Михаил Ребров - Советские космонавты

Когда же поманило его небо? Наверное, с того дня, когда он увидел, как наши краснозвездные ястребки вели трудный воздушный бой с численно превосходящим противником. Виктор, затаив дыхание, следил за стремительными атаками наших бесстрашных летчиков.

Вот задымил и пошел к земле один фашистский самолет, второй, третий... Но подбит и один наш самолет, чертит дымным хвостом небо...

Долго еще звенели в ушах свистящий голос моторов и сухой треск стрельбы. Вспыхивали и гасли огоньки в опрокинувшемся высоком небе. Закрыв глаза, представлял, что он там, в боевом строю краснозвездных истребителей, в кабине самолета. «Стать бы таким смелым и сильным...»

Это запомнилось на всю жизнь. Запомнились и рассказы старшего брата Бориса, военного летчика. У старшей сестры Елены муж тоже был летчиком. Возможно, это и повлияло на выбор профессии Виктором. После окончания десятилетки он поступил в авиационную школу первоначального обучения, потом в Батайское военное училище летчиков...

Первый полет с инструктором вспоминается как сон. Машина, казалось, долго бежала, вздрагивала и вдруг повисла над самым оврагом. «Ну, все! — сжалось сердце. — Сейчас начнем падать».

Но самолет не упал. Уменьшились в размерах дома и деревьяг стала узкой извилистая полоска реки, ветер подбрасывал машину, словно пушинку. Потом были зона, полет с креном, развороты, посадка...

Ночью накануне первого самостоятельного полета Виктор спал плохо. Нет, не от волнения, что не сумеет вести самолет. Оттого, что время текло в эту ночь удивительно медленно. Курсантская кровать вдруг показалась неудобной и скрипучей, а одеяло колючим...

Словом, проснулся раньше других, долго растирал тело мокрым полотенцем, причесывался и с нетерпением ждал сигнала «Подъем».

Взлет, круг, посадка... Взлет, круг, посадка. А потом объятия товарищей, хлопки по плечу, спине, крепкие рукопожатия, радостные возгласы, поздравления...

Виновник торжества старался держаться солидно, о самом полете говорил с некоторой наигранной небрежностью, неторопливо вытаскивал из кармана пачку «Казбека» и угощал всех. В «первоначалке» ребята не курили, а просто баловались, но «вылетная» пачка хороших папирос считалась своего рода традицией.

...Небо заставило повзрослеть. Полгода назад они были мальчишками-школьниками, а сейчас — курсанты-летчики. Как изменил этот небольшой срок людей! Ребята возмужали, узнали цену настоящей дружбе, стали серьезнее.

Через год — училище. Виктор писал домой:

«Мы стали настоящими летчиками и летаем по-настоящему, на реактивных! Вот бы посмотрел Борис... Завтра снова летать. Встаем рано, в 5 утра. А сейчас... Ого! Стрелки пошли на второй круг. Я счастлив, что попал сюда. Инструктор — лейтенант Баскаков — отличный летчик и человек симпатичный. Правда, характер у него особенный: на земле вежливый, слова «черт» не скажет, но только взлетим — сейчас же начинает ворчать. Когда садимся, думаешь, сейчас начнется разнос, а он спокойно разбирает полет...»

— Нет, ничего героического в моей летной практике не было. Никаких необыкновенных случаев, ярких эпизодов, когда пришлось бы рисковать жизнью. Все складывалось гораздо проще, обыденнее, чем мечталось на школьной скамье, и труднее именно своей повседневностью,- так говорит он сам, то ли по скромности, присущей ему, то ли потому, что летчики вообще не любят говорить о себе. Но рассказать он мог бы о многом.

...Шли полеты в сложных погодных условиях. Летчик-истребитель Виктор Горбатко и его ведомый получили задачу пробить облака и собраться за ними. Взлетели. Набирая высоту, оба истребителя в плотной облачности пошли вверх параллельными курсами. Вскоре верхняя кромка осталась позади, и на остеклении кабин весело заиграли солнечные блики. Пара прошла по маршруту, выполнила задание и разошлась.

Погода между тем ухудшилась. Экипажам, которые оставались на земле, полеты отменили. Виктор, усомнившись в правильности показаний радиокомпаса, повел самолет по гиромагнитному компасу. Но и этот прибор не давал четких показаний. Что делать? Попытался восстановить положение самолета относительно курса посадки, но тщетно. Вот-вот должна была загореться сигнальная лампочка аварийного остатка топлива.

Неожиданно в разрывах облаков Виктор увидел город, блеснуло железнодорожное полотно. Этого было достаточно, чтобы определить положение самолета. Понял, что, отклонившись от аэродрома вправо, вышел на точку с обратным посадочным курсом. Бросив взгляд на угрожающий красный сигнал лампочки, летчик запросил посадку с ходу.

— Садитесь,- ответил руководитель полетов.

Виктор учел поправку на ветер, проверил показания указателя скорости и высотомера и плавно убрал обороты двигателя...

Офицеры, которые были на старте в тот день, молча пожали ему руку, покачали головами и только произнесли коротко: «Да-а...»

В Звездный пришел с первым набором. Диплом инженера он защитил в академии Жуковского. Вместе с Хруновым был дублером у Алексея Леонова, потом дублировал инженера-исследователя в экипаже «Союз-5».

Случается, что мы, журналисты, меняем на время свою профессию. Один становится на недельку таксистом, другой — продавцом, третий — пожарником, четвертый — строителем... Потом все возвращаются к своему основному занятию, обогащенные впечатлениями, встречами, знакомствами. Так постигается «изнутри» то, о чем предстоит написать, рассказать читателю. Мне тоже доводилось менять профессию: я тренировался вместе с ребятами из Звездного, просиживая долгие часы на тренажерах, летал на астроориентацию, прыгал с парашютом, участвовал в испытаниях космической техники. Частенько рядом со мной был Виктор Горбатко — сосредоточенный, не знающий усталости, строгий к себе и всегда готовый прийти на помощь другим.

Тогда он готовился к полету на «Союзе-7». Готовился упорно. Он ждал дня своего старта, как спортсмен ждет выстрела, дающего начало бегу. Выстрел этот прозвучал 12 октября 1969 года в 13 часов 45 минут по московскому времени.

Когда корабль вышел на орбиту, он прильнул к иллюминатору. Бело-голубая Земля поразила своей красотой. Отчетливо были видны города, лесные массивы, горы. Хорошо различались озера, реки и вспаханные поля. А где его родные места? Кубань, родной завод? Потом Землю затянули облака, и стало казаться, что смотришь с нее на небо...

Размышления прервал голос командира:

— Включай систему ручной ориентировки. Будем работать по программе...

Когда начался многосуточный рейс «Салюта», Виктор дежурил на пункте управления, вел переговоры с экипажем орбитальной станции, передавал на борт уточнения по программе работ.

— Трудно ребятам без запаха земли,- обронил он однажды задумчиво. — Трудно...