Михаил Ребров - Советские космонавты

В 1964 году газета «Сатердей ивнинг пост» писала: «Когда первый человек выйдет из корабля в космос, мы станем свидетелями самого волнующего события... И если этим человеком не будет американец, это огорчит нас всех. Однако если нам внушат, что он должен быть американцем, что, как мы совершенно уверены, он будет американцем, а он вместо этого окажется русским, то просто страшно подумать, как все мы будем деморализованы...»

Понимая всю значимость шага человека в открытый космос, американцы разрабатывали защитный скафандр, автономную систему жизнеобеспечения космонавта, рекламируя каждый узел, каждую деталь в печати и по радио. А на другом конце планеты спокойно и настойчиво, без шумихи и сенсаций готовился старт «Восхода-2». Именно из этого корабля был сделан первый шаг в открытый космос. Шагнул за борт летящего «звездолета» тридцатилетний подполковник ВВС Алексей Леонов.

Родился он в сибирском селе Листвянка, неподалеку от Кемерово. В эти края был сослан его дед. Сослан царским правительством за участие в революции 1905 года. Дед полюбил суровую красоту сибирской земли, бескрайние просторы, несгибаемых, свободолюбивых мужиков-бунтарей, не желающих терпеть гнет и унижение.

Дед был крестьянином, а отец Алексея начинал трудовую жизнь на шахтах Донбасса. После первой мировой войны тоже перебрался в Сибирь. Организовывал там первые коммуны, участвовал в борьбе с колчаковцами, был председателем местного Совета.

Рос Алексей в большой трудовой семье. Шутка сказать — десять детей. Парнишка рос, как и все его сверстники, ходил в школу, вступил в пионеры, затем в комсомол...

Мальчишки его возраста знали, что стоит за словом «война» — голод и холод, затемненные улицы, суровые лица людей. В дневнике Алексея Леонова я читал такие строки: «Лето в Кемерово часто дарит погожие, ясные дни. В один из таких дней мы, семи-восьмилетние ребята, играли во дворе. Вдруг из всех окоп, как по команде, нас стали звать домой. Вбежав в квартиру, я сразу понял: произошло что-то ужасное. У нас собрались соседи. Мужчины были мрачны. На глазах женщин — слезы. Война...

Я думаю, что именно в этот день, 22 июня 1941 года, началась моя сознательная жизнь. Что такое война, я по-настоящему понял, когда однажды забрел на вокзал. Только что подошел санитарный поезд. На перрон и на площадь перед вокзалом вынесли раненых.

Землистые лица солдат, окровавленные бинты, сдержанные стоны. Каким страшным мне все это ни показалось, я и потом часто бегал на вокзал, когда приходили с фронта санитарные поезда. Не из любопытства. Просто эти составы привозили с собой эхо сражений. Потом видел, как на фронт, к Москве, отправлялись полки сибиряков.

Весну 1945 года мы встречали в строю, на параде в честь Дня Победы. Нам, пионерам, доверили в военкомате настоящие винтовки, и мы маршировали с ними по центральной улице города рядом со взрослыми...

Летчик-космонавт А. А. Леонов вышел из корабля в космическое пространство. 1965 г.

Но мне еще предстояло увидеть следы войны, пережитой народом. Увидеть на местах последних боев, ощупать своими руками осколки снарядов, лазить по броне фашистских «тигров» и «пантер», подбитых нашими бронебойщиками, и находить каски советских солдат, пробитые вражескими пулями.

Много я узнал о войне, когда наша семья переехала жить в город Калининград...»

На этом записи в дневнике не кончаются. Он находил время, чтобы черкнуть строчку-другую, поразмыслить, высказать сомнение. В откровении мыслей и чувств немало страниц, каждая из которых могла бы быть сюжетом отдельного очерка, до предела наполненного людьми, без которых его судьба — летчика и космонавта, — наверное, не состоялась бы. Юрий Вахрушев (инструктор из авиационного училища), Николай Константинович Никитин (известный парашютист-рекордсмен), Юрий Гагарин, Павел Беляев, Евгений Анатольевич Карпов (первый наставник космонавтов)...

Читая дневник, прослеживаешь его путь в космос.

«8 июля 1953 года я уезжал в авиационную школу... Датой моего воздушного крещения стало 7 января 1055 года. Самостоятельно я отправился в полет 10 мая... Когда спрашивают, где я стал летчиком, не без гордости отвечаю: «Я — чугуевец».

Я оказался в первой группе космонавтов и вместе с ними приступил к теоретическим занятиям и тренировкам...

Весь день пробыли в КБ. Раньше как-то не обращал внимания, а сегодня бросилось в глаза: много молодых ребят, все — инженеры. Держатся свободно, спорят, доказывают. Мы слушаем, претензии и замечания будут потом. Л будут ли? Эти ребята и сами понимают что к чему. Есть кому двигать космическую пауку и технику... Ведь в пашей стране инженеров и ученых больше, чем в какой-либо другой.

...собраться в полет за океан. А, А. Леонов, В. И. Кубасов

Вечером ждала приятная новость — письмо от однополчан. Дорогие друзья, спасибо, что не забываете. Как там у вас? Наверное, летная жизнь скучать не дает?..

День ото дня становится жарче и жарче. Лето. Солнце накаляет асфальт, проникает сквозь шторы во все уголки классов и лабораторий. Пора в отпуск, а у нас самая работа...

Последний этап наших тренировок. То, что мы проходим сейчас, мало похоже на все предыдущее. Но ведь и сам полет будет совсем иным.

Скафандр стал моей рабочей одеждой. Сегодня «поднимался» в нем на высоту 36 километров.

Андрюша (А. Г. Николаев. -Л.Я.) наблюдал в иллюминатор. В его глазах — ответственность и тревога. Ответственность за порядок, за пас. Тревога за наши судьбы. Он наш командир.

Тренировки... Л ведь точно так и в космосе. Там человек тоже не бывает один. С ним те, кто создавал корабль, кто на земле готовил его к полету. И те, кто рядом, помогают выполнять программу...

Перечитывая сейчас научно-фантастическую повесть К. Э. Циолковского «Вне Земли», еще и еще раз убеждаешься в гениальности замечательного ученого. Он предугадал многое, с чем столкнутся люди при освоении космоса.

Теперь могу признаться — хоть и хотели мы этого, хоть и ждали, а все-таки было тревожно: как-то будет там, в открытом космосе, как сработают все устройства, сколь надежным окажется скафандр...

Мы были готовы к тому, что придется провести титаническую работу. Сейчас можно сказать, что мы ее выполним. Остался последний шаг!

Словно в неизведанный, таинственный мир открылась крышка выходного люка. Ослепительный поток нестерпимого солнечного света хлынул в тесное пространство шлюзовой камеры. Впечатление такое, будто сквозь синие очки смотришь на кипящую сталь мартена или на дугу электросварки.