, что не будет никакого дубля и все, что про-

исходит в студии, — происходит на глазах зрителя.

Конечно, возникает огромное волнение, но, как метко заметил Эрнест Мацкявичус на одном

из семинаров в нашем учебном центре, надо суметь

конвертировать волнение в кураж!

Я уже писала про прямые эфиры программы

«Без ретуши», где мне пришлось строго следить

за временем каждого выступления и при этом не за-

бывать про свои заветные три минуты общения с го-

стем в самом финале программы, это было увлека-

тельно и очень трудно!

Телемост Москва — Нижний Новгород с участием

президента США Клинтона тоже выходил в прямой

эфир, и надо было решать несколько задач одновре-

менно: развлекать людей в ожидании включения, ПРЯМОЙ ЭФИР 143

помогать им формулировать вопросы и при этом

ни на минуту не забывать о картинке. Москва проси-

ла, чтобы в кадре был виден наш красивый Кремль —символ города с богатой историей.

Но самым ярким прямым эфиром в моей жизни

стали президентские дебаты в 1996 году в студии Рос-

сийского телевидения. В них не принимал участия

Ельцин, а другие претенденты — Зюганов, Жиринов-

ский, Тулеев, Явлинский и Шаккум — пришли в сту-

дию вовремя и готовы были сражаться за каждую се-

кунду своего выступления в эфире, так как это был

последний вечер перед «днем тишины».

В окружении помощников и советников они сто-

ронились друг друга, но каждая группа отправляла

своих делегатов для того, чтобы убедить ведущую

программы, то есть меня, проявить особое внимание

именно к этому кандидату.

Жириновский поразил всех ярко-желтым пиджа-

ком, который сразу стал самым заметным цветовым

пятном в студии, оно сразу бросалось в глаза. Все

остальные кандидаты были одеты в темно-синие

и темно-серые костюмы, то есть уже с первой секун-

ды «проиграли» Жириновскому.

Естественно, я думала в основном о том, смогу ли

я остановить его пламенные речи и соблюсти спра-

ведливый баланс по времени между всеми кандида-

тами.

Но уже первый вопрос Жириновского стал длин-

ным выступлением, а не вопросом, на что ему сразу

указали все оппоненты, что, впрочем, только раз-

дразнило и позабавило человека в желтом пиджаке.

Шла пятая минута прямого эфира, а в студии взвол-

НИНА ЗВЕРЕВА 144

нованные кандидаты пытались урезонить Владимира

Вольфовича, и мой голос тонул среди их голосов.

И тут я решила вынуть тот козырь, который при-

пасла на самый крайний случай.

Я заявила, что в нашей стране голосуют в основ-

ном женщины, и в этот момент я являюсь их един-

ственным представителем в этой студии, и мне ка-

тегорически не нравится, когда мужчины ведут себя

подобным образом!

Упоминание об избирателях отрезвило участни-

ков программы, и далее прямой эфир пошел ров-

но и насыщенно. Я жестко следила за временем, и на каждый вопрос сопернику отвела всего полми-

нуты, а на ответ — две минуты.

Этот час мне показался вечностью. Но я была воз-

награждена — так как после эфира каждый из участ-

ников дебатов подошел ко мне и шепнул на ухо: «Спа-

сибо, что вы за меня!» Они говорили это совершен-