Петр Букейханов - Курская битва. Оборона. Планирование и подготовка операции «Цитадель». 1943

С другой стороны, по воспоминаниям начальника Генерального штаба Красной армии маршала СССР Александра Василевского [369], в стратегическом резерве советского командования к 1 апреля 1943 года было собрано до девяти армий. Согласно сведениям одного из руководителей Генерального штаба Красной армии – генерала Сергея Штеменко [370], уже в начале марта 1943 года советское командование обратилось к замыслу создания специального резервного фронта, который и был сформирован 13 марта в составе трех общевойсковых армий (2-й резервной, 24-й, 66-й армий [371]) и трех танковых корпусов (10, 3 и 4-го гвардейских корпусов), с полевым управлением в районе Воронежа. В апреле это объединение значительно усилилось, в него вошли дополнительно три общевойсковые армии (46, 47 и 53-я армии), одна танковая армия (5-я гвардейская армия), еще три танковых корпуса (1-й гвардейский, 3-й и 18-й корпуса) и два механизированных корпуса (1-й и 5-й корпуса), дислоцированные восточнее Курского выступа, на рубеже Тула, Ливны, Касторное, Ста рый Оскол, Острогожск, Россошь [372]. Ставка утвердила предложение Генерального штаба вывести к апрелю в резерв на укомплектование на наиболее ответственных для того периода направлениях – орловском, курском, харьковском и донбасском – следующие войсковые объединения и соединения: 2-ю резервную армию – в район станции Лев Толстой; 24-ю армию – в район Воронежа; 66-ю армию – в район Боброва; 46-ю армию и 1-й гвардейский танковый корпус – в район Миллерова; 53-ю армию, 1-й механизированный и 4-й гвардейский танковый корпуса – в район Касторное; 5-ю гвардейскую танковую армию – в район Острогожска; 3-й танковый корпус – в район Алексеевки; 5-й механизированный корпус – в район Мичуринска; 18-й танковый корпус – в район Россоши. К 30 апреля они должны были находиться в полной боевой готовности.

В разные периоды 1943 года резервный фронт именовался по-разному: Резервным фронтом (с 10 по 15 апреля), Степным военным округом (с 15 апреля по 9 июля), Степным фронтом (с 9 июля по 20 октября). Вначале Резервным фронтом командовал Маркиан Попов (апрель – май), затем Макс Рейтер (первая половина июня), которого сменил Иван Конев (с 23 июня).

Основные задачи Степного фронта были определены в директиве Ставки от 23 апреля 1943 года, где, в частности, требовалось, на случай перехода противника в наступление ранее срока готовности округа (решения задач доукомплектования и боевой подготовки), иметь в виду прочно прикрыть следующие направления [373]:

1) Ливны, Елец, Раненбург;

2) Щигры, Касторное, Воронеж;

3) Валуйки, Алексеевка, Лиски;

4) Ровеньки, Россошь, Павловск;

5) Старобельск, Кантемировка, Богучар и район Чертково – Миллерово.

Командующему войсками округа было указано организовать в соответствии с группировкой войск тщательное изучение командирами соединений и частей и их штабами этих направлений и возможных рубежей для развертывания. Оперативное построение войск было произведено в соответствии с данной директивой.

К 10–17 апреля в районе Курска в составе Центрального и Воронежского фронтов было сосредоточено 958 тысяч человек личного состава, 11 965 орудий и минометов, 1220 танков и САУ (из них 540 на Воронежском фронте), 1130 боевых самолетов (из них 487 на Воронежском фронте), а в составе Резервного фронта в это же время насчитывалось 269 тысяч солдат и офицеров, 7406 орудий и минометов, 120 танков и самоходных орудий, 177 боевых самолетов [374]. Следовательно, в середине апреля советская армия могла задействовать в сражении за Курский выступ 1227 тысяч бойцов, около 19,4 тысячи орудий и минометов, 1340 танков и САУ, более 1300 самолетов.

