Михаил Толкач - На сопках Маньчжурии

— Я — неграмотный! — дурачился Зверев.

— А вы приложите большой палец и крестик поставьте! — Васин возмущался: наглец!

Кирей ухмыльнулся и расписался.

— Вы по-прежнему утверждаете, что фамилия Зверев — ваша?

— Документы у вас.

— Маузер нашли?

— Ага, нашёл.

— Почему не призваны в Красную Армию?

— В «почтовом ящике» был на брони. И язва желудка.

— Почему пытались бежать из дома Заиграевой?

— Испугался — маузер при себе.

— Вы давно знакомы с Заиграевой?

— Какой Заиграевой? Никакой Заиграевой не знаю!

— Хозяйка дома, где вас задержали.

— Дак бельишко отдавал стирать. Откуда знать, что она Заиграева? Груша да Груша…

— Фамилия Скопцев ни о чём вам не говорит?

— Он — мобилизованный в трудармию? — Зверев внутренне усмехнулся: «На пушку берёт майор!». В Распадковой похоронили «Рыжика». Как вышли на Скопцева? Заметили ли его связи?..

— Опухли отчего?

— Не от пьянки ж!

— Направим вас, урядник, в лазарет! — Васин следил за поведением задержанного. Не подействовала и обмолвка насчет урядника. Климент Захарович решил прервать беседу. Зверева увели.

Генерал Чугунов выслушал Васина. Прочитал протоколы.

— Говорите, не торопился отлежаться в лазарете?.. Возможно, стойкая примета на теле. Пусть врачи проявят наблюдательность.

В это время в кабинете майора зазвонил телефон. Трубку поднял Сидорин, назвал себя. Выслушав собеседника, пропел:

— О-о-о, ля-ля! — и поспешил к генералу. Миновал в приёмной дежурного офицера с независимым видом.

— Разрешите, товарищ генерал?

— Докладывайте, лейтенант.

— Врачи обнаружили на правом плече Зверева татуировку: череп с перекрещенными человеческими костями и слова «С нами Бог и атаман Анненков!».

Чугунов крякнул, сдернул с переносицы очки. Васин встал из-за стола.

— В школе нам говорили, что татуировки подобного толка накалывали самые отпетые головорезы атамана Анненкова, — продолжал Сидорин.

— Хорошая у вас память, товарищ лейтенант! — Генерал поднялся, прихлопнул папку с материалами по Распадковой. — И школу вы окончили хорошую. Есть что от Фёдорова?

— Работают с Голощёковым.

Около полуночи Васин вновь был у Чугунова. Ознакомились с заключением врачебной комиссии. У Зверева наличествует язва желудка в выраженной форме. Нуждается в обследовании в стационарных условиях.

— Что же, поелику возможно, пусть лечат. — А мы тем временем идентифицируем личность задержанного, так считаю, товарищ генерал.

— Возражений нет, Климент Захарович.

К обеду следующих суток в Читу прибыл капитан Фёдоров. На вокзале его встретил Сидорин с машиной.

— Как рука, Григри? — Фёдоров обнял Григория Григорьевича.

— И рука, и это — в норме! — Лейтенант погладил пальцами свой припудренный подбородок, куда угодил кулак Зверева при задержании. — Петька успокоился?

— Гоголем шагает. Майор Васин окрестил его защитником России. Думаю, правильно окрестил. Да, чуть не забыл! Дондок Цыдендамбаев шлёт тебе привет. Всё судит Скопцева: унёс связку шкурок!

— Мне старик показался самоуверенным сперва. Но следопыт будь спок! — Сидорин вдруг улыбнулся. — Письмо получил от мамы. Лежала в госпитале по ранению, а мне слала письма, как здоровая. Вот ведь женщины!

Промолчал Семён Макарович — Людмила! Перевёл разговор на Распадковую. Они с Голощёковым обыскали всю усадьбу Заиграевых. В поленнице дров обнаружили магнитную мину. В углу хлева под навозом лежала в брезентовом чехле рация…

Тарас Григорьевич ночью поднял по ВЧ своих коллег в Казахстане. Обещали помочь, но для ускорения следствия советовали командировать в Алма-Ату своего сотрудника.

— Капитана Фёдорова рекомендовал бы, — сказал Васин.

— Он из запасников! — Тарас Григорьевич отхлебнул чаю и настрожил глаза. — Помните? Да и рапорт его…

— Ошибался, — Климент Захарович позволил себе улыбнуться. Желтизна нездоровая на лице сгустилась. Поворот разговора был ему неприятен.

— Не зловредный и злопамятный старик брюзжит, товарищ майор. Нет. Учтите ещё один урок нашей службы. Не торопись с заключением! Между прочим, Климент Захарович, ваше недоверие, имею в виду первые дни отражения удара противника, мешало делу, привело к «проколу» по Распадковой. Казак Скопцев наследил и ушёл, помахав нам ручкой.

— Понял вас, товарищ генерал! — Лысина майора покрылась капельками пота.

— Приготовьте все необходимое для Фёдорова!

Васин пристыженно вышел.

Фёдоров по-прежнему не робел перед начальством.

— Капитан Фёдоров прибыл по вашему приказанию!

— Сидайте поближе, Семён Макарович. — Чугунов жестом указал на стул. — Что из дому пишут?

— Живут…

— Сами не болеете? — Тарас Григорьевич был обеспокоен видом Фёдорова. — Измотались в розыске?

— Не жалуюсь. — Семён Макарович помнил, как сержант Дубаев учил солдат: «Сопи в обе норки, когда начальство расспрашивает!». Мог бы открыться в душевной боли, да сдержался.

— Семён Макарович, перед судьбой непозволительно падать на колени. Ни в коем разе! Она, как тяжёлый танк, сомнёт и смешает с землёй. Самое трудное, хлопец — переломить себя.

— Не в моей натуре хныкать, товарищ генерал!

— Сие гарно сказано! Не имеем права киснуть, товарищ капитан. Значит так называемый Зверев организовал базу в усадьбе Заиграевой?

— Мина магнитная. Рация не советского производства.

— Следы не стёрли? Местные товарищи помогли снять отпечатки?

— Хорошо помогали. И Голощёков расторопно вёл себя…

— Работнули неплохо. — Генерал встал. — У вас есть уверенность, что раскрыты все агенты? Что никто не вертится вокруг новой базы?

— Первый заход отбит, я так думаю…

— Думаете диалектично, Семён Макарович. Сегодня же отбывайте в Алма-Ату! Проведёте опознание по фотографии личности Зверева. Подробности узнаете у майора Васина. Он ждёт вас!

— Разрешите обратиться по личному вопросу?

— Слушаю.

— Можно вернуть мой рапорт?

— Рапорт? — Тарас Григорьевич сделал удивлённые глаза. — А-а, просьба отправить на фронт. Правильно, товарищ Фёдоров, как дважды два — восемь!

Оба облегчённо рассмеялись.

«Начальнику отдела военной контрразведки «Смерш», генерал-майору Чугунову Т. Г.

После неудавшейся идентификации личности Зверева Кирея Сергеевича, задержанного в посёлке Распадковая с оружием, подозреваемого как агента-диверсанта иностранной державы и Аркатова Изота Дорофеевича, засланного через границу белой эмиграцией в тыл Забайкальского фронта, подследственный был направлен на врачебно-экспертную комиссию по поводу язвы желудка. При обследовании была обнаружена татуировка на правом плече с текстом: «С нами Бог и атаман Анненков!». Пониже — череп с перекрещенными костями.