Уильям Ширер - Крах нацистской империи

На следующий день после того, как Гитлер довел Браухича до нервного припадка, он принялся составлять воззвание к голландскому и бельгийскому народам, оправдывающее нападение на них. Гальдер записал в дневнике: «Повод — вступление французских войск».

Однако 7 ноября, к облегчению генералов, Гитлер отложил наступление.

Совершенно секретно Берлин, 7 ноября 1939 года

…Фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами, заслушав доклады о метеорологической обстановке и о положении на железнодорожном транспорте, приказал:

День « А» перенести на три дня . Следующее решение будет принято в 6 часов вечера 9 ноября 1939 года.

Кейтель

Это первая из четырнадцати отсрочек, принятых Гитлером в течение осени и зимы, копии которых были найдены в архивах ОКВ в конце войны. Они показывают, что фюрер никогда не отказывался от своего решения напасть на западных союзников: просто он переносил дату нападения со дня на день: с 9 ноября нападение было перенесено на 19 ноября; с 13 ноября — на 22 ноября и так далее, каждый раз с уведомлением за пять или шесть суток и, как правило, со ссылкой на плохие погодные условия. Возможно, в определенной степени фюрера сдерживали генералы. Возможно, он все-таки осознал, что армия еще не готова. Его стратегические и тактические планы, бесспорно, не были в полной мере отработаны, ибо он все время вносил в них поправки. Возможно, У Гитлера были и другие причины для первой отсрочки наступления. 7 ноября, когда было принято решение об отсрочке, немцев смутило совместное заявление короля Бельгии и королевы Нидерландов, в котором монархи предлагали свое посредничество в мирных переговорах, «пока война в Западной Европе не начала бушевать во всей ее разрушительной силе». При таких обстоятельствах было бы трудно убедить, как это пытался сделать Гитлер в воззвании, что германская армия вторгается на территорию Бельгии и Голландии потому, что стало известно, будто Франция собирается ввести в Бельгию свои войска. Возможно, Гитлер пронюхал, что его наступление через территорию маленькой нейтральной Бельгии не окажется внезапным, на что он рассчитывал. В конце октября Гёрделер совершил поездку в Брюссель с секретным поручением от Вайцзекера уговорить германского посла Бюлова-Шванте в частном порядке предупредить короля «об исключительно серьезном положении». Посол выполнил эту просьбу, и вскоре король Леопольд выехал в Гаагу, чтобы обсудить ситуацию с королевой Голландии и составить совместную декларацию. Однако бельгийцы располагали более точной информацией. Частично, как мы убедились, она поступила от Остера. 8 ноября Бюлов-Шванте телеграфом предупредил Берлин: король Леопольд сообщил королеве Голландии, что располагает информацией о наращивании немецких войск на бельгийской границе, указывающем на подготовку немецкого наступления через Бельгию, которое начнется в ближайшие два-три дня.

Вечером 8 ноября и около полудня 9-го произошли два странных события — взрыв бомбы, которым чуть было не убило Гитлера, и похищение эсэсовцами двух английских агентов в Голландии, недалеко от немецкой границы, которые сначала отвлекли нацистского главаря от планов нападения на Запад, но в конечном счете еще больше укрепили его престиж в Германии, до смерти напугав «цоссенских заговорщиков», фактически не имевших к этим двум событиям никакого отношения.

Спустя двенадцать минут после того, как вечером 8 ноября в мюнхенской пивной Гитлер закончил свою традиционную в ознаменование «пивного путча» 1923 года речь, обращенную к старым борцам, речь более короткую, чем обычно, там взорвалась бомба, заложенная в колонну за трибуной. При этом было убито семеро и ранено шестьдесят три человека. К тому времени все важные нацистские лидеры во главе с Гитлером поспешно покинули зал, хотя в предыдущие годы просиживали здесь за пивом гораздо дольше, предаваясь воспоминаниям со старыми товарищами по партии.

На следующее утро только газета «Фёлькишер беобахтер» поместила сообщение о покушении на жизнь фюрера. Она обвиняла в этом подлом деле английскую секретную службу и даже самого Чемберлена. «Попытка „убийства“, — отметил я в тот вечер в своем дневнике, — несомненно настроит общественное мнение в пользу Гитлера и возбудит ненависть к Англии… Большинство из нас считают, что происшедшее попахивает так же, как и поджог рейхстага».

Только в воспаленном мозгу Геббельса могла родиться версия о причастности к этому делу английской секретной службы. Сразу же была предпринята попытка связать одно с другим. Часа через два после взрыва бомбы в Мюнхене Генрих Гиммлер, шеф СС и гестапо, позвонил в Дюссельдорф одному из своих молодых, но быстро растущих подчиненных — Вальтеру Шелленбергу — и от имени фюрера приказал на следующий день пересечь голландскую границу и организовать похищение двух агентов английской секретной службы, с которыми Шелленберг поддерживал личный контакт.

Приказы Гиммлера привели к одному из самых странных инцидентов времен второй мировой войны. Более месяца Шелленберг, гангстер с университетским образованием, как и Альфред Науйокс, встречался в Голландии с двумя офицерами английской разведывательной службы — капитаном С. Пейном Бестом и майором Стивенсом. Англичанам он представился майором Шеммелем, антинацистски настроенным офицером из ОКВ (Шелленберг взял имя реально существовавшего офицера), и убедительно поведал, что немецкие генералы настроены свергнуть Гитлера. Майор Шеммель (он же Шелленберг) говорил англичанам, будто немцы хотят получить от них заверения, что лондонское правительство отнесется положительно к новому антинацистскому режиму. Поскольку англичане, очевидно, уже слышали из других источников о существовании в Германии военного заговора, участники которого добивались точно таких же заверений, Лондон был заинтересован в развитии дальнейших контактов с майором Шеммелем. Бест и Стивенс снабдили его маленьким радиопередатчиком и приемником, после чего имели место многочисленные радиообмены и встречи в различных городах Голландии. К 7 ноября, когда обе стороны встретились в небольшом голландском городке Венло у немецкой границы, английские агенты передали Шеммелю послание из Лондона для лидеров немецкого Сопротивления, в котором в довольно туманных выражениях излагалась основа для заключения справедливого мира с антинацистским режимом. Договорились, что на следующий день Шеммель привезет в Венло одного из будущих лидеров, немецкого генерала, чтобы начать конкретные переговоры. Эта встреча была перенесена на 9-е.