К строительству оборонительных укреплений под Курском в апреле было привлечено 105 тысяч, а в июне – уже 300 тысяч человек только из числа местного населения (при этом командующий 53-й армией Степного фронта генерал Иван Манагаров в своих воспоминаниях с возмущением отмечает, что это немецкие войска, возводя укрепления в районе Курского выступа, заставляли работать местное население, а за невыполнение норм наказывали) [375]. О размахе работ свидетельствует тот факт, что только силами местного населения за апрель, май и июнь 1943 года на Курском выступе было отрыто более 5 тысяч километров траншей, построено и восстановлено более 250 мостов, отремонтировано более 3 тысяч километров шоссейных и грунтовых дорог, по которым проходила перевозка воинских грузов (30–35 % всех дорожно-мостовых работ) [376].

Всего в полосе Центрального фронта за апрель – июнь было отрыто до 5 тысяч километров траншей и ходов сообщений, установлено около 400 тысяч мин и фугасов, выставлено более 112 километров проволочных заграждений, из которых 10,7 километра – электризованных [377]. В полосе Воронежского фронта было отрыто 4,2 тысячи километров траншей и ходов сообщений, установлено 637 тысяч мин и фугасов, выставлено 593 километра проволочных заграждений [378]. Общая глубина трех армейских и двух, а в некоторых местах трех фронтовых оборонительных полос составила 120–130 километров, а на отдельных направлениях – до 150–190 километров. На случай вклинения или прорыва первых полос обороны оборудовались отсечные и промежуточные позиции, а также промежуточный и отсечной фронтовые рубежи. В середине мая основные оборонительные позиции главной полосы обороны Курского выступа были практически готовы и на важнейших направлениях заняты войсками [379].

Против этих укреплений германское командование к середине апреля 1943 года сосредоточило в составе групп армий «Центр» и «Юг» до 700 тысяч человек личного состава, около 6 тысяч орудий и минометов, до 1000 танков и САУ, 1500 боевых самолетов [380].

Следовательно, общее соотношение сил и средств сторон в районе Курского выступа в апреле составляло 1,8: 1 по личному составу; 3,2: 1 по орудиям и минометам; 1,3: 1 по танкам и САУ, все в пользу советской стороны, хотя немцы создали небольшое преимущество по авиации – 1,15: 1.

Как видно, в течение апреля германская сторона существенно нарастила количество сил и средств по сравнению с мартом, сократив численное и материальное превосходство противника. Однако, в связи с необходимостью подготовки прибывающего на пополнение личного состава, запаздыванием с восстановлением поврежденной и поступлением новой боевой техники, дефицитом топлива, боеприпасов и предметов снабжения, германская армия все равно не располагала реальными возможностями начать наступление против советских войск на Курском выступе вплоть до конца мая – начала июня 1943 года.

Так, например, в марте – апреле германскому командованию не приходилось рассчитывать на полномасштабную авиационную поддержку наступления, по крайней мере, на южном фасе выступа. Командир действовавшего здесь 8-го авиационного корпуса 4-го воздушного флота генерал Ганс Зайдеман (Зейдеманн, Hans Seidemann) указывает [381], что к середине апреля 1943 года авиационные соединения флота располагали только 20–25 % от штатной численности личного состава, количество боеготовых самолетов составляло 75 %, во всех частях отсутствовали запасы топлива, увеличивался недостаток боеприпасов для зенитной артиллерии. Поэтому с апреля по конец июня 4-й воздушный флот оказался «прикованным к земле», пока авиационные соединения пополнялись личным составом и техникой, восстанавливались части зенитной артиллерии и наземного обеспечения, создавались запасы горючего, боеприпасов и вооружения, проходило обучение пополнения. Кроме того, для формирования авиационной группировки потребовалось выстроить новые аэродромы к северу от Харькова, создать полевые склады, подготовить сеть коммуникаций и линий связи, что было сделано только в конце мая.