Николай Карамзин - История государства Российского

Свидание князя Михаила Шуйского со шведским полководцем Делагарди. 1609 г. Гравюра Б. Чорикова

Князь Гагарин, первый из мятежников, ушедших к Самозванцу, несмотря на крамольство, имел душу: увидел, узнал Лжедимитрия и явился к Царю с раскаянием; принес ему свою виновную голову; сказал, что лучше хочет умереть на плахе, нежели служить бродяге гнусному – и был помилован Василием: выведенный к народу, Гагарин именем Божиим заклинал его не прельщаться диавольским обманом, не верить злодею Тушинскому, орудию Ляхов, желающих единственно гибели России и Святой Церкви. Сии убеждения произвели действие, и еще несравненно более, когда Гагарин объявил Москвитянам, что стан Тушинский в сильной тревоге; что Лжедимитрий и Ляхи сведали о соединении Шведов с Россиянами; что Князь Михаил Скопин-Шуйский ведет их к столице и побеждает. Удивление радости изменило лица печальные: все славили Бога; многие устыдились своего намерения бежать в Тушино; укрепились в верности – и с того дня уже никто не уходил к Самозванцу.

Вести были благоприятны. Король Шведский словом и делом доказал свою искренность.

26 Марта уже вступил в Россию Полководец Шведский, Иаков Делагарди, юный, двадцатисемилетний витязь. На границе встретил союзников Воевода Ододуров, высланный Князем Михаилом, и 2300 Россиян, которые в первый раз увидели себя под одними знаменами с Шведами и наемниками их, Французами, Англичанами, Шотландцами, Немцами и Нидерландцами. Сии 5000 разноземцев, большею частию людей без Отечества и нравственности, исполненных любви не к ратной чести, а к низкой корысти, шли спасать преемника Монархов, ославленных в Европе и в Азии несметными их силами! Союзникам указали стан близ Новагорода, куда звали Делагарди и Генералов его для свидания с Князем Шуйским…

Таким образом, Князь Михаил в два месяца очистил все места от Новогородских до Московских пределов; думал скоро освободить и Москву, надеясь на ужас неприятелей и содействие войска царского. Доселе он мог быть доволен Шведами. Карл IX писал к нашему Духовенству, Боярам, Дворянам и купцам, что он готов всеми силами действовать для защиты их древней Греческой Веры, вольности и льготы , – для истребления Польской сволочи и бродяг, жалуемых ею в Цари с умыслом изгубить знатнейшие роды, цвет и славу нашего Отечества.

В то время, когда Князь Михаил, умножая, образуя войско и щитом своим уже прикрывая вместе и Лавру и столицу, готовился действовать наступательно – когда Москва, долго отлученная от России, снова соединилась с нею, как глава с телом, видя вокруг себя уже немногие города под знаменами Лжедимитрия – в то время новый неприятель, не с шайками бродяг и разбойников, но с войском стройным, с предводителями искусными, с силами целой, знаменитой Державы, находился в недрах России и делал, что ему угодно!.. Обращаемся к Сигизмунду. Василий не противился его вступлению в наше Княжество Смоленское, ибо не имел сил противиться: оказалось, что сие вероломное нападение было для Василия лучшим средством избавиться от врага опаснейшего и ближайшего.

Веря слухам, что жители Смоленска нетерпеливо ждут Сигизмунда как избавителя, он (в Сентябре месяце) подступил к сей древней столице Княжества Мономахова с двенадцатью тысячами отборных всадников, пехотою Немецкою, Литовскими Татарами и десятью тысячами Козаков Запорожских; расположился станом на берегу Днепра и послал манифест к гражданам, объявляя, что Бог казнит Россию за Годунова и других властолюбцев, которые беззаконно в ней Царствовали и Царствуют, воспаляя междоусобие и призывая иноплеменников терзать ее недра; что Шведы хотят овладеть Московским Государством, истребить Веру Православную и дать нам свою ложную; что многие Россияне тайными письмами убеждали его (Сигизмунда), Венценосца истинно Христианского, брата и союзника их Царей законных, спасти Отечество и Церковь; что он, движимый любовию, единственно снисходя к такому слезному молению, идет с войском и с помощию Богоматери избавить Россию от всех неприятелей; что жители Смоленска в знак душевной радости, должны встретить его с хлебом и солью. За мирное подданство Сигизмунд обещал им новые права и милости; за упрямство грозил огнем и мечом. На сию пышную грамоту ответствовали словесно Воеводы, Боярин Шеин и Князь Горчаков, Архиепископ Сергий, люди служивые и народ. «Мы в храме Богоматери дали обет не изменять Государю нашему, Василию Иоанновичу, а тебе, Литовскому Королю, и твоим Панам не раболепствовать вовеки». Послав Сигизмундову грамоту в Москву, они писали к Царю: «Не оставь сирот твоих в крайности. Людей ратных у нас мало. Жители уездные не хотели к нам присоединиться: ибо Король обманывает их вольностию; но мы будем стоять усердно». Воеводы советовались с Дворянами и гражданами; выжгли посады и слободы; заключились в крепости и выдержали осаду.

Наступила зима. Сигизмунд хотел непременно завоевать Смоленск; терял время и людей в праздной осаде, и думая свергнуть Шуйского, губил Самозванца!

Весть о вступлении Сигизмундовом в Россию встревожила не столько Москву, сколько Тушино, где скоро узнали, что шайки запорожцев, служа Королю, берут города его именем, и что Путивль, Чернигов, Брянск, вместе с иными областями Северскими, волею или неволею ему покорились, изменив Лжедимитрию.

Сигизмунд не думал однако ж быть строгим для усмирения крамольников, ибо имел в них нужду и надеялся вернее обольстить, нежели устрашить их: разведывал, что делается в Лжедимитриевом стане; узнал о явном презрении умных Ляхов к Самозванцу, о желании многих из них, вопреки клятвенно утвержденному союзу между ними, действовать заодно с Королевским войском, – и торжественно назначил [в Декабре 1609] Послов в Тушино с дружиною знатною. Многие Россияне, долго лицемерив и честив бродягу, уже явно гнушались им, досаждали ему невниманием, словами грубыми и думали между собою, как избыть вместе и Шуйского и Лжедимитрия. Сие способствовало успеху Послов Сигизмундовых. Они пригласили к себе знатнейших Россиян Лжедимитриева стана и, вручив им грамоту Сигизмундову, изъяснили, что хотя Король вступил в Россию с оружием, но единственно для ее мира и благоденствия, желая утишить бунт, истребить бесстыдного Самозванца, низвергнуть тирана вероломного (Шуйского), освободить народ, утвердить Веру и Церковь. «Сии люди, – пишет Историк Польский, – угнетенные долговременным злосчастием, не могли найти слов для выражения своей благодарности: печальные лица их осветились радостию; они плакали от умиления, читали друг другу письмо Королевское, целовали, прижимали к сердцу начертание его руки, восклицая: не можем иметь Государя лучшего !..»