Ольга Рожнёва - И Промысл Божий не обижает никого

Таня, испугавшись, вызвала «Скорую», узнала, что у сестры её «белочка» – так назвал медбрат белую горячку. Медики оказались людьми опытными, спорить с Алёной не стали, а, наоборот, пообещали главного паука отловить и на шприц посадить, для чего демонстративно достали большой шприц и пригрозили пауку. И Алёна охотно согласилась поехать с такими милыми и понимающими людьми, обещавшими прогнать нахальных пауков.

Алёну увезли в психиатрическую больницу. Алкогольный психоз сняли, а поскольку выглядела Алёна ещё вполне прилично и вида алкоголички приобрести просто не успела, то выписали её очень быстро.

Татьяна пришла навестить сестру, а та уже снова отмахивалась от белого жирного паука, который, по её словам, не давал ей никакого покоя. Таня уложила сестру на диван и пошла на кухню готовить обед, предварительно выбросив всё заново купленное Алёной спиртное. Когда она заканчивала варить суп, то услышала скрип балконной двери и почувствовала порыв холодного зимнего ветра.

Таня пошла в комнату и, не увидев сестры, вышла на открытый балкон. Сначала она искала Алёну на своём балконе и на балконе соседей. Ей и в голову не могло прийти, что смотреть нужно вниз. Потом она услышал крик: «Смотрите – женщина выбросилась из окна!» Посмотрев вниз, почувствовала, что сейчас сердце остановится: далеко внизу, на снегу лежало тело её младшей сестры. Таня как во сне набрала номер и вызвала «Скорую помощь», потом медленно спустилась вниз. Возле Алёны стояло несколько человек, но никто не решался трогать её.

Татьяна села на снег рядом с сестрой и просидела, пока приехавшие медики не увезли Алёну в реанимацию. Ей повезло дважды: она упала в сугроб, и снег был не застывшей глыбой, а мягким, пушистым, свежевыпавшим: как раз шли сильные снегопады. Тем не менее состояние Алёны было критическим, и врачи почти не оставляли ей шансов на жизнь.

Таня приняла решение окрестить сестру, она не хотела отпускать её в вечность некрещеной. Встал вопрос: как претворить это решение в жизнь? И тут, по словам Татьяны, всё получилось так, как будто ей помогали Ангелы. Заходит она в корпус реанимации и нос к носу сталкивается с батюшкой.

Оказывается, отец Роман приходил, чтобы причастить тяжелобольного человека. Батюшка внимательно выслушал Таню и сразу же направился в палату к её сестре, пообещав посмотреть, чем он сможет помочь. На тот момент Алёна так и продолжала оставаться в коме.

Через некоторое время батюшка вышел, и на лице его, хоть и радостном, проскальзывало сильное недоумение или, как выразилась Татьяна, «ошарашенность». При входе священника в палату Алёна открыла глаза, и в её взгляде проявилась разумность. Это уже удивительно, так как врачи видели её только в роли домашнего растения, и не более того. Одна её медицинская карта была сравнима по толщине с романом «Война и мир».

Отец Роман окрестил Алёну, предварительно разузнав, раскаивается ли она в содеянном. И после крещения Алёна пошла на поправку. Шла на поправку она с удивительной скоростью. Разговаривать пока не могла, так как была подключена к аппарату искусственного дыхания, но при виде сестры жестикулировала вполне активно. Через некоторое время трубку вынули, и она начала хоть и с трудом, но говорить, чем доставляла небывалую радость Тане и всему медперсоналу, не ожидавшему от неё после такого падения вообще каких-либо проявлений умственной деятельности.

А Алёна продолжала удивлять: будучи человеком стеснительным, она, начав говорить, стала отказываться от судна и проситься в туалет, который, по её словам, находится по коридору налево и там постоянно курят сестрички. Откуда она это узнала, загадка, ведь привезли её в бессознательном состоянии, крепко привязали к кровати, и на тот момент её никто ещё не отвязывал. Также она могла рассказать, где находятся ординаторская и пост дежурной медсестры, хотя до этого в реанимации никогда не лежала и знать этого расположения никак не могла.

Татьяна знала, что часто жизнь людей, принявших крещение в зрелом возрасте, резко меняется. Как будто они получают в жизни второй шанс.

– Понимаешь, Оль, я видела на примере собственной сестры, как сюжетная линия её судьбы полностью меняется и начинает вести её к свету из тьмы. Наверное, звучит высокопарно, но… Ты меня понимаешь?

– Понимаю, Танечка… Только вместо «сюжетной линии судьбы», наверное, будет правильно сказать: Господь Бог?

– Ну да! Я ж тебе и начала рассказывать о Промысле Божием в жизни человека!

Алёна вышла из больницы, отлежав довольно долго сначала в реанимации, а потом в травматологии. Но вышла, можно сказать, своими ногами, правда, с палочкой, прихрамывая. (От палочки она отказалась примерно через полгода.) Глаза её ожили, и в них появилась радость жизни. Они не спеша шли с Татьяной по весенней тропинке, и Алёна ежеминутно останавливалась, чтобы полюбоваться весенней травкой, жёлтыми весенними цветочками мать-и-мачехи, букашками в траве, чтобы послушать весёлый щебет птичек.

Таня сделала ремонт в квартире сестры, и теперь там было вполне сносно. Она очень боялась, что когда придёт к Алёне в следующий раз, то снова обнаружит у неё спиртное. Но этого больше не произошло. При очередном визите она увидела, что на кухне и в комнате сестры появились самодельные горшочки с цветами, а на столе стоял букет полевых цветов. Таня смотрела на этот простенький букет, и ей хотелось плакать: он означал, что прежняя Алёна, та, которую она знала в детстве и юности, – вернулась.

Также Алёна стала вместе с Татьяной постоянной прихожанкой храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Видимо, после пережитой клинической смерти неверующим человеком оставаться трудно…

Нашла себе Алёна и новую работу. Она стала помогать волонтёрам в собачьем приюте, который находился рядом с домом, на пустыре. А потом, окрепнув, сама стала волонтёром. Она заботилась о собаках, об их здоровье, о прививках, брала на передержку, искала кураторов. Когда Таня навещала сестру, та уже не грустила. Да и грустить ей было некогда.

Она объясняла Татьяне, что передержка – это временный приют, когда берут домой щенка, больную собачку или здоровую, но совершенно домашнюю, которой будет тяжело в клетке приюта, – в общем, по разным причинам. А куратором называют человека, который опекает животное и морально отвечает за все – лечение, передержку, подбор новых хозяев. Также Татьяна постоянно встречала у сестры очередного Бобика или Тузика, спасённого от неминуемой гибели.

У Алёны появились друзья-волонтёры, и Тане при знакомстве они понравились и показались людьми сильными, добрыми, открытыми. Ещё у Алёны теперь была своя собака. Пёс, который попал под поезд, нашли его около депо. Много людей проходило мимо на работу утром и вечером, но никто не оказал собаке реальной помощи. Наиболее жалостливые кидали еду умирающему псу, но он не ел. Волонтёрам сообщили, что у собаки «порезана лапа и торчит кость», но сделать они сами ничего не могут. На деле оказалось, что часть лапы была просто оторвана. Когда Алёна с ребятами приехали за пёсиком, он умирал. Лапу ампутировали выше локтя, пёсика выходили, и Алёна оставила его себе